Малышка, пойдем со мной... - Мартина Коул

— Иди расплатись, сынок, и оставь себе сдачу.

Джон-Джон сделал так, как ему было велено.

Пол наблюдал затем, как мальчик прокладывает себе путь через толпу народа, и снова улыбнулся. У Джон-Джона не отнять некоторого высокомерия, это прослеживается в его походке, манерах. Он задумался над тем, кто мог быть отцом мальчика, так как из уст Джоани он не слышал даже намека. Она — жертва обстоятельств. Так всегда было и будет впредь.

Внезапно Пол увидел, как в компании невысокой брюнетки в бар вошел один из его парней. Вернее, бывших парней. Гремела музыка, и Полу пришлось кричать, чтобы привлечь внимание. Когда мужчина наконец заметил его, Джон-Джон уже сидел за столом.

— Ты что-то хотел, Пол?

Он был высоким, атлетического сложения и явно нервничал.

— Послушай, приятель, ты получил мои деньги?

Мужчина даже не успел открыть рот, чтобы ответить, как взвившийся кулак Пола опрокинул его на спину. Вскочив, он начал бить упавшего в лицо и грудь. Затем поволок его по полу и бросил к ногам визжавшей брюнетки.

— Получи свое, сволочь.

Это произвело на Джон-Джона большое впечатление, но его лицо, как всегда, оставалось беспристрастным.

Пол вырос в его глазах еще больше, когда сел за стол, ни словом не обмолвившись о том, что произошло; вместо этого он возобновил разговор с того момента, на котором они остановились.

Пол преподал урок — оба они понимали это. Намотали на ус и все присутствовавшие в баре — никто и не попытался помочь избитому мужчине. Даже умолкнувшая наконец брюнетка оставила его там, где он лежал.

— Итак, к чему мы пришли?

Пол и Джон-Джон сделались в тот вечер друзьями, хотя никто из них не признался бы в этом.

Для посторонних они заключили просчитанное во всех деталях перемирие.

