Стихи - Станислав Куняев

СЛУЧАЙ НА ШОССЕ

Вадиму Кожинову

Птица взмыла, но не удержалась —видно, воздух исчез под крылом,и влепилась в стекло, и осталосьлишь пятно на стекле лобовом.То, что — птица, я понял не сразу,на баранке замлела рука.Я попал на хорошую трассу —можно выжать до ста сорока!Что мне помнить какую&то птаху,если надо глядеть да глядеть,чтобы вдруг на обгоне с размахув голубой березняк не влететь.Я — в машине, а значит, не воленизменить предначертанный путь…Как хотите, а я не виновен:все равно бы не смог отвернуть,потому что вдоль вешнего леса,где ничто в этот миг не мертво,с тяжким свистом несется железо,попирая законы его.

1973

" От Великой ГЭС до Усть-Илима "

От Великой ГЭС до Усть-Илимавечных сосен черная гряда,красная строительная глина,светлая байкальская вода…Я люблю тебя, большое время,но прошу — прислушайся ко мне:не убей последнего тайменя,пусть гуляет в темной глубине.Не губи последнего болота,загнанного волка пощади,чтобы на земле осталось что-то,от чего щемит в моей груди.Пусть она живет счастливой больюи, прочтя свой жребий в небесах,всю земную волю и неволюв должный час благословит в слезах.День и ночь грохочут лесовозы.День и ночь в пустынный небосводсладкий дым ангарской целлюлозывеличавым облаком плывет.

1974

" Ты заметил — сменились ветра, "

Ты заметил — сменились ветра,свежим холодом издали тянет,и моя золотая порасо дня на день серебряной станет.Дунет ветер,взметнется листва,с нежным шелестом дрогнет рябина,и сверкнет над хребтом синева —даже глазу глядеть нестерпимо.Милый мой,попрощаемся, что ль,и, предчувствуя скорую вьюгу,сдержим в сердце взаимную боль,пожелаем удачи друг другу…Даже рябчики тот, ошалевот простора, что ветер очистил,ослепленный, летит меж дереви, конечно же, прямо на выстрел.

1973

НОЧИ В ЗИМОВЬЕ

Слишком долгие ночи у нас…То проснешься, то снова задремлешь.Печь остыла, и уголь погас.Дров притащишь — и снова затеплишь.Выйдешь на берег — Млечный потоквдруг придавит тебя красотою…Как застывшего пламени клок,желтый месяц повис над тайгою.Что услышишь? Ворчанье собак,да, не выдержав стужи, березаразорвется со звоном… А мраквсе сильней, будто мало мороза!Что за ночь! Что за глушь! Что за тишь!Что поймешь в них и что в нихуслышишь?Или ересь в душе сочинишь,или образ, ликуя, напишешь.

1974

" Лучше нет погоды дождевой, "

Лучше нет погоды дождевой,лучше нет, да и не надо лучше.Хорошо, когда над головойсгрудились клубящиеся тучи.Время есть, пока струится дождь,поглядеть на прожитые годыи внезапно ощутить сквозь дрожьпозабытый холодок свободы.Время есть. Еще шумит река,да весло мелькает в полумраке,и лежит тяжелая рукана хребте у преданной собаки.Вьется дым над крышей зимовья,предвещая близкую разлуку…Жаль, что эта лайка не моя —слишком преданно лизнула руку.

1974

" Уходит сын в житейский путь, "

Уходит сын в житейский путь,мать смотрит вслед из-под ладони.Ей этой ночью не уснутьв родном и опустелом доме.А сына позвала весна,встревожила судьба и слава,Жизнь длится, как во временаБатыя или Святослава.Все те же сосны на ветрушумят, рождая голос леса.Под этот шум в моем боруржавеет рейнское железо.Все те же чувства на землеродятся, умирают, зреют.Все те же ветры в синей мглес полей зазеленевших веют.Все так же в правде и во лжиты сам в родном краю бродяжишь.Все так же люди хороши,пока их к сердцу не привяжешь.

1974

" То и дело из сел в города "

То и дело из сел в городаи обратно расходятся вести…Я свидетель эпохи, когдане сидела Россия на месте.Колыхалась туда и сюда,словно тяжкое мутное море.Все здесь было — и страх, и страда,и корысть, и отвага, и горе.Сколько волн по просторам прошло,оставляя великие вехи.Сколько транспортных средств проползло —трактора, эшелоны, телеги!Время шло. Индевели вискиот морозной искрящейся пыли,и приметы дорожной тоскина моих откровеньях настыли.За плечами Тянь-Шань и Тайшет.Двадцать лет я мотаюсь по свету.Двадцать лет. А скончания нет,и, наверное, славно, что нету.

1974

" Я грустно и весело жил "

Я грустно и весело жилв соседстве травы и металла,о прожитых днях не тужил,но, если тепла не хватало,я шел на вокзал не спешапогреться в столовой нарпита…Но если сжималась душасреди иллюзорного быта,я слушал, как снежная мгламне тихо шептала, как другу:когда не хватает тепла —люби леденящую вьюгу!

1974

" На полпути я вышел в тамбур. "

На полпути я вышел в тамбур.В стекле пронёсся свет костра —то промелькнул цыганский табор,раскинувшийся у моста.В слоистой мгле, в туманной синикостёр, как искорка, алел,и горький дым цыганской жизнив курьерский поезд залетел…Да не было у них свободы.Как всякий люд, несли онисвои цыганские заботы,свои житейские огни!Всё так! Но русские поэтыне зря, как роковые сны,любили вольности приметы —и шали взмах, и звон струны.Лишь потому был вечно моденгортанный варварский мотив,чтоб верить: кто-то есть свободен,и бескорыстен, и счастлив…

1974

" С каким только сбродом я не пил "

С каким только сбродом я не пилна трассах великой земли,Но как ни хмелел, а заметил,что выхолостить не смоглини силой, ни водкой, ни ложью,ни скопищем мертвенных фразпоследнюю искорку Божью,живущую в каждом из нас.Глядишь — негодяй негодяем,но чудом каким-то, Бог весть,сквозь сумрак, что непробиваем,то совесть пробьется, то честь…

1974

" Как подумаешь — я или ты, "

Как подумаешь — я или ты,что сказать о других подголосках! —неужели всего лишь шутына сколоченных наспех подмостках?Неужель превратилось в игрувсе, имевшее вечную цену?Неужели я пошло умру,как актер, завершающий сцену?

1974

" Как две чуждые силы, легли "

Как две чуждые силы, леглидве стихии — любовь и свобода…Я не знал бескорыстной любви:я кого-то любил и за что-то.Ты умен… Но тогда объясни,как укрыться от нежной неволи,чтоб летели бесшумные дни,исчезая в темнеющем поле.Объяснишь — я тебя обниму,ибо сердце твое безутешно:ты бездомен и лишь потомучеловечество любишь так нежно.

1974

" Не ведает только дурак, "

Не ведает только дурак,что наши прозренья опасны…Как дети прекрасны и какродители их несуразны!

Помятые жизнью, вином,с печатями правды и фальши,не мыслящие об ином,чтоб выжить хоть как-нибудь дальше.

А рядом комочек теплавитает в блаженной дремоте,не ведая зла и добра, —как странно: он тоже из плоти!

Как будто природа саматвердит нам устами любовио том, что сиянье и тьмаповенчаны узами крови.

1974