Бригада 15. Тень победы - Александр Белов

Лайза прислушалась к своим ощущениям и сказала, что пока нет, все в порядке.

—          Если почувствуешь что-то не то, сразу скажи. Из трещин в земле могут выходить вулканические газы.

—          Саша... — встревожилась Лайза. — Может, не пойдем на пик?

Белов, к ее удивлению, не стал спорить, наоборот, сразу предложил вернуться в хижину.

А потом я поднимусь сюда один, хорошо?— он вопросительно посмотрел на нее.

Его упрямство вызвало в Лайзе раздражение и что-то вроде ревности. Значит, он может обойтись без нее? Она ему уже ненужна? Она почувствовала, что сама потихоньку превращается в гейзер. «Как он сказал? Чайник со свистком? Похоже, я сейчас начну свистеть!»       ч

—          Саша! Это обязательно? Ну, вот это все. Доказывать кому-то, что тебе наплевать на риск и опасность... Лезть на какой-то пик... Тебе не кажется, что в этом -чересчур много мальчишеского?

Белов задумался — на этот раз надолго. Они стояли и смотрели на фантастический, словно перенесенный сюда с другой планеты, пейзаж: залитые ярким светом желто-серые, с вкраплениями коричневого и оранжевого, скалы самых причудливых форм на фоне интенсивно голубого неба.

—          Видишь ли, лучик мой, — наконец сказал он. — Жизнь, конечно, сложная штука. Но она, как ни крути, состоит из очень простых ответов на сложные вопросы. И, в конечном счете, все сводится к простому выбору: да или нет? Любишь или не любишь? Боишься или не боишься? Можешь или не можешь? Все очень конкретно, если ты, вместо того, чтобы философствовать и распускать нюни, умеешь принимать решения и действовать. Ты согласна?

—          Мне наоборот кажется, что это на грани безрассудства, — не унималась Лайза. — Ради чего мы сейчас так рискуем?

Саша начала доставать эта ситуация. Может, спеть ей «Скалолазку» Высоцкого: «Я спросил тебя, зачем идете в горы вы?» Затем что горы — это преодоление своей слабости, это реперные точки, с которых видна вся мелочность и приземленность нашей повседневной жизни. Потому что это гормоны удовольствия, которые ты вырабатываешь сам, а не получаешь в виде наркоты или алкоголя. Он расстроился: если Лайзе надо что-то объяснять, значит, она от этого не ловит кайфа. Тогда не о чем говорить, есть другие темы для беседы, общие, где им есть что обсуждать.

—          Мы сейчас решаем простой вопрос: можем ли мы подняться вдвоем на пик или нет? Ты права, я не могу рисковать тобой. Поэтому давай вернемся.

—          А завтра ты пойдешь сюда один?

Белов в ответ только кивнул. Лайза тоже замолчала и ушла в себя. Это длилось около минуты. Все это время они не двигались с места. Саша вдруг подумал, что они достигли точки возврата. Если Лайза сейчас

решит вернуться, у них ничего не получится и придется расстаться. Не сегодня, так завтра, но навсегда. А ведь не хотелось бы. Почему же она молчит? Наконец он не выдержал й спросил:

—          Ну? О чем ты думаешь?

—          Я решаю простой вопрос, — в тон ему ответила Лайза.

—          Какой?

—          Отпустить тебя одного или идти вместе.

—          И что ты решила?

—          Попробуй догадаться. — Лайза повернулась и зашагала вверх по узкой извилистой тропинке, с трудом умещавшейся на самом краю пропасти.

Белов почувствовал такое облегчение, будто внезапно перешел в состояние невесомости: в несколько прыжков он догнал Лайзу и положил ей руки на пояс. Она остановилась.

—          Я рад, что ты поступила именно так, — сказал Саша, разворачивая ее к себе.

—          Я твоя скво, — без всякой позы ответила Лайза, — а ты мой вождь — Белый Медведь. Разве это не прекрасно?

Этот тяжелый для обоих разговор завершился поцелуем примирения. Они сделали очередной шаг друг к другу и стали еще ближе...

Лайза не пожалела, что поднялась на пик: вид отсюда открывался ни с чем не сравнимый. Она испытала одно из самых сильных потрясений в своей жизни. Это было состояние эйфории и благодарности Саше зато, что он настоял на своем и поднял ее над землей. Наверное, нечто подобное испытал Иисус, когда дьявол в пустыне открыл перед ним все дали и царства земные. Только здесь, в горах, было одно царство — дикой природы, а Саша не искушал, а делился ,с ней радостью единения..

