Исход - Павел Патлусов

– Может по другому к дереву подобраться? – высказал сомнение молчаливый и угрюмый Афоня, теребя черную как уголь широкую бороду.

– Был способ, но наши дураки не смогли объегорить вогулов. Вот они! – он показал пальцем на Николая с Михаилом. – На них и ляжет вся вина…

На этом закончилось обсуждение плана нападения на вогульское поселение. Ватажники, пока ещё было светло, занялись подготовкой к предстоящей операции.

В это время в пауле над юртами и колами вился дым: все разожгли очаги, чтобы на ночь лечь спать сытыми и в тепле. Бледно – серебристая луна уже начала выделятся на быстро темнеющем небосклоне. Активная лесная жизнь замирала. Легкий холодок начал тянуть по земле, образуя легкий белесый почти незаметный туман, который оседал мелки каплями воды на пожухшей осенней траве. Когда в пауле наступила полная тишина, ватажники вышли в путь. Расстояние до поселения было не более версты. Но пока они шли по высокой траве, то полностью вымокли.

– Вымокли до нитки, – заворчал Арсений.

– Подожди, – высохнешь отменно, – отметил лукаво ему Сундуков. – Тише. Понял?

– М-гы.

Пройдя ещё немного, Онуфрий остановил путников,

– Шабаш. Дальше идёт пока Никола. Забирай у нас рыбу, провиант… Иди. Как только собаки начнут есть, – мы подходим к тебе…

Ватажник собрал рыбу в один мешок, выразив неудовольствие тем, что идёт первым, отправился в темноту леса. До пауля он добрался довольно быстро. Собаки почувствовали его и вначале вяло, негромко начали потявкивать.

– Хать, хать, – подал голос и Николай.

Собаки вяло потянулись к нему, и когда он был уже возле первого кола, то вся свора пауля стояла возле него. В темноте были видны их зловещие глаза. Ватажник сбросил мешок перед ними. Собаки вцепились в мешок с рыбой и начали его рвать зубами. В это время Николай спокойно отошёл к амбару, в котором вогулы хранили деревянные фигурки своих Богов. Его била нервная дрожь. Когда в пауль вошли ватажники, собаки уже разорвали мешок с рыбой, и растаскивали её по норам возле своих юрт и колов.

– Подпереть двери всех деревянных изб. Особо охранять юрты, ибо из них выскочить проще. Зажигайте факелы, – сразу взял полноту всего руководства на себя Сундуков. С факелом в руке Онуфрий, с соглядатаем вошел в кол Асыка.

– Как здесь тесно, что и повернуться невозможно, – начал серчать атаман.

– Одноглазый, где под этими шкурами спит предводитель вогулов?

– Вот напротив очага справа.

В это время Асык уже проснулся и протянул руку к копью, которое находилось на стене. Но длинной рукой Онуфрий успел схватить его за длинные волосы и подтащить к себе.

– Ты, сволочь, ещё думал сопротивляться?

– Ёх, – ответил Асык.

Проснулась жена Майта, дочь Татья и уже бросились на ватажников, но Сундуков оттолкнул их рукою так, что они упали на двух крепко спящих малышей. В это время ватажники вытащили Асыка из кола на улицу, не забыв тщательно подпереть дверь толстой палкой.

Не успели ватажники связать руки и ноги Асыка, как его собака Сойта вцепилась в ногу атамана.

– А-а-а, – взвыл от боли Онуфрий, обрушив приклад мушкета на череп собаки.

– Вот, сука, – пришёл в бешенство атаман, продолжая бить уже бездыханное тело животного.

– Зачем собаку бьёшь, плохой человек? – воскликнул Асык.

Онуфрий остановился, как будь – то вспомнил что-то, не обратив внимания на реплику Асыка, направился в кол шамана.

– Начинайте жечь юрты! Пошли, Никола! В коле шамана, при свете факела, атаман увидел жену Ярыка, которая успокаивала маленькую дочь в берестяном коробе. Онуфрий огромной лапой смахнул с места женщину вместе с берестяным коробом в угол кола. Детский плач и визг женщины раздались одновременно. Ярык откинул шкуры. Встал и пошёл к выходу.

– Смотри, Никола, сам идёт! – удивился Сундуков.

– Знает, что с нами шутить нельзя. Правильно поступаешь шаман, но не хитри, – мы тебя свяжем.

Через несколько мгновений Ярык лежал рядом с Асыком. Три юрты в пауле уже начали гореть. Из них Пытались выскочить их обитатели, но ватажники дубинами били их по головам. Только кузнец Кырыль, разрезав ножом шкуры юрты, смог выскочить из юрты с копьём. И через мгновение наконечник копья был вонзён в грудь, не ожидавшего нападения Арсения.

В этот миг на кузнеца набросился Тихон, но собака Кырыля, успела схватить ватажника за ногу. Этого мгновения хватило для того, чтобы кузнец нанес разящий удар копьём в живот противника. Тихон, падая ухватился за копьё кузнеца. И в какой – то мере помог своему ватажнику Афоне, который хладнокровно опустил дубину на голову вогула. В это время к месту битвы с мушкетом подошёл атаман. Он хладнокровно вытащил копьё из живота ватажника и воткнул его в область сердца.

– Ему уже не помочь, – сказал он, онемевшему от страха Афоне. – Тебе значит его доля перейдёт, – похлопал он покровительственно ватажника по плечу.

– А теперь, когда вой в юртах прекратился, начинаем жечь избы. Быстро! – он подбежал к ближайщему колу и подставил факел к деревянной стене.

Трое других ватажников бросились к другим вогульским домам. Через несколько мгновений девять жилых изб и амбар, в котором хранились Священные реликвии вогулов полыхали огромными кострами. Душераздираюший крик и визг женщин, детей а также вой собак разносился по долине реки Сылвы. Эта река ещё не ведала такой страшной трагедии.

Татья, поняв, что живыми из кола им не выйти, пыталась вначале открыть дверь, но тщетно. Затем сделала попытку вылезти через дымоход, и ей почти это удалось, но когда она протолкнула голову в отверстие, то бросила взгляд на кол Пыткея. Там в дымоходе тоже ворочался хозяин избы, но только он смог вытащить половину туловища, как был сражен пулей из мушкета.

– Всё просматривают, – подумала Татья оставляя эту затею. – Надо придумать другое. А что если не в дымоход, а в поддув, который берёт начало за пределами кола, кончаясь в очаге.

– Ома41, давай попробуем выбраться из кола через поддув, – предложила она.

– Ты – аги42 пробуй, а я слишком полная, да и ребятишки… Останусь здесь с Астюхом и Ситкой.

– Давай, я вместе с ребятами.

– Они плакать будут, и тебя вместе с ними обнаружат. А так я их усыпила, – пусть спят… Она спокойно села рядом со спящими детьми. Треск пылающего кола был явственно слышен, едкий удушливый дым тонкими струйками проникал в избу.

Татья отгребла ещё горячую золу от поддувала в очаге, выняла деревянную квадратную затычку, которой обычно закрывают у манси воздуховод, и воткнула голову в отверстие, начав вкручивать худенькое тело в подземный ход.

Священное дерево

Асык молча лежал рядом с шаманом, и лишь изредка возмущался действиями большого человека.

– Он не человек, – хуже злого болотного духа Комполена. Какое зло мы им причинили? А ты – шаман почему плохо общался с нашими Духами? Почему ничего не знал об этом нападении?

– Знал. Сямын предупреждал…

– Почему не сказал? – ведь мы могли покинуть это место.

– Могли, но результат был бы такой же. Было у нас два варианта: первый – тот который свершился, второй – поход через земли хантов, но и он бы закончился для нас плачевно: ханты в живых оставили бы только Пахына. Поэтому я не особо ругал тебя, когда твой сын совершил преступление.

– А были другие варианты?

– Нет. Судьба нашего народа лежит только в рамках этих вариантов, – другой судьбы у нас нет.

– Значит: это жирный и толстый «Комполен» будет нас всегда преследовать?

– Нет. Всё у нашего народа начнется вновь, как уже один раз было…

– Когда было?

– Давно было. В то время на нас напали ханты и в живых оставили только одного мужчину, который взял в жены хантыйку… Ты можешь испытать определенную гордость в том, что твой сын Пахын возродит наш народ.

– Очень слабое утешение, но я понял: почему Сямын ушёл с Пахыном.

– Вот теперь тебе всё ясно.

– Ясно. Но мог ты мне всё рассказать.

– Мог, но не хотел делать несчастным тебя, а так я один только мучился.

– Может быть ты и прав…

Вогулы надолго замолчали. Подошёл хромой пёс Пыткея и лизнул Ярыка в лицо. На пса неожиданно набросился ватажник Михаил.

– Пошёл прочь!!! Он замахнулся на пса дубинкой.

– Беги, Хорст, беги! – крикнули вогулы дружно. Пёс прихрамыя побежал вдоль тлеющих колов манси. Только небольшая избушка Кырыля. где размещалась кузница, осталась неповреждённой.

– Что кричите? – подошёл к пленникам Онуфрий, зло пнув ногою Асыка. – Не шумите! А ты Михаил внимательно следи за ними, а то шаман может что – то с тобой проделать.

– Как он проделает, если ноги и руки связаны?

– А язык – то не связан…

– А-а-а-а, – задумался ватажник. – Надо вырезать…

– Погоди, – как он тебе объяснит дорогу к Священному дереву. А?