«Возвращается ветер на круги свои…». Стихотворения и поэмы - Николай Туроверов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Как когда-то над сгубленной Сечью…»
Как когда-то над сгубленной СечьюГоревал в своих песнях Тарас, ―Призываю любовь человечью,Кто теперь погорюет о нас?Но в разлуке с тобой не прощаюсь,Мой далекий отеческий дом, ―Перед Господом не постесняюсьНазываться донским казаком.
1943Товарищ
Перегорит костер и перетлеет,Земле нужна холодная зола.Уже никто напомнить не посмеетО страшных днях бессмысленного зла.Нет, не мученьями, страданьями и кровью ―Утратою горчайшей из утрат:Мы расплатились братскою любовьюС тобой, мой незнакомый брат.С тобой, мой враг, под кличкою «товарищ»,Встречались мы, наверное, не раз.Меня Господь спасал среди пожарищ,Да и тебя Господь не там ли спас?Обоих нас блюла рука Господня,Когда, почуяв смертную тоску,Я, весь в крови, ронял свои поводья,А ты, в крови, склонялся на луку.Тогда с тобой мы что-то проглядели,Смотри, чтоб нам опять не проглядеть:Не для того ль мы оба уцелели,Чтоб вместе за отчизну умереть?
1944Из Тараса Шевченко
1
«Не женись ты на богатой…»
Не женись ты на богатой ―Выгонит из хаты,Не женись и на убогой ―Проживешь недолго,А женись на вольной воле ―На казачьей доле:Как была она ― такоюБудет ввек с тобою.
2
«О, Боже мой милый! Как тяжко на свете…»
О, Боже мой милый! Как тяжко на свете,Как жизнь горемычна ― а хочется жить,А хочется видеть, как солнце сияет,И хочется слушать, как море играет,Как пташка щебечет, как роща шумит,Как девушка песню свою запевает…О, Боже мой милый, как весело жить!
3
«Молитесь, братие, молитесь!..»
«Молитесь, братие, молитесь!Вокруг святого Чигрина!Как нерушимая стена,Восстав из гроба, станет силаАрхистратига Михаила ―Покойников святая рать.Но Украину вам спасать,Еще живущие! СпасайтеРодную мать свою, не дайтеВ руках у ката погибать!Пожар пылает там и тут,И некрещеными растутКазачьи дети, а девчатаУшли в неволю без возврата,И гибнет юная краса,И непокрытая косаСтыдом сечется, ясны очиВ разлуке гаснут… Иль не хочетКазак сестру свою спасатьИ сам собрался погибатьВ ярме у катов? Горе, горе!Молитесь, дети! Страшный судНа Украину к нам несутВраги. Опять прольется мореКазачьей крови… Где Богдан?Где Наливайко, Остряница?Пора Палию пробудиться,И где Серко ― наш атаман?Молитесь, братья!» ― И святойПоп окропил толпу водойС крыльца церковного. Но вотВдруг расступается народ,И с непокрытой головойВстал на крыльце кобзарь седой:«Да сгинет враг! Да сгинет прочь!Точите косы в эту ночь,Ножи острите и со мнойТряхнем недавней стариной!»
1944Вдова
Ты пошли, Боже, тучу грозную,
Тучу грозную, Громову стрелу, ―
Ты разбей, разбей гробову доску,
Ты раскрой, раскрой золоту парчу:
Подыми моего друга милого.
Казачья песняИ вышел я ― безумный тать ―В грозой кипевшее ненастье,Чтоб силой взять, увороватьНедосягаемое счастье.Шумел в дожде весенний сад,Вела знакомая дорожкаТуда, где брезжил свет лампадЗа ставней низкого окошка.И ветхой ставни сняв запор,Увидел я перед собоюСвою добычу, дерзкий вор,Легко играющий судьбою.Лежала юная вдова,Перед иконами рыдая,И слышал я ее слова,Окно тихонько раскрывая:«Бушуй, гроза, сильнее, чтобРаскрылась свежая могилаИ виден стал сосновый гроб,В котором спит теперь мой милый.Буди его, гроза, буди!Он сам уже проснуться хочет,Дыханье дай его груди,Открой ему уста и очи.Я четверговую свечуЗажгла у образа Христова, ―Ударь же, гром! Сорви парчуПотустороннего покрова!..»И грянул гром. И я упал,Как бы пронизанный стрелою,И рухнул дом, и запылал,И смерч пронесся надо мною…
1944«Я шел к тебе среди руин…»
Я шел к тебе среди руин,Среди дымящихся развалин.Я шел к тебе. Я был один.И был мой путь, как ночь, печален.Я знал, что ты еще жива,Я звал тебя бессильным криком,И эхо вторило едваМоим словам во мраке диком.Нет ничего ― но сердце есть.Нет никого ― но ты со мною.О, как я был охвачен весьНочною черной тишиною.
1944Конь
Конь казаку всего дороже
И ты, мой сын, им дорожи.
А.В. Туроверов (1854)«Что, мой верный друг, не весел,Что грустишь, моя краса?Я в торбе тебе навесилЗолотистого овса.Что не ешь его проворно,А, мотая головой,Вкусно пахнущие зернаРассыпаешь пред собой?Иль меня ты, друг, не слышишь,И заветный сахарокНе берешь, а только дышишьНа протянутый кусок.Не кусаешь в шутку руки,Не балуешься со мной, ―Иль почуял день разлуки,Мой товарищ дорогой?»
«Нет, хозяин, я не болен,Рад служить я казаку,Но рассеять ты не воленЛошадиную тоску.Для меня давно не тайна,Что сегодня ты принесЛишь с похмелья и случайноЭтот сахар и овес.Обо мне ты забываешь.Подъезжая к кабаку,Одного меня бросаешь,Кинув повод на луку;Долго жду тебя на вьюгеУ заснеженных перил ―Сколько раз мои подпругиОтпустить ты позабыл?А потом, хвативши водки,Зря вихляясь на бока,Ты меня к чужой молодкеГонишь вскачь от кабака;Запотелый круп дымитсяВ непогоде ледяной,И смеется вся станицаНад тобой и надо мной».
1944«Что мы, братцы, по-пустому спорим…»
Что мы, братцы, по-пустому споримИ все делим тесные поля,А на юге, за Каспийским морем,Зря лежит просторная земля.Кровь застыла в нас, иль обветшалаНаша переметная сума?Здравствуй, Персия! Здорово ночевала,Полусонная богатая кума!Запрягай тяжелые мажары[11],Провожай соседей дорогих.Серебром украшены Каджары,А уздечки в золоте у них.
1944Сумароков
О, вы ― по нас идущие потомки
ТредьяковскийДолги одолели. Описаны книги.Демидов грозит их продать.А Двор глухонем. В Петербурге интриги.Не хочет никто выручать.Без шляпы, в сугробах, не ведая стужи,Идет он, известный для всех.На бархат камзола, на золото кружевСлетает нетающий снег.Подальше от дома, поближе к народу ―В любой простолюдный кабак,Где можно почувствовать сразу свободуСреди незнакомых гуляк.Где можно забыться, душой молодея,Не веря в жестокий обман…И, медленно, верно и сладко пьянея,Он пьет за стаканом стакан.Кто может быть близок ему, или равенНа склоне дряхлеющих лет?Какой-то Капнист и какой-то ДержавинЕдва появились на свет.
Полвека отдал он российскому слову, ―На лаврах пора почивать.Он оду вчера написал ПугачевуИ ― больше не будет писать.Поэт трех цариц не боится доносов ―Ему ли испытывать страх?Он с музой сдружился, когда ЛомоносовЕще пребывал в мужиках.Кто тайну открыл хореической оды?И вот, с табакеркой в руке,Встает он, роняя скамью, и на своды,Моргая, глядит в кабаке.Не знает поэт человеческих сроков,Он видит немеркнущий свет:За партой стоит Александр Сумароков,Семнадцатилетний кадет.И внемлет ему молодая Россия,Наследье Петровых годов.Услыша внезапно, услыша впервыеВсю музыку русских стихов.
О, премудро божество!От начала перва векаТакового человекаНе видало естество.Цесарь страшен был во брани,Август покорил весь свет,К Александру носят дани,Где лишь меч его сверкнет.Петр ― природу пременяет,Новы души в нас влагает,Строит войско, входит в Понт,И во дни такой пременыМещет пламень, рушит стены,Рвет и движет горизонт.
На впалых щеках розовеет румянец ―Забвенья поэзии нет.И первым в Москве среди признанных пьяницСтановится первый поэт.
1944«Уже никто чудес не просит…»