Лайзе показалось, что у нее выросли крылья, захотелось подойти к краю пропасти, броситься вниз. Это было ощущение, что они одни во всей вселенной. И вся мощь космоса проходит через них, питая планету и заставляя ее крутиться быстрее. Все тело наполнилось легкостью и силой. Лайза едва сдерживала себя, чтобы не закричать от радости и счастья, а потом решила, что стесняться некого. И она запела первую пришедшую в голову песнйэ — негритянскую, в стиле спиритчуел, но, взглянув на Сашу, увидела, что он хмурится.

—          В чем дело, Белый Медведь? — спросила она, прекратив петь. — Я слишком громко кричу? Или не попадаю в тональность?

Белов покачал головой.

—          Нет, ты тут ни при чем.

—          А что случилось?

Не знаю. Я чувствую, что что-то идет не так. От-куда-то исходит угроза. Что-то очень плохое надвигается. Именно сейчас, в этот момент, но я не могу понять, где и что...

—          Надеюсь, это не связано с нами? — перестала улыбаться Лайза.

—          Нет, за нас можешь не беспокоиться. Между нами существует что-то очень прочное, и с каждым часом оно становится только прочнее. Веда надвигается оттуда, — Белов повернулся к югу и, приставив ладонь ко лбу, стал всматриваться в даль, словно и впрямь мог что-то разглядеть. — Давай спускаться, — после паузы сказал он. — Вечереет. Через час будет совсем темно. — Он взял ее за руку и до самого подножия горы больше не отпускал...

В то последнее их утро в Йеллоустоне Лайзу разбудил горячий солнечный луч. Она села на кровати, тряхнула густыми каштановыми волосами. И только

после этого открыла глаза и огляделась. Белова нигде не было.

—          Саша! — позвала она и сказала сама себе: — Молчанье было ей ответом.

Лайза спустила ноги с кровати, нащупала тапочки и пошла к двери. На ней была любимая пижама с Микки-Маусом. Почесываясь и протирая глаза, Лайза вышла на галерею, окружавшую хижину по периметру.

—          Саша! — позвала она и вдруг увидела...

Белов, в белой футболке и голубых джинсах, стоял к ней спиной, сунув руки в карманы. В его позе было что-то от удали хулигана. Лайза заметила, что он стоит босиком на зеленой траве, сплошь усыпанной капельками утренней росы. Все это, до мельчайших деталей, навсегда запечатлелось в ее памяти.

В пяти метрах от Саши, опустив к земле большую лобастую голову с маленькими круглыми ушами, стоял большой, как бегемот, медведь. Цвет его шкуры очень напоминал рыжую растительность на пике Друидов. Медведь стоял неподвижно. Саша тоже не двигался. Это было похоже на стоп-кадр, только не плоский, как в кино, а объемный и очень правдоподобный. До того правдоподобный, что ей стало неимоверно страшно.

—          Саша! — закричала Лайза во всю силу своих легких.

Этот крик подействовал, как нажатие кнопки «плей» на пульте видеомагнитофона. Все пришло в движение. Медведь поднялся на задние лапы и заревел. Он обнажил огромные, длиной в палец, клыки и замотал головой. Во все стороны полетели брызги слюны. Тогда Белов раскинул руки и тоже закричал; страшно, грозно, наверное, когда-то так кричали, уходя во время битвы в иной мир, воины айдахо или древние кельты. Он не дрогнул и не побежал.

И медведь не побежал. Но кто-то из них должен был уступить или умереть. Медведь, первым не выдержал взгляда человека. Он медленно встал на четыре лапы, повернулся и побрел с обиженным видом прочь. Лайза, не чуя под собой ног, подбежала к Белову.

—          Саша! С тобой все в порядке? Ты цел?

Белов словно очнулся. По лицу его тек пот, как после тяжелой работы. В гладах от напряжения лопнули сосудики и появились красные прожилки.

—          Я в порядке. Со мной и не могло ничего случиться.

Лайза разозлилась. Она забарабанила в грудь Белова маленькими крепкими кулачками.

—          Ну почему? Почему ты всегда в себе уверен? Рано или поздно этр закончится плохо!

Белов нежно обнял ее, поцеловал в шею, ушко и лоб. Ее волосы пахли утренней свежестью. Девушка все еще дрожала от пережитого страха. Да и у него ноги подгибались от напряжения.

—          Фил опять приходил, — совсем непонятно объяснил он, прижимая ее к себе. — Ктогто нуждается в моей, помощи. Если это так, со мной не могло ничего случиться.

—          Фил? — Лайза окинула взглядом окрестности, словно надеялась встретить незнакомого человека. — Кто это?

—          Это мой друг, но ты не сможешь его увидеть. Никогда, — он погладил Лайзу по спине и добавил. — Собирайся. Нам надо ехать.

Лайза не решилась ничего возразить. Теперь, после встречи с медведем, она и сама хотела уехать из Йел-лоустона. Обнявшись, они вместе пошли к хижине.