Попал, так попал - Евгения Владимировна Потапова

Он сам бывший вояка, прошедший несколько горячих точек, участвующий в разгонах неадекватных толп, и то содрогнулся после того, как все свершилось. Хотя, если уж быть честными, то два трупа были на его совести. Анфиса в резне не участвовала, а только оборонялась.

— Иди уже, а то там тебя муж ждет, — толкнула его Алиска.

— Муж, объелся груш, — проворчал Влад.

Она положила ему в ладошку рубль.

— Иди, если что, то я тебя найду, — шепнула Алиска.

От ее запаха вдруг закружилась голова.

— Вот и приехали, — подумал Влад, — Еще мне этого не хватало.

Анфиска проводила его до черного входа, неловко сунула в руку пятьдесят копеек.

— Купишь еды, — сказала она, — Спасибо тебе. Этот тот самый бугай, что мне грудь порезал, так что не думай ни о чем, ты сделала доброе дело. Они столько народа перекалечили, что жутко становится. Иди, а то уже совсем темно стало.

Владка крадучись пробиралась по улице. Кругом шныряли какие-то темные личности, но к ней почему-то никто не приставал. Хотя заляпанную юбку в крови в темноте не было видно. Может зажатый в руке топор отбивал всю охоту с ней пообщаться, а может, потому что все видели, что женщина она замужняя, а не какая-то там гулящая девка.

Она сразу отправилась за дочерью к овражной ведьме. Заглянула в лачугу. Старуха тихо читала какую-то книжку, а Любавка свернулась клубочком на топчане и слушала. Она приподняла голову, когда вошла Владка в хижину.

— Мамочка пришла, — пролепетала девочка, — А Тоська мне книжку читает, так интересно, про далекие страны.

— Тоська? Книжку? — удивился Влад.

— Да, Тоська меня зовут, — надулась ведьма, — А книжки я люблю. Если есть возможность, то обязательно где-нибудь книжку утащу. Раньше в свой старый дом ходила, и оттуда книжки таскала.

— А теперь?

— А теперь боюсь туда ходить. У них охрана появилась, — вздохнула женщина, — Читаю, да перечитываю все что есть.

— Мама, а я и не знала, что так интересно читать. Нас в воскресной школе только библию заставляли читать и все.

— Здорово, — кивнул Влад.

— А ты почему с топором? — спросила «ведьма».

— За дровами пришла, — усмехнулась Владка, — Любавка, пошли домой.

Девочка спрыгнула с топчана. Владка положила на стол свернутый кулек с булками. Развернула его и одну плюшку с сахаром разделила на четыре части. Одну часть протянула Тоське. Женщина налила в две щербатые кружки какой-то напиток из котелка, и протянула их Владке и Любавке.

— А я из половника попью, — сказала она.

— Что это? — спросил Влад и понюхал.

Пахло кофе. Он попробовал и понял, что напиток похож на цикорий.

— Цикорий? — удивленно протянул он.

— Наверно, — кивнула Тоська, — Синенькие такие цветочки. Я корешок выкапываю, сушу на сковородке, потом перемалываю и варю. Получается вкусно и сытно.

Тоська взяла кусочек булочки и чуть-чуть откусила. Она закатила глаза и медленно пережевывала. Любавка схватила свой кусок и сразу откусила половину.

— Не торопись, — сказала ей Тоська, — Распробуй сначала, как это вкусно.

Девочка стала медленно жевать, но как-то у нее это не получилось, и она мгновенно проглотила свою часть булочки. Теперь она просто пила цикориевый кофе.

Влад откусил кусочек, и его настигло разочарование. Плюшка не была похожа на мамину выпечку, что-то не хватало в ней, но все же он ее не торопясь сжевал. А вот напиток из цикория ему очень понравился.

— Почему у нас такого нет? — спросил он Любавку.

— Потому что корешки можно собрать только около оврага, а там живет овражная ведьма, — ответила ему девочка и осеклась, посмотрев на Тоську.

Женщина вздохнула и, кряхтя, поднялась со своего места. Она достала откуда-то с полки и кинула на стол небольшой мешочек.

— Там корешки, сами себе перемелите. Они уже обжаренные, — сказала «ведьма», — Щепотка на стакан кипятка, и поварить немного. Еще можно с желудей делать, вкусно, мне нравится. Но их вы сами себе собирайте, я разрешаю. Мешочек потом верните.

— Спасибо тебе, Тоська, — поклонилась Владка, забирая со стола мешочек и сверток с плюшкой.

— Еще горшочек не забудь. Спасибо тебе, Владка, за супчик. Давно я ничего свеженького не ела. Очень вкусно. Благодарность моя тебе за все, и тепло у меня сегодня, и поела я, да и просто человеком почувствовала. Любавка, приходи ко мне, книжки вместе читать будем, — Тоська состроила гримасу похожую на улыбку.

Владка с Любавкой вышли в ночной холод.

— Там, наверно, папка уже пришел. Ох и влетит же нам с тобой, — с тоской сказала девочка.

— Не влетит, — помотал головой Влад, — Все будет хорошо, это я тебе обещаю.

Глава 12

Предложение, от которого нельзя отказаться

Владка с Любавкой шли домой. По дороге девочка щебетала и рассказывала матери, как она провела время вместе с Тоськой.

— Мамка, знаешь, какая она умная, и книг у нее много, и рассказывает так интересно. Зря мы ее боялись, — болтала она.

Они дошли до своего дома.

— Мамка, я боюсь, — Любавка остановилась около двери, — Может, переночуем у Тоськи?

— Вот еще, я сегодня столько всего купил. Мне теперь это все оставить твоему бате? К тому же с этим зверем твой брат остался, — возмутился Влад.

Зашли в избушку. За столом спал глава семейства. Рядом валялась миска с недоеденным супом. В углу на топчане тихо скулил Иванко. Он прижимал к груди и баюкал правую ручку.

— Мамкааа, мамкааа, — заскулил мальчишка и кинулся к ней.

Лицо пацана было все в кровоподтёках. Он уткнулся Владке в грудь, и его плечи затряслись в немом плаче. Влад его немного отстранил от себя.

— Что с рукой? — спросил он.

Мальчишка мотал головой в разные стороны, и захлебывался в слезах. Влад аккуратно приподнял рукав рубашки и охнул. Рука у ребенка была сломана. Кожа лопнула и из нее торчала кость.

— Твою же налево, — выдохнул он.

— А еще, а еще он плюнул в общий котелок с супом и высморкался в него. Деньги искал, избил меня, — заикаясь от слез, проговорил Иванко.

Владка вытащила топор и направилась к храпящему главу семейства. Тут же дети повисли на ней с двух сторон.

— Мамка, не убивай его только, — заверещали они.

— Вам что, этого выродка жалко? — спросил он со злобой детей.

— Нет, нам тебя жалко. Сожгут ведь, как преступницу, на костре или голову отрубят. Это самое тяжкое преступление — убить отца своих детей, — заплакала Любавка.

— Ну, хорошо, — он отложил в сторону топор, — Значит, говоришь, он нам суп испортил?

— Да, — закивал мальчишка, — Плюнул и высморкался туда. Сказал, что мы свиньи, поели вперед него, так что и это доедим.

— Вот казлина, — выругалась Владка, — Здесь есть лекари какие-то или