Жизнь Константина - Евсевий Памфил

Это-то писано было к предстоятелям Церквей в каждой провинции, и согласно с этим приказано действовать народным правителям[184], а посему постановления закона приходили в исполнение с великой скоростью.

ГЛАВА 47. О том, что он писал против идолопоклонничества

Простирая благочестие к Богу еще далее, василевс разослал ко всем областным правителям поучение об идолопоклонническом заблуждении, в котором находились предшествовавшие ему василевсы. В сем поучении он красноречиво увещевает подданных признать Бога всяческих и совершенно присоединиться к Христу Его, Спасителю. Это собственноручное его писание необходимо переложить с латинского языка и поместить в настоящем сочинении, чтобы казалось, будто мы слушаем самого василевса, когда, он, к слуху всех людей взывает следующим образом:

ГЛАВА 48. Послание Константина областям касательно заблуждения язычников. Выступление о добродетели и пороке

Победитель Константин, Великий Август, восточным правителям.

"Все, определяемое главнейшими законами природы, дает каждому достаточно чувствовать попечение и промысел Божьих распоряжений. И для тех, ум которых идет прямым путем ведения к известной цели, чтобы, то есть, ясные понятия здравого смысла и самого зрения, при нераздельном стремлении к истинной добродетели, посвятить познанию Бога, для тех в этом не остается никакого сомнения. От того благоразумный человек никогда не придет в смущение, видя, что чернь увлекается противоположными мнениями[185]. Благотворность добродетели оставалась бы для нас бесполезно сокрытой, если бы порок не противопоставлял ей жизни развращенного безумия. Посему на добродетели лежит венец, а на суде владычествует всевышний Бог. Я постараюсь, сколько можно яснее, исповедать мои надежды перед всеми вами.

ГЛАВА 49. Об отце боголюбивого Константина, и о гонителях Диоклетиане и Максимине

Я чуждался бывших перед этим автократоров, потому что видел дикость их нравов. Только мой отец, во всех делах с удивительным благоговением призывавший Бога Отца, держался правил кротости, а все прочие, не имея здравого смысла, заботились более о делах жестоких, нежели о милосердии, и, извращая истинное учение, эту жестокость питали в свое время весьма щедро. Сила их лукавства воспламенилась до того, что между тем как все дела и божеские, и человеческие шли мирно, в их областях возникали междоусобные войны.

ГЛАВА 50. О том, что из-за оракула Аполлона, когда он не мог пророчествовать в присутствии праведников, воздвигнуто было гонение

Тогда говорили, будто предсказания Аполлона исходят не из уст человека, а из какой-то пещеры, или темного ущелья, и будто живущие на земле праведники препятствуют ему прорицать истину, а посему прорицания треножника бывают ложны[186], от этого, волны его дыма расстилаются по земле и оплакивают бедствие людей, происходящее от гонения оракулов. Но посмотрим, чем все это кончилось.

ГЛАВА 51. О том, что Константин, еще в молодых летах, услышал от человека, подписывавшего указ касательно гонения, что христиане праведники

Теперь призываю (в свидетели) Тебя, всевышний Бог! Будучи еще в раннем детстве, я слыхал, как один, занимавший в то время первую степень между римскими автократорами[187], жалкий, истинно жалкий и душевно заблуждавшийся человек заботливо расспрашивал своих дорифоров, кто таковы на земле праведники, и как некто из окружавших его совершителей жертв отвечал, что это, без сомнения, — христиане. Выслушав такой ответ, будто вкусив меду, он устремился на безукоризненную святость с теми мечами, которые изобретены для наказания преступлений. Тотчас же убийственным, так сказать, острием подписал он кровавые указы и приказал судьям употребить все возможное остроумие для изобретения самых страшных казней[188].

ГЛАВА 52. О том, какие роды пыток и казней придуманы были для христиан

Тогда можно было видеть, с какой свободой это величие благочестия ежедневно подвергалось необыкновенным оскорблениям неутомимой жестокости. Целомудрие, которого никогда не оскорбляли и самые неприятели, для неистовствовавших граждан казалось тогда делом маловажным. Какому огню, каким пыткам, какому колесованию не подвергали всякого тела, без различия возраста! В то время и земля действительно плакала, и всеобъемлющее небо, оскверняемое кровью, испускало стоны, и самый даже день от такого дива облачился в одежду скорби.

