Медальон его любимой - Ребекка Уинтерз

— Судя по всему, вы очень любите своего мужа. Возможно, в один прекрасный день у вас появится ребенок.

— Абдул самый замечательный и добрый человек из всех, кого я знаю, но, к сожалению, у меня уже было два выкидыша. Доктора говорят, что остается надеяться только на милость судьбы.

— Мне очень жаль.

Фарах покачала головой:

— Давайте не будем говорить о грустном. Будем радоваться, что вы остались живы. По словам врача, вы едва не умерли. Ему пришлось бы отчитываться перед моим отцом, если бы он не спас вам жизнь.

— Я очень благодарна доктору Тамаму и Рафи за все, что они сделали для меня, — сказала Лорен. — Я хотела бы оплатить услуги врача и заплатить Рафи, который вовремя доставил меня на вертолете во дворец.

— Забудьте об этом, Лорен. Они не возьмут ваши деньги.

— Но быть гостьей короля…

— Мой отец рад всем, кто приезжает в нашу страну.

— Вы его единственная дочь?

— Нет, у меня есть две старшие сестры и брат-близнец.

Лорен допила сладкий чай:

— У меня, к сожалению, нет ни братьев, ни сестер. Пожалуйста, передайте мою благодарность вашему отцу и матери. Я никогда не жила в таких красивых апартаментах. В саду чудесные цветы.

— Моя мама очень любит этот сад. Если хотите, я с радостью покажу вам завтра территорию вокруг дворца. Там имеется еще один большой сад.

— Я буду рада!

Может быть, это ее единственный шанс расспросить Фарах о семье и что-нибудь узнать о своем деде.

— Если захотите чем-то заняться, сообщите мне, и я прикажу это устроить, — предложила принцесса.

Сердце Лорен забилось чаще.

— Вы очень добры. Мустафа как-то упомянул о Лунном саде. Можно мне его увидеть?

Насчет Мустафы она солгала.

Фарах удивилась:

— Боюсь, это невозможно. Такого сада нет.

«О нет! Быстрее придумай какое-нибудь объяснение, Лорен».

— Я не знаю арабского языка, а Мустафа плохо говорит по-английски. Наверняка я неправильно его поняла. Но это не имеет значения.

— Возможно, он говорил об одном замечательном магазине, который любят посещать туристы, — заметила Фарах.

— Я хотела бы туда пойти.

— Отлично! Я позвоню завтра перед тем, как за вами зайти.

Глава 4

Вечером того же дня Лорен покинула спальню, облачившись в джинсы кремового цвета и светло-зеленую блузку. Войдя в гостиную, она услышала стук в дверь. В апартаментах появился Рафи в темной шелковой рубашке и темных брюках. Он был образцом мужественности.

— Добрый вечер, Лорен. Как прошел ваш день?

Она улыбнулась:

— Как будто вы не знаете. Ко мне приходила принцесса Фарах. Это ваших рук дело, не отрицайте.

— И не собираюсь. — Он улыбнулся в ответ. — Должно быть, вы устали после столь насыщенного событиями дня.

— Он пролетел незаметно. Принцесса прекрасный человек. Мы пили чай с печеньем. Завтра она собирается показать мне земли, окружающие дворец.

Пока она говорила, его взгляд скользил по ее лицу и фигуре, отчего Лорен учащенно задышала.

— Я сейчас свободен и могу показать вам дворец. После мы поужинаем в ваших апартаментах.

Лорен зажмурилась, перевела дыхание, затем открыла глаза:

— Мне очень хотелось бы осмотреть дворец.

Рафи развел руки в характерном для него жесте:

— Тогда я с радостью удовлетворю ваше желание. Это будет эксклюзивная экскурсия. Возможно, туристическое агентство, в которое вы обратились, не знает о том, что я приказал запретить туристам посещать дворец. Сейчас неспокойные времена, мы не можем рисковать.

Лорен моргнула:

— Я действительно не знала. Если бы не песчаная буря…

Внезапно его красивое лицо стало мрачным.

— Тогда мы с вами никогда не встретились бы. Идемте.

В течение следующего часа Лорен бродила с Рафи по залам дворца, поражаясь красоте древней цитадели. Дворец был настоящим музеем. Она не могла не восхищаться декоративными панелями на полу и стенах, рельефной лепниной потолка, гобеленами и широкими лестницами.

В одном из больших залов Рафи показал Лорен представителей династии Шафик. На стенах красовались огромные портреты шейхов, написанные маслом. Под каждым портретом была прикреплена табличка, но Лорен не знала арабского языка и не могла прочитать, что на них написано.

— Как их зовут?

— Вы действительно хотите узнать?

— Да. Мне нравится арабский язык. У него такое необычное звучание.

Казалось, Рафи польстили ее слова. Он повернулся к портретам и стал рассказывать о каждом из представителей династии.

— А вот это шейх Малик Гази. Королевская семья называет его великим шейхом.

Сердце Лорен мучительно сжалось. Было почти невозможно поверить в то, что она стоит перед изображением своего дедушки. На портрете ему было лет тридцать. Лорен видела его фотографию в газете, слышала, как описывала своего возлюбленного Селия, но на портрете Малик предстал во всей красе.

Темноволосый, смуглый и великолепный. Он был похож на Рафи — такая же властность во взгляде. Настоящий воин, который может поднять в бой своих сторонников и запугать врагов. Лорен злилась на себя за то, что все сильнее увлекается загадочным Рафи.

С самого начала Рафи вел себя сдержанно, чтобы дать ей понять, что он по-прежнему наслаждается статусом холостяка. Скоро Лорен придется уехать из оазиса. Нет смысла увлекаться тем, с кем неизбежно придется расстаться.

— Почему его так называют? — поинтересовалась девушка.

— Его отец умер молодым. Король Малик взошел на трон в возрасте девятнадцати лет.

— Он был слишком молод, чтобы возложить на себя большую ответственность, не так ли? — Лорен удивилась, что Малик нашел время на роман с ее бабушкой.

— Совершенно верно. Тем не менее он объединил соседние племена и сделал наше государство могущественным.

Внезапно у Лорен пересохло во рту. Она спросила, запинаясь:

— Он еще жив?

— Нет, он скоропостижно скончался четыре месяца назад. Доктор Тамам констатировал внезапную остановку сердца.

Селия умерла всего через два месяца.

Лорен поразилась тому, что Малик и Селия скончались один за другим.

— В каком возрасте он умер?

— Ему был восемьдесят один год.

— Значит, он прожил долгую и полноценную жизнь… как Джохара.

Помолчав, Рафи произнес:

— Мудрое наблюдение.

— Она тоже умрет от внезапной остановки сердца?

— Может быть. Мне остается надеяться, что она умрет в полете, в последний раз наслаждаясь свободой. Птиц не следует приручать.

— Удивительно, что вы об этом говорите.