Черный эскадрон - Александр Кулешов

И тогда даже самый глупый и упрямый из хозяев понимает, насколько правы были те милые молодые люди, и, как только они вновь появляются, спешит договориться с ними об охране своего заведения.

В магазинах иногда молодые люди дают совет хозяину закупать товары лишь у определенного поставщика. И хотя товары у него хуже и дороже, но зато с ними не происходит того, что происходит с другими закупаемыми товарами, если он не послушался совета. А именно - нападений на грузовики, пожара в лавке, нежелание кого-то из запуганных служащих работать и тому подобное.

И не надо думать, что рэкету подвергаются только мелкие предприятия, большие тоже. Хотите пример? Пожалуйста. Вы же люди недоверчивые, вам подавай доказательства. Извольте.

Есть в Америке такая фирма "А и П", у нее множество магазинов самообслуживания. Так вот, те самые молодые симпатяги (ну, может быть, на этот раз они были постарше и посолидней) посоветовали фирме принять для продажи какое-то моющее средство. "А и П" добросовестно проверили его и выяснили, что им и снег добела не отмоешь. И вежливо отказались. Что дальше?

А дальше нашли убитым директора одного из магазинов "А и П", потом нашли убитым администратора другого магазина, затем начали сгорать, неизвестно кем подожженные, магазины и склады фирмы - в общей сложности шестнадцать! А дальше? Дальше фирма приняла на продажу чудодейственное моющее средство. Чудодейственное потому, что, хотя оно плохо отмывало, сразу прекратились убийства и пожары.

Или вот еще "забавный" случай. Вдруг в Нью-Йорке начали взлетать на воздух машины, развозящие мороженое! Ну? Вы когда-нибудь слышали что-нибудь подобное? Обычно взрываются танки, когда во время атаки попадают на минное поле. А тут холодильники с эскимо! За одну неделю несколько штук. И водителям стали по ночам звонить доброжелатели и сообщать, что если они не уволятся из транспортной фирмы, то тоже взлетят вместе со своими машинами. И они уволились. Никто не хотел больше возить мороженое в этот район города, и пришлось всем мороженщикам закрыть свои лавочки. А вся монополия торговли этим любимым детками продуктом перешла к члену (как потом выяснилось) мафии.

Есть миллион и других форм рэкета. На нем преступники зарабатывают, может быть, и не так много, но тоже неплохо. И главное, рэкет, коль скоро он уже налажен, особых трудов от тех, кто им занимается, не требует.

Ну, ладно, хватит, а то я скоро стану, как наш начальник, перед тем как рассказывать о конкретных делах, буду вам читать лекцию по сравнительной криминалистике с примерами из международной практики.

Так вот, нам пожаловался один из наших осведомителей - хозяин небольшого кафе. Он когда-то погорячился во время забастовки, будучи штрейкбрехером, и в потасовке с пикетчинами проломил одному из них голову. Не насмерть, но прилично. Мы помогли ему выкарабкаться из этой передряги, а он в благодарность кое-что нам иногда, сообщал. Так сказать, хронику из жизни преступного мира. И вот, говорит, являются к нему те самые молодые люди, предлагают свое покровительство и дальше все по знакомой схеме.

Создается необычное положение. Нам порой приходится защищать наших осведомителей от наших же коллег, которые не в курсе дела, я уже говорил об этом. От "коллег" наших осведомителей мы их не защищаем. Это дело безнадежное - узнав, что нам кое-кто докладывает, те без предупреждения, иной раз по одному подозрению, отправляют его на тот свет. И вообще это их темные делишки, и нам негоже в них вмешиваться. Представьте, как мы будем выглядеть, если заявим во всеуслышание: "Это наш информатор и, хотя сам преступник, доносит нам на других преступников. Так что не смейте его трогать!"

Но тут все иначе. К нам обратился законопослушный гражданин, респектабельный владелец кафе, который требует оградить его от гнусных шантажистов и рэкетиров. Мы имеем право, даже обязаны вмешаться. Полиция мы, в конце концов, или не полиция!

Однако те двое мальчишек нас мало интересуют, мелкая сошка. Нам нужна дичь покрупнее - тот, кто их послал; мы имеем сведения (от наших информаторов, разумеется), что в этом районе уже многие владельцы кафе выплачивают дань. Нам они об этом не сообщают, но мы-то знаем. И есть основание полагать, что это какая-то новая банда, раньше здесь всё было спокойно, никого ни от кого защищать не приходилось и никому за это платить тоже. (И никто, между прочим, в полицию с предложением новогодних подарков или пожертвований в наш фонд не являлся.)

Значит, нам надо прихватить этих двух юношей, вежливо выяснить у них, кто за ними стоит, и нанести ему визит.