ГЛАВА 53. О том, что христиан принимали варвары

Но что говорить об этом? Теперь торжествуют над ними и варвары, которые в то время принимали наших беглецов и сохраняли их в самом человеколюбивом плену, даруя им не только жизнь, но и безопасность в делах веры[189]. Таким образом, ныне римский народ носит всегдашнее пятно, каким тогда заклеймили его христиане, изгнанные из римского мира и убежавшие к варварам.

ГЛАВА 54. О том, какой суд постиг тех, которые из-за оракула сделались гонителями

Впрочем, для чего много говорить о скорбях и плаче всей Ойкумены? Нашли постыдный свой конец, низверглись в бездну Ахерона[190] для вечного мучения они, предписавшие эти ненавистные действия, запутавшись в междоусобных войнах, они не оставили после себя ни имени, ни рода. Этого, конечно, не случилось бы с ними, если бы нечестивое предсказание дельфийского оракула[191] не покорило их обольстительной своей силой.

ГЛАВА 55. Славословие Константина Богу, исповедание крестного знамения и молитва о церквях и народах

Теперь молю Тебя, великой Боже! Будь милостив и благосклонен к твоим живущим на востоке народам, и через меня, твоего служителя, даруй исцеление всем эпархам, так пострадавшим от долговременных бедствий. Не без причины прошу этого, Владыка всех, святой Боже! Под Твоим руководством и начал я, и окончил дела спасения: везде нося перед собой твое (знамя), я вел победоносное войско и, куда призывала меня какая-нибудь общественная необходимость, следовал за теми же знаками Твоей силы и шел на врагов. Потому-то и предал я Тебе свою, хорошо испытанную в любви и страхе душу, ибо искренно люблю Твое имя и благоговею пред силой, которую явил Ты многими опытами и которой укрепил мою веру. Теперь, подставляя собственные свои рамена, я приступаю к возобновлению святейшего Твоего дома, разрушенного опустошительным безумием тех гибельных и нечестивейших властителей.

ГЛАВА 56. О том, что он желает всем быть христианами, но не принуждает к тому

Хочу, чтобы, для общей пользы и безмятежности всех людей, народ твой наслаждался спокойствием и безмятежностью, хочу, чтобы, подобно верующим, приятности мира и тишины радостно вкушали и заблуждающиеся, ибо такое восстановление общения может вывести на путь истины. Пусть никто не беспокоит другого, пусть каждый делает то, чего хочет душа. Люди здравомыслящие должны знать, что только те будут жить свято и чисто, кого Ты Сам призовешь почить под святыми Твоими законами, а отвращающиеся пусть, если угодно, владеют жребием своего лжеучения. У нас есть святейший храм Твоей истины, дарованный нам Тобой по естеству, этого желаем и им, чтобы, то есть, приходя к общему единомыслию, и они наслаждались сердечными удовольствиями.

ГЛАВА 57. Хвала Богу за Сына, посвятившего заблуждающихся

Впрочем, наша вера не есть нечто новое и небывалое, мы убеждены, что Ты повелел с подобающим благоговением питать эту веру еще тогда, как произошло и установилось устройство Ойкумены. Увлекшись всякого рода заблуждениями, род человеческий пал, но чтобы зло не отяготило еще более, Ты через Сына своего послал чистый свет, ты напомнил о Себе всем.

ГЛАВА 58. Еще славословие Богу за служение мира

В этом уверяют и дела. Твоя власть избавляет нас от виновности и делает верными. Солнце и луна совершают определенное течение, не беспорядочно описываются мировые круги и звездами, правильно сменяются времена года, Твоим Словом твердо стоит земля, и в указанное время приходит в движение ветер, силой неудержимого потока быстро несутся стремительные воды, а море содержится в неподвижных пределах. И что ни встречается на земле и океане, все приспособлено к самому удивительному и полезному употреблению. Если бы это совершалось не по суду Твоей воли, то столь великое разнообразие, такая многочисленность разных действующих сил, без сомнения, были бы гибельны для всего света и для наших действий, потому что, борясь между собой, они боролись бы и с человеческим родом тем более жестоко, что враждебная их деятельность невидима.