Стихотворения. 1915-1940 Проза. Письма Собрание сочинений - Соломон Барт

3. «Кого любить… Кого щадить…»

Кого любить… Кого щадить…В своем окне стоит убийцаИ света лунного крупицыСплетает в жалящую нить.

Порвать, порвать, а то задушит.Изнанка лжи всё та же ложь:В несуществующую душуБезликим телом упадешь.

Пощады нет… Увы! Пощада —Всегда и мудрость и порок.И нет развязки той шараде,Которой разрешить не смог

Никто… никто… Кого любить…Кого щадить… Кого ни спросишь,Тот сам ответ, иль нет вопроса:Кого щадить? Кого любить?

4. «Глотая жуткую отраву…»

Глотая жуткую отраву,Свивая рифмы скучный жгут,Я расскажу о снах, о славе,О позабытом в пять минут.

Я расскажу о синей птице,О девушке в туманной мгле,О черных птицах, о блудницах,О наслажденьи на земле,

О тошнотворном, об избитом,Чего не стыдно и не жаль…О, воскреси мою молитву!О, пощади мою печаль!

Пылят вселенские колеса,Земля и я идем воследЗа гробом небывалых весенИ за Тобой, которой нет.

5. «Меня, меня — во всем параде…»

Меня, меня — во всем параде —Из башни, где возжен завет,Меня из таинства оградыПод площадей глумливый свет.

Меня в ветра, на воздух колкий, —Меня, мое, всего ль меня?Вдруг с запыленной черной полки —Меня, мудрейшего меня.

Но я бегу… И снова в башнюНад головами поднят мост:Я возвращаюсь в мир бесстрашный —На перезвон, на долгий рост.

И снова за оградой словоВ покое, где возжен завет,Где взято всё из тьмы земногоПод тайный, слишком яркий свет.

6. «Чего, чего не скажешь словом!..»

Чего, чего не скажешь словом!Но между словом и тобойВсегда явление готовоВнести раздор и перебой.

Предстанет ли во мгле явленье,Оно всегда, всегда темно.И лишь в поэта вдохновеньиГорит — на миг озарено.

И заколдовано и тесноТугое лоно красоты.И мир вещей, наш мир телесный,Молчит в провале пустоты.

Всё пусто, всё кругом безбожно,Всё ложно, только вымя словНас кормит ласкою тревожнойНепостигаемых основ.

7. «Душа… да это кот наплакал…»

Душа… да это кот наплакалИ лапкой струны потрепал,И где-то бубенец прозвякал,И кто-то жизнь свою отдал.

Зачем? Ах, как прелестны розыИ как умильно строг забор!И кто сказал — в тоске склероза —Что есть паденье и позор?

Но я не верю, нет, не верюКошачьей лапке и слезам.Я по себе доверье мерю,Я верю крысам и мышам.

Они со мной играют в прятки.Им жуть мила. Им смерть страшна.Душа… да вот ее зачатки:Подполье, ночь и тишина.

8. «И зонт внутри солидной палки…»

И зонт внутри солидной палки,И зажигалка-пистолет,И на моторах катафалкиВсему блистательный ответ:

Моей беспомощности странной,Моим аффектам и тоске,И серой скуке первозданной,И мертвой туше на лотке,

И женской нежности курносой…Зачем курносой? Ах, затем,Что даже дым от папиросыНужнее скорби и поэм,

Что где-то желобком полночнымСтекает грусть, стекает грусть,Затем, что верю всем заочноИ ложь их знаю наизусть.

9. «Душа мечта, а тело — бредни…»

Душа мечта, а тело — бредни…Но мясо есть. Но мясо естьПривычны мы, придя с обедни,Обеда соблюдая честь.

Мясная честь — до гильотины,До женских бедер… ОбождешьЕще недельку в карантинеИ примешь всё. И всё поймешь.

Мясная мудрость… Что за блюдо?И что сереет за столом?Не что, а кто — мясное чудо —Анатом с вилкой и ножом.

И всё же ветер забиякойВесь день, всю ночь горазд трубить,Забыв про козни Пастернака,Что есть душа, что надо жить.

10. «Не элевзинский мир подземный…»

Не элевзинский мир подземный,Где в темноте так ярок свет,Не грозный, ноуменально темный,Непостигаемый завет,

А просто Бог. И просто тело.Земля. Трава. Небесный свод.О, вечный сердца оголтелый,Паденью равный перелет.

Есть простота для тех, кто тайнуПока отставил в уголок,Вкушая каждый день пристойныйПшеничный кованный паек.

И неизбывна власть канона:Лишь поищи — и обретешьДля мира внешнего законыИ для себя святую ложь.

11. «Любовию жива планета…»

Любовию жива планета,Комете хвост длиннейший дан,Тебе нежнейшей — триолеты,А мне подлейшему — стакан.

Стакан вина во имя боенИспью. Смешаю кровь с вином.Я, всё равно, в себе раздвоен,Я, всё равно, живу скотом.

Но мне испить и крови чистойЗа хвост длиннейший, за любовь.Кружит планета без корысти.Мы с пользой проливаем кровь.

Быть может, в мире всё случайно:И кровь, и солнце, и снега,И правда лжи, и тайна тайны,И ты, блудливая тоска.

1934

ВОРОШИТЕЛИ СОЛОМЫ

ПЯТАЯ КНИГА СТИХОВ

ВАРШАВА. MCMXXXIX

188. «Пространства. Медленная оттепель моя…»

Пространства. Медленная оттепель моя.Над томом том — в снопах наметанные громы.Со мной, во мне — о, ворошители соломы,Воронья, ведовская, вещая семья.

Шуршат. И тощие ладони вознесли.И точно — хлыст, и точно — свист, и ждут ответаОтметы дней — на дыбе в ночь воздеты.Какие отсветы в сферической пыли!

Какая дань… Непостижимым тем властям…Кто верит, кто вопит, кто тайно внемлетИ тот, кто в рукава вбирает времяИ всё бредет и бредит по ночам.

189. «Ее лицо… Встает высокий час…»

Ее лицо… Встает высокий час.На водах города построят.Ее лицо… Так ветр идет на насГрозой молитвенного строя.Так падает созревший плодВ пустыню зрелого покоя.

Народ снует всех заговоров нить.Ее лицо — как день церковный.Ее лицо — как взвихренное слово,И я встаю, пытаясь говорить…

Но как сказать? Медлительная вечность:Мой день бессонной дыбою в висках,Мой день — огромных дней предтеча —Грядет в созвездиях, в ночах.

190. «Притворство. Ложь. О, в эту сеть…»

Притворство. Ложь. О, в эту сетьВсем топотом слонов… Громадой —В прохладный бег часов… Иль пожалеть?И слышишь — так и быть! — игрушечное стадо,

И в скоморохи прешь, в вожди. В галдежПромеж тех бубенцов… О, фарисеи!..И каждый каждому пригож,И всей изнанкою потеют, —

К пустым истокам восходя.И слова нет. Иль только слово: нет!И говоришь: любимая, так — погодя —Развеем мы песчинки лет.

191. «Живописуя жизнь, не пятнами обоев…»

Живописуя жизнь, не пятнами обоев, —Собою изойди!.. И зацветет твой хмель,И карусель, и колыбель покоев,И одуванчик достижений, дел.

Всем хмелем, мышцами, пургойКропильниц, мяты ледовитым сном,Потом всем телом, всей стеной,Обетом жить и умереть потом…

И кто-то рук твоих — уже не я — моей рукою…Огромен час: ждет схима чернеца.Но рушится удав всей тугостью кольца —В меня — всем голодом, всей утренней зарею.

192. «Искомканы — о, нет! — Озарены…»