За дело беремся вчетвером - я, О'Нил и двое инспекторов уголовной полиции, одного зовут Тим, другого Том - удобно запоминать, тоже из других районов, как и мы. Здесь нас не знают, мы в штатском. О'Нил надевает зеленый фартук и полосатую жилетку и изображает "нового бармена". Я и Тим садимся в уголок и потягиваем пиво. Том остается на улице, чтобы посмотреть, не прикрывает ли кто тех двоих.

Ведут они себя весьма уверенно, чтобы не сказать нахально: предупредили о своем визите по телефону, пригрозили, что придут последний раз, и если не получат согласия, то хозяину несдобровать. Подъезжают на гоночной машине прямо к дверям. Никто их не подстраховывает. Они спокойно входят и прямо направляются в кабинет владельца кафе. Остаться незамеченными им трудновато, потому что по раскраске они напоминают попугаев. Серо-буро-малиновые пиджаки, желтые галстуки, белые ботинки. Им лет по двадцать, видно, еще неопытные, но уже считающие, что им все позволено. Они еще пока играют в "гангстеров". Зрелость придет позднее (если доживут). То, что до сих пор захват их бандой всех кафе района проходил без сучка и задоринки, внушает им уверенность.

У дверей кабинета путь им преграждает О'Нил. Это предусмотрено планом, хозяин должен подготовиться.

- Куда? Туда нельзя, - говорит О'Нил.

- Посторонись-ка, - угрожающе наступает один из парней.

- Говорю, хозяин занят, - не уступает О'Нил.

- Тебе что сказали, - второй грубо отталкивает О'Нила, и оба проходят в дверь за стойкой в конуру, которая служит владельцу кафе кабинетом... Они захлопывают дверь, задвижку мы заранее сняли, и запереться изнутри они не могут. В конуре лишь узкое окно, на нем решетка, и оно всегда плотно зашторено.

Мы с Тимом встаем и идем за стойку. О'Нил снимает свой фартук и жилетку. Редкие посетители - люди многоопытные и, поняв, что надвигаются события, торопливо выкладывают на стол мелочь и покидают кафе.

Мы подходим к двери и прислушиваемся. Еще накануне мы проделали в стене отверстие в виде воронки и отлично слышим все, что происходит в кабинете, тем более что никто там не старается говорить тихо.

- Ну, так что, - спрашивает один из молодых людей, - надумал?

- Нечего мне думать! - возмущается хозяин (роль честного возмущенного гражданина ему плохо удается). - Не нужна мне ваша защита, никто на меня не нападает, а нападет, я вызову полицию, у нас прекрасная полиция, она всегда готова защитить порядочных людей (это он говорит особенно громко, чтобы мы слышали).

- Не валяй дурака, - наседают те, - никакая полиция тебе не поможет. Мы с тобой говорим третий раз, учти, четвертого не будет!

- Сколько вы хотите? - спрашивает хозяин в соответствии с нашими указаниями.

- Пятнадцать процентов выручки.

- Да вы разорите меня! - возмущается он. - Ведь налоги безбожные, цены выросли, клиентов, сами видите, раз-два и обчелся...

- Хватит болтать! - кричат те, их терпению, видимо, приходит конец. Будешь платить или нет? А то сегодня же ночью взорвем твою забегаловку ко всем чертям!

- Я хочу видеть вашего босса, мы с ним договоримся, - начинает сдаваться хозяин.

Это окончательно выводит мальчишек из себя (они, значит, недостойны, чтобы с ними вели переговоры!). Мы слышим звук пощечины.

- Ну? - рычат они.

- Ладно, - хозяин делает вид, что запуган вконец. - Значит, я вам отдаю пятнадцать процентов дневной выручки, а вы оставляете меня в покое, ни бить, ни взрывать не будете?

- Не будем, - самодовольно говорит один.

- Не будем, - поддакивает второй.

- Нет, - требует хозяин, - повторите, что не будете ни бить, ни взрывать, если я отдам пятнадцать процентов выручки. А может, десяти хватит?

- Довольно! - говорит один из парней. - Мы люди честные: если будешь аккуратно платить пятнадцать процентов, ни убивать тебя, ни кафе твое взрывать и жечь не будем, можешь не сомневаться! - в голосе его благодушие.

Они одержали победу и потеряли бдительность. Будь они поопытней, никогда бы тех слов не сказали. Сказали бы, что намерены его охранять за такую-то плату. А так, если их слова записаны на пленку или услышаны свидетелями (как в данном случае, мы и диктофон с собой принесли и все, что слышится из-за стены, записываем), им и времени на суд незачем тратить - могут прямиком бежать в тюрьму лет так на десяток.

- Я подчиняюсь насилию! - с душераздирающим вздохом восклицает хозяин. Эта фраза - сигнал.