Горький шоколад (СИ) - Ринка Кейт

– О, Перси, – вымученно произнесла Ева, – как тебе не стыдно?

На губах Алана появилась усталая улыбка. Он накрыл своей широкой ладонью мордочку Перси и погладил по шерстке, так что кошка замурчала, закрывая глаза.

«Прекрасно! – пронеслось в голове у Евы. – Даже моей кошке достается больше, чем мне. Где справедливость?»

– Да ладно тебе, – сказал Алан, – мы с ней давно не виделись. Правда, Перси? – спросил он довольную кошку, почесывая ей за ухом.

Отвернувшись от этой милой картины, Ева достала две чашки и растворимый кофе. Она уже зачерпнула его ложкой, как Алан произнес:

– Я не пью эту гадость. Забыла?

– Забудешь тут, – буркнула она, высыпая кофе обратно в банку. – Приперся в пять утра, и ему еще кофе вари за просто так.

– За просто так? Ты хоть знаешь, сколько нервов мне вымотала за один вечер?

– Я? – сделала Ева вид, что искренне удивилась, доставая из шкафа турку и поворачиваясь при этом на полкорпуса к Алану.

Но в этот момент он смотрел не на нее, а в сторону окна. Проследив за его взглядом, Ева увидела на подоконнике пачку сигарет, и замерла, предугадывая дальнейшие действия Алана. Он перевел на нее взгляд, потом ухмыльнулся и подвинул Перси в сторону, собираясь встать.

Ну уж нет! Дернувшись к подоконнику, Ева схватила пачку и спрятала за спину как раз вовремя, оказываясь лицом к лицу с опоздавшим Аланом.

– Дай сюда, – требовательно произнес он.

– У тебя что, сигареты закончились? – спросила она, вопросительно приподнимая левую бровь.

– Угадала. Я так спешил тебя отчитать, что забыл их в кабинете.

– Ой, да ладно. И в чем это я так провинилась? Не зашла к тебе после работы? Всего-то?

Не собираясь больше ждать, Алан шагнул вперед, протягивая руку ей за спину. Резко втянув воздух, Ева задохнулась от запаха теплой кожи и одеколона любимого мужчины, ударяясь носом об его подбородок. Господи! Да что же он делает?! Но по сути, ничего особенного он делать не собирался, а только воспользовался ее замешательством и выхватил из руки пачку сигарет, сразу отступая назад.

Ева виновато потупила взгляд, когда он перевел свои синие глаза с пачки на ее лицо:

– «Ричмонд Черри»? – заметил он название знакомых сигарет, и решил тут же уточнить. – Это твои?

– Да.

– И часто ты их куришь?

Но Еве стало так неуютно под его взглядом и от такого допроса, что она недовольно толкнула его в грудь и вернулась к плите, собираясь дальше заняться приготовлением кофе. У нее было ощущение, будто ее поймали с поличным. Хотя, если подумать, что такого в том, если она курит такие же сигареты, какие курит он? Подумаешь! Сколько людей выбирают именно их? Правда, для Алана не нужно было придумывать оправдания, он и так все прекрасно знал. Наверное, именно поэтому и не стал настаивать на ее ответе.

Прикурив сигарету, Алан засунул пачку в карман своих брюк, что случайно заметила Ева:

– Вообще-то, это мои сигареты.

– Ты бросаешь.

– Ничего подобного, – ответила она, от злости накидывая молотый кофе в турку ложку за ложкой.

Ее старания от Алана не ускользнули:

– Ты хочешь, чтобы я сегодня вообще не уснул?

Оставив кофе в покое, Ева повернулась к привереде:

– Ты такой зануда.

– От зануды слышу, – ухмыльнулся он, стряхивая пепел на улицу.

Стоя у окна, Алан опирался плечом об его край в небрежной позе, статный и властный, но такой родной, даже домашний, а главное – любимый. Первые лучи солнца играли на его смуглой коже. Бледно-синяя рубашка была расстегнута на две пуговицы, заманчиво приоткрывая шею. И ей вдруг так захотелось подойти к нему и запустить ладони под воротник… прижаться к горячим губам… а потом сорвать с него рубашку! И позволить овладеть ею прямо на кухонном столе!

«Уф!» – едва не вырвалось у Евы, которую бросило в жар от представленной картины во всех красках. Отвернувшись, она продолжила готовить кофе. А сама подумала о том, что хорошо бы скорее Алана напоить и выпроводить из квартиры, пока она на него не накинулась. Такие ее фокусы никогда не проходили, поэтому действовать нужно было по-другому, не спеша и терпеливо.

«Господи, да мне уже памятник за терпение можно ставить» – подумала она, ставя турку на огонь.

– Что это? – неожиданно спросил Алан, ткнув пальцем на чашку.

Причем, он так посмотрел на этот предмет посуды, что Ева опасливо забрала ту со стола и переставила подальше от него. Треснувшая, с отколотой ручкой и краем ободка, это чашка и так уже натерпелась.

– Это моя чашка, а что?

– Ты издеваешься?

– Пфф, делать мне больше нечего. А что тебе от нее нужно?

– Эта та, которую я тебе подарил?.. Даже не помню когда.

– Три года назад на восьмое марта.

Алан уставился в ее глаза, кажется, обомлев от такой точности. А потом шагнул к ней.

– Ну-ка, дай ее сюда.

«Ну вот, сначала сигареты, теперь и до чашки добрался», – подумала Ева, пряча ту за спину.

– Может, хватит тут хозяйничать? Я из-за тебя в собственном доме уже опасаюсь за вещи.

– Дай сюда, я сказал, – потребовал Алан, начиная снова отчего-то злиться.

Ева фыркнула и поставила чашку на столешницу, понимая, что дальнейшее упорство себя не оправдает. Но она даже и не подумала о том, что Алан с ней сделает в следующую минуту. А он… Он просто взял чашку и выкинул ее в мусорное ведро! Ева ахнула, едва не теряя дар речи.

– Ты что делаешь?!

Она дернулась за чашкой, но Алан перехватил ее за руку, не дав подойти:

– Успокойся, я тебе подарю другую.

– Я не хочу другую, я хочу э.. – успела она выкрикнуть, пока Алан не накрыл ее рот ладонью.

– Тише ты, мать разбудишь.

Но еще пуще обидевшись, Ева приоткрыла рот и сдавила зубами кожу его ладони.

– Ай, черт, Ева! – шепотом проорал он. – Больно же.

А что Ева? Она разжала зубы и протяжно лизнула свой укус языком. От этого жеста Алан вздрогнул и отдернул руку, будто бы ее язык был раскален добела. Его брови сошлись ближе друг к другу. А Ева продолжала смотреть на него с гордо приподнятым подбородком, думая про себя: «Ну, что ты мне на это скажешь?» Но Алан промолчал. Он ответил ей другим. Он подошел к мусорному ведру, достал оттуда чашку и (кто бы мог подумать!) выкинул ее в окно! А потом просто сел на свое место, удовлетворенный, но все еще такой же суровый.

Ева посмотрела в окно, ощутив, как от обиды на глаза наворачиваются слезы. Подумаешь, какая-то чашка. А все равно стало обидно, что он с ней так поступил, пусть даже ее уже давно пора было выкинуть. Даже мать не раз порывалась это сделать. Может глупо, но эта разбирая вещь была ей дорога только потому, что являлась его подарком.

– Между прочим, это была моя любимая чашка, – сказала она ему, прежде чем отвернуться, и как раз вовремя успела поймать кофе, который намеревался убежать из турки.

Алан тихо выругался и снова встал. Крепкие руки обняли ее со спины, а губы поцеловали макушку.

– Ты убиваешь меня своими чувствами, понимаешь? – тихо сказал Алан, как бы что-то этим объясняя.

Сердце Евы ускорило ритм, и безумно захотелось всего лишь одного – свернуться калачиком в объятьях любимого мужчины и забыть обо всем на свете.

– А ты меня – своим безразличием, так что, тут мы квиты.

– Неужели за эти пару лет тебе не встретился какой-нибудь классный парень?

– Нет, мне вообще с этим не везет, одни козлы попадаются, – ответила Ева, даже не беспокоясь о том, что эту фразу он может принять на свой счет, потому что именно так отчасти и было. – А ты вот времени даром не терял, такую модную невесту себе нашел…

– Об этом мы разговаривать не будем, – отрезал Алан, разжимая объятья, отчего Ева начала себя ругать за несдержанность.

– Ты мне всегда говорил, что вряд ли созреешь для брака в ближайшие лет двадцать, – настаивала она.

– Ева…

– Ладно, забей, – психанула она, наливая ему в чашку кофе. – Я все равно за тебя рада. Только скажи мне, зачем сейчас сюда приехал?

– Соскучился по твоему отвратительно приготовленному кофе, – ответил он, забирая чашку. – Спасибо.