Династия Тюдоров - Татьяна Купер

Тем временем Анну, живущую за городом из соображений благопристойности, начали одолевать сильные сомнения. Действительно ли приезд Кампеджо и папская декреталия принесут успех или папа просто тянет время? Ей внушали беспокойство также и события в самой Италии, где Карл снова одерживал победы. Вдруг Кампеджо перейдет на сторону императора Карла? А за ним и сам Папа? И хотя Генрих писал Анне успокоительные письма, на всякий случай он посулил папскому легату огромную взятку – место эпископа Даремского. Но кто окажется прав в оценке политики Папы? Король или его любовница? К большому сожалению влюбленных, права оказалась Анна. Кампеджо все-таки оказался сторонником императора Карла и перенес слушания в Рим, из чего стало понятно, что дело никогда не будет возобновлено. Впервые Уолси как министр не справился с поставленной перед ним задачей и, несмотря на всю свою самоуверенность, так и не смог убедить Папу отменить особое разрешение, выданное его предшественником.

В апреле 1528 года, когда напряжение достигло предела, Екатерина опять вступила в игру, решив серьезно поговорить с Генрихом. Она пришла в его зал и представилась как «королева, твоя жена», на что Генрих отреагировал довольно ожесточенно – он вскочил с места и закричал: «Ты не моя жена! И мои адвокаты это подтвердят!». Тогда Екатерина смиренно попросила его, чтобы он дал ей право защищать себя в публичном суде. А так как Генриху хотелось поскорее все это закончить, он согласился. Правда с условием, что все будет сделано в ближайшем будущем и без всякой задержки. Для него это была война за династию, которую основал его отец. Для Екатерины же это было «все или ничего»! На одной чаше весов был шанс спасти свою корону и любимого мужчину, а на другой, в случае проигрыша – постыдный позор.

И вот 21 июня 1529 года в лондонском Блэкфрайер Холле состоялись, наконец, публичные слушания, на которых Екатерина предстала перед судом по делу о разводе. Зал был забит до отказа – публика хотела услышать сенсационное дело. Сначала слово предоставили адвокатам Генриха, защита которых держалась на одном единственном факте: Екатерина была замужем за его умершим братом, что запрещалось Библией. Затем наступила очередь Екатерины. Согласно правилам, она должна была давать свои свидетельства, стоя рядом со стулом. Но она отказалась следовать инструкциям, и вместо этого сделала несколько шагов вперед, встав на колени перед Генрихом. Она вела себя как униженная жертва, и тот не ожидал такого поворота. Как он ни просил ее встать, она повторяла: «Сэр! Я умоляю вас. Позвольте мне получить справедливость. Двадцать лет я была вам верной женой. Вспомните, сколько я дала вам детей, и это не моя вина, что Бог их забрал у меня».

Эти слова совершенно вывели Генриха из равновесия, и он в нетерпении попытался поднять ее с пола, что выглядело довольно грубо. Но затем Екатерина вынула свой главный козырь: «Бог мой свидетель, что когда вы меня получили в первый раз, я была девственницей, и никто меня не тронул до вас». Она настаивала на том, что 26 лет назад, хотя они с Артуром и спали в одной постели, но за все пять месяцев совместной жизни ни разу не занимались сексом. По закону церкви это означало, что они не были женаты. Генрих понимал, что если суд ей поверит, то его планы развестись и жениться на Анне Болейн просто рухнут. Теперь его задачей было продержать Екатерину в суде как можно дольше – чтобы его адвокаты смогли оспорить все ее заявления. Но королева вынула свой последний козырь: она поднялась с колен и гордо покинула зал. Таким образом, бракоразводный процесс был остановлен, и технически они по-прежнему оставались супругами. Вместо того, чтобы нанести жене окончательный удар, он сам получил от нее пощечину. Она показала Генриху, что такое быть настоящей королевой!

Единственное, чему она его не учила, так это быть жестоким. Этому он научился у следующей жены, которая помогала Генриху уничтожить Екатерину – у Анны Болейн. Но ее надежды тоже были разбиты, и теперь она ждала объяснений. И если он ждал от кого-либо сочувствия, то он его здесь не найдет. Разве она не предупреждала его, что каждый раз, когда он будет оспаривать свои права, слово Екатерины будет последним? О, она ждала слишком долго – целых три года, верила его обещаниям, и все напрасно! К тому времени Анне было уже 30, и в тюдоровские времена это означало средний возраст. Все большее отчаяние одолевало ее, и теперь она перешла к открытым действиям, посылая шпионов к Екатерине и распространяя слухи. Она дралась как львица и не собиралась выпускать из своих когтей самый большой приз своей жизни – любовь короля и английский трон. Да, она была безжалостна! Еще даже не сев на трон, она уже контролировала весь королевский двор.

В то время как Анна нападала на Екатерину в своей стране, Генрих организовывал атаки на международной сцене. Его наваждение не знало границ – движимый яростью, он готов был свернуть горы, чтобы жениться и заполучить свою возлюбленную. Но раз Папа Римский отказался аннулировать их брак, то для него и это не помеха. И вот он принимает историческое решение, которое разделит английскую церковь надвое и изменит судьбу всей Англии. Он отделится от Папы и сам станет главой английской церкви, а затем заставит архиепископа даровать ему развод. Да, это было невероятное решение, после которого тысячелетняя традиция католицизма в стране была попросту уничтожена.

Нигде не следили за развитием этих событий так пристально, как при императорском дворе – информация приходила к Карлу в виде регулярных зашифрованных донесений от послов. В августе 1529 года, когда бракоразводный процесс окончательно провалился, в Лондон прибыл его новый посол – Юстас Шепуи, юрист из Савойи. Хорошо воспитанный, остроумный и проницательный, он быстро вошел в доверие к королю и королеве. Он быстро сориентировался и понял, что Анна Болейн имела зуб на Уолси и желала ему отомстить. В своем докладе он писал: «Любовь короля к госпоже Болейн с каждым днем все сильнее. Если упомянутая леди Анна, его наложница, пожелает, кардинал будет скоро смещен и его власть закончится, ибо она ненавидит его больше всех в королевстве и всячески вредит ему словом и делом».

Но кардинал, несмотря на провал стратегии с разводом, все еще имел влияние на Генриха – недаром он 20 лет управлял всеми делами королевства, и король называл его своим другом. И хотя теперь Уолси не подпускали ко двору, ему по-прежнему разрешали жить в апартаментах его бывшего дворца Хэмптон Корт. Отчаянно пытаясь вернуть благосклонность Генриха, он сел за написание длинного письма, в котором изложил новый подход к проблеме развода. Со слов слуги Кавендиша, «он поднялся очень рано, в 4 часа утра и сел писать письма королю. За этим занятием он просидел до 4 часов пополудни, ни разу не встав – ни помыться, ни помочиться, ни поесть, и все писал без передышки собственноручно, оставаясь в ночном колпаке и шарфе».

Генрих и Анна в это время развлекались охотой, хотя вскоре удостоили Уолси приглашением. Но кто победит? Канцлер или фаворитка? Придворные тут же заключили пари – откажется король разговаривать с ним или нет. Но, похоже, что обаяние кардинала вновь сработало, и король готов его простить. Вот еще одно свидетельство посла Шепуи: «В палату вошел король, и милорд, стоявший под балдахином, преклонил пред ним колено. Король взял милорда за руки, помог ему встать и обратился к нему с ласковой речью. Стоило посмотреть на выражение лиц тех, кто делал ставки против милорда. Это было забавное зрелище. Король в тот же день ужинал с Анной в ее покоях, подобающих более королеве, чем простой фрейлине. И как я слышал от тех, кто прислуживал за столом, госпожа Болейн была сильно обижена на короля за то, что тот так мягко обошелся с милордом. Она сказала: «Он навлек на вас столько позора и бесчестья, что если бы кто-то другой совершил хотя бы половину того, что совершил он, не сносить бы ему головы». «Насколько я понимаю,– сказал король,– вы не являетесь другом кардинала». На том разговор и закончился. Теперь, как вы изволите видеть, старые обиды выплыли наружу».

На следующий день Генрих снова встретился с Уолси, но аудиенция была короткой – Генриха и Анну позвали на охоту. Король в последний раз обнял своего друга и помощника, как бы прощаясь с ним, так как уже сделал свой окончательный выбор. Через несколько дней кардинала лишили всех титулов и милостей и сослали в дальнее захолустье исполнять обязанности архиепископа Йоркского – пост, который он занимал только на бумаге. Но и это еще было не всё. Вскоре его обвинили в измене и вызвали в Лондон на дознание, что было обычным делом для попавших в немилость министров. Оказалось, что кузен Анны Френсис Брайан, будучи английским послом в Риме, сумел добыть «секретное письмо» кардинала к Папе, в котором тот советовал не спешить с согласием на развод Генриха. Над головой Уолси замаячил топор…