Золото Советского Союза: назад в 1975 (СИ) - Майоров Сергей

— Налымов! Далеко нам ещё топать?

— Да нет, почти пришли. Километров пару осталось.

— А что мы тут делать будем?

— Ничего. Посмотришь как нормальные люди золото добывают. На драге-то был?

— Нет.

— Это такая мощь! Закачаешься! А производят эти драги где? В Иркутске, на заводе Куйбышева. И все запчасти для них там же. А раньше из-за границы везли. Представляешь? Из Англии или Германии. За тридевять земель механизмы доставляли. Вот и посчитай стоимость такого производства, пока довезёшь, да пока всё отладишь, котлован подготовишь.

Мы конечно видели драги по пути от Бодайбо. Но издалека они не внушили особого трепета. Плавает уродливая домина в искусственной луже, портит экологию. И отвалы, отвалы, отвалы… Не сказать, что леса совсем нет, но места золотодобычи основательно попорчены на километры. И так уже почти двести лет. Самое удивительное, и в наши дни намывают. Что же там творилось в период расцвета и золотой лихорадки? Сейчас в приоритете постройка ГОКов и добыча рудного золота, а в семьдесят пятом? Государственный трест «Лензолото» и Туманов со своими старателями. Точно! К ним ещё Высоцкий ездил с концертом. «Я на Вачу еду, плачу, еду с Вачи, хохочу». Это какой год? Где-то близко. Учитывая, что умер он в разгар Московской Олимпиады.

Глава 6

На драгу мы выскочили как-то неожиданно. Вроде лес и лес, а потом внезапно сразу обрыв в котлован и громада драги перед самым носом. Черпаки движутся непрерывной лентой, загребая со дна золотоносную породу. Фантастическая картина.

— Двести пятьдесят литров, — с отцовской гордостью сообщил Налымов. — И это один ковш. Вон они, цепью идут.

Драга грохотала, стонала и скрежетала, но исправно загребала грунт пополам с водой и извергала с противоположного конца пустую породу. После этой махины надолго останутся бесплодные каменистые пустоши. По соседству суетились бульдозеры — сгребали лес подчистую.

— Под новый котлован заранее готовят площадь, — кивнул на них мой провожатый. — Пока выкопают, пока водой заполнится, старый уже выработают, будут на новый переводить.

Вблизи плавучая фабрика больше всего напоминала шагающий замок Хаула из одноимённого японского аниме. Такая же несуразная конструкция, и по «изяществу» линий достойна лучших образцов стимпанка. В то же время завораживает. Этот непрерывный цикл поглощения и выделения, одновременно с процессами переработки золотоносной породы внутри — напоминает живой организм. Созданный человеком железный монстр жрёт землю и камни ради золотых крупинок, которые собирает для своих хозяев.

Чего это меня на философию потянуло? Перекурить надо, а у меня последняя половинка примы осталась. Налымов не курит, у бати как-то неловко было просить, якуты сами спрашивали табак. Разве что тут удастся раздобыть.

Я дымил, рассматривая тёплое золотое свечение в мутной воде, и видел, что котлован они собрались копать мимо золотой жилы. Та делала хитрый извив и от нынешнего котлована резко уходила вправо, а лес чистили слева, где было черно и пусто. Сказать? Да ну нах. Что я, мать Тереза, благотворительностью заниматься? Неизвестно ещё, как меня тут встретят. Будь я даже первый парень на деревне, умные советы от сопляка никому не интересны. А я и вовсе классово чуждый элемент, если не сказать хуже — враг народа. Промолчишь — умнее будешь. И надо бросать курить нахрен. Этот молодой организм пока не сильно испорчен табаком, и портить неохота. Постоянное покашливание меня ещё в том теле задолбало. Двадцать лет подряд бросал, один хрен снова начинал.

— Ну что, полюбовался? Пошли искать начальника участка.

Обещанный Нижний Па́том был небольшим рабочим посёлком, в полукилометре от дражного полигона. Несколько деревянных бараков и вагончиков-бытовок. Вертолётная площадка, гараж для техники, узел связи, прачечная, из окон которой парило и баня. Основательно устроились. Видно, участок не первый год эксплуатируется и ещё нескоро будет выработан.

Где ищут начальников? Правильно, в конторе. Мы зашли в местную контору — бревенчатый домик с двумя комнатами и печью посередине.

— Обед, — раздался женский голос из-за перегородки.

— Юрий Михайлович здесь?

— Обед, в столовой он, — выглянула миловидная конопатая мордашка в кудрях. — А вы кто?

— Леночка, не узнаёшь? — подбоченился Налымов.

Ты смотри-ка, преобразился на глазах. Грудь колесом, шляпа с накомарником на затылке.

— Товарищ Налымов, — улыбнулась та. — А кто это с вами?

— Это Александр, — уклончиво ответил провожатый. — Интересуется технологией добычи драгоценного металла.

— Технологией? Этого у нас хватает. Юрий Михайлович даст сопровождающего, на драгу сводят.

— Нам бы отдохнуть сначала, покушать.

— Ну всё равно с ним решать. О, вон он. Ловите.

Юрий Михайлович, потрясая кулаком, через мат объяснял производственные задачи бульдозеристам.

— Слава, ядрёна вошь! Ты в прошлый раз трос оборвал! Сказано, ять, русским языком — пип, пи-ип, пипипипип!

Эка завернул, даже я так не умею.

— Вот что значит — образование! — поучительно воздел палец Налымов и пошёл на сближение.

— Михалыч! Юрий Михалыч! — проорал он, сложив руки рупором.

Начальник обернулся, просиял.

— О, Налымов! Каким судьбами?

Блин, я узнаю когда-нибудь, как зовут моего провожатого? Такое ощущение, что у него ни имени, ни отчества, одна фамилия. На все случаи жизни.

Бульдозер взревел мотором и покатил проч.

— Да так, помогаем милиции по одному делу.

— Александр, — представился я в ответ на вопросительный взгляд.

— Нам бы перекантоваться пару дней. Пустишь?

— На пару дней, говоришь? Сейчас подумаем. В общагах под завязку, сезон в разгаре. Но по одному койко-месту найду.

— К-хм… нам вместе надо, — значительно поиграл бровями Налымов.

Интересно, что про нас подумают? Хотя… советские люди ничего не подумают про мужиков, которым поселиться надо обязательно вместе.

— Куда бы вас пристроить… Знаешь, чего, а пошли ко мне? Соседа моего, начальника драги, с подозрением на аппендицит увезли, санрейс вызывали.

— Пахомова? Да ну!

— Его, да. В тресте пообещали найти замену, но пока человек доберётся, дня три точно пройдёт. Так что место есть, ещё одну кровать принесём, немного потеснимся.

— Вот это дело! А харчи?

— С этим проще. Пошли в столовую, распоряжусь.

— Вот спасибо, выручил. За мной должок.

— Брось ты, — махнул рукой Михалыч.

Плюс в карму мужику. Может и намекну ему про новый полигон. А к Налымову надо присмотреться пристальнее, не каждого к себе начальник участка пустит.

Столовая располагалась в центре Нижнего Па́тома и была самым крупным строением. Более того, в окнах висели занавески в цветочек и даже с рюшечками. Бабье царство. Хозяйка владений, плотная румяная повариха чуть за тридцать, для начальства держала отдельный столик.

Ещё десяток столов, накрытых клеёнками, были заняты трудовым народом, мерно работавшим ложками. Солонки, корзинки с хлебом. Сухари в больших мисках вприкуску. Горчица в плошках. И маленькие баночки майонеза «Провансаль» на каждом столе. Точно! Были такие. Потом ещё в них анализы сдавали.

— Здравствуйте, товарищи! Приятного аппетита! — зычно крикнул Юрий Михайлович, с кем-то здороваясь за руку, с кем-то перебрасываясь парой фраз.

Нестройный хор голосов был ответом, кто-то молча поднял в приветствии руку.

— Раечка, чем будешь кормить?

— Юрий Михалыч, мойте руки, садитесь, сейчас всё принесём.

— Накрывайте на троих, у нас гости, — ответил начальник и повёл нас к рукомойникам за углом.

Мыло хозяйственное, полотенца вафельные и прохладная в тени вода. Но и так нормально. Чёрт, в баню хочу и постираться. Ещё постричься, но в баню первым делом.

На столе уже исходил паром красный борщ. Пойдёт! На второе котлеты по-киевски с рисом и подливка. На третье, дайте угадаю — компот из сухофруктов! Точняк. Самое забавное, что сейчас его умудряются разбавлять до еле сладкого состояния, а сто́ит наравне с фруктовым соком. Тут всё по-честному, счастье-то какое.