Беру тебя в жены - Джейн Кренц

— Вы выиграли? — Эдисон внимательно на нее смотрел. — Вы хотите сказать, что угадали правильно?

— Да. По чистой случайности, разумеется. Мне всегда в этом везло. Леди Эймс хотела, чтобы я продолжала играть. Она очень рассердилась, когда я настояла на том, чтобы уйти к себе. Но у меня не было выбора.

— Черт побери!

Ни он, ни Лорринг даже не рассматривали возможность того, что вором, похитившим рецепт эликсира, могла быть женщина. Эдисону пришло в голову, что если действительно придется охотиться за женщиной, то помощница оказалась бы весьма полезной.

— Мисс Грейсон, вчера вечером вы сказали, что работаете платной компаньонкой, чтобы поправить свое финансовое положение.

Эмма поморщилась:

— Только нужда может заставить женщину взяться за такую работу.

— А что вы скажете, если вам предложат другое, более привлекательное место?

Мгновение она казалась совершенно сбитой с толку. Затем залилась краской. Холод изгнал из ее глаз все проблески тепла. Но под этой внезапной враждебностью таится что-то еще, подумал Эдисон. Она выглядит и оскорбленной, и странно разочарованной.

Когда дело доходит до того, чтобы понять женщину, подумал Стоукс, все, что он постиг за годы учения в садах Ванзагары, оказывается бесполезным.

— Вы, без сомнения, считаете, что я должна быть польщена вашим возмутительным предложением, сэр! — со сдержанной яростью проговорила Эмма. — Но, уверяю вас, я еще не до такой степени отчаялась.

— Прошу прощения? — Стоукс с опозданием понял, о чем идет речь, и чертыхнулся. — А, понятно! Вы подумали, что я предлагаю вам стать моей содержанкой?

Эмма освободилась от его рук и повернулась к нему спиной.

— У вас с леди Мэйфилд много общего, сэр. Она считает, что мне следует продать себя ради брака. Вы предлагаете менее официальные отношения. А по мне, так это одно и то же. Но я не собираюсь идти ни по одному из этих путей. Я найду другой способ выбраться. Клянусь!

Эдисон разглядывал решительную спину.

— Я верю вам, мисс Грейсон. Но вы меня не правильно поняли. Я не предлагаю вам стать моей любовницей. Я предлагаю вам место своей помощницы.

Девушка взглянула через плечо, сощурив зеленые глаза:

— Вашей платной помощницы? Теперь он ее подцепил:

— Вам не придется оставлять ваше нынешнее место у леди Мэйфилд, чтобы выполнять мои поручения. Скорее ваша служба у нее создает идеальные условия для достижения цели.

В живых зеленых глазах заплясал хитрый огонек.

— Вы хотите сказать, что у меня будет два места? Что я смогу получать плату и у вас, и у леди Мэйфилд? Одновременно?

— Совершенно верно. — Стоукс намеренно помолчал. — Я нежадный наниматель. Я щедро оплачу ваши услуги.

Ни секунды не колеблясь, Эмма повернулась к нему:

— Не могли бы вы поточнее объяснить, что значит «щедро», сэр?

Эдисон лениво улыбнулся. Сейчас главное — не отпугнуть ее обещанием огромной суммы, что вызовет подозрения. Однако он знал, что как профессиональная компаньонка Эмма зарабатывает жалкие крохи.

— Скажем, ваше нынешнее жалованье в двойном размере.

Она побарабанила пальцами по опоре балдахина.

— Мои условия у леди Мэйфилд включают проживание и стол, а жалованье выплачивается раз в три месяца.

— Как вы понимаете, я не могу предложить вам проживание и стол.

— Понимаю. Кроме того, моя помощь понадобится вам ненадолго.

— Верно. Как я понимаю, самое большее — до конца недели.

Ее глаза зажглись коварным огнем.

— Если вам так нужна моя помощь, сэр, давайте сойдемся на моем жалованье за три месяца в тройном размере.

Стоукс поднял брови:

— Утроить ваше трехмесячное жалованье за недельную работу?

Эмма тут же замялась, испугавшись, что запросила слишком много:

— Но вы же сказали, что нуждаетесь в моих услугах, сэр!

— Правильно. Трудная сделка, мисс Грейсон. Может, прежде вам стоит узнать, что от вас потребуется на новой работе.

— Честно говоря, сэр, меня это не слишком волнует. Если вы гарантируете заплатить мне в три раза больше, чем леди Мэйфилд платит мне за три месяца, и не потребуете согревать вашу постель, я согласна.

— Решено! А теперь — все, что от вас требуется, мисс Грейсон, это соглашаться на предложения леди Эймс выпить ее особого чая и поиграть в карты.

Она поджала губы:

— А это необходимо — пить чай?

— Хотя бы немного, чтобы убедить ее, что вы пили. Эмма вздохнула:

— Это может прозвучать дерзко при данных обстоятельствах, но не объясните ли вы мне поподробнее, в чем тут дело?

Стоукс пристально посмотрел ей в глаза:

— У меня есть основания полагать, что Миранда считает, будто с помощью своего зелья проводит на вас некий эксперимент.

— Эксперимент? — Эмма схватилась ладонями за живот. Ее снова затошнило. — Этот кошмарный чай что-то вроде яда?

— Уверяю вас, нет никаких причин думать, будто он причинит вам вред.

Эмма прищурилась:

— И что же он, предполагается, должен со мной сделать?

— Согласно легенде…

— Легенде?

— Уверяю вас, это просто оккультная чепуха, — быстро напомнил Эдисон. — Я говорил вам, что ищу то, что было украдено. Этот предмет — древний фолиант из Садовых храмов на далеком острове Ванзагара. Монахам храмов она известна как «Книга тайн».

— Ванзагара? — Эмма наморщила лоб. — Я о нем слышала.

— Я потрясен! О нем знают немногие.

— Моя бабушка обожала географию.

— Да, так вот, я веду поиски от имени человека, который несколько лет назад открыл Ванзагару. Это мой очень близкий друг.

— Понятно.

— Его зовут Лорринг. Игнатий Лорринг. И он умирает. Эмма вгляделась в его лицо, и Стоукс понял, что она почувствовала его печаль. Это обеспокоило Эдисона. Придется все время держаться настороже из-за необычной восприимчивости Эммы.

— Мне очень жаль, — пробормотала она.

— Последнее желание Лорринга — найти украденную книгу и вернуть ее монахам Ванзагары. — Эдисон заколебался. — Видите ли, он чувствует себя виноватым.

— Почему?

— Потому что именно он открыл этот остров и сделал его известным в Европе. Из-за него на Ванзагару стали приезжать посторонние. Он считает, что если бы не он, остров еще многие годы оставался бы отрезанным от мира. И туда не проникли бы воры, похитившие величайшее сокровище.

— Он знает, кто украл книгу?

— Нет. Но ходят слухи, что вор увез «Книгу тайн»в Италию и продал ее человеку по имени Фаррел Блу. В этом есть смысл, потому что Блу был одним из немногих ученых, кто имел хоть какую-то возможность расшифровать древний язык, на котором записаны рецепты.

— Я заметила, что вы говорите о мистере Блу в прошедшем времени, — осторожно заметила Эмма. — Видимо, на то есть веские причины?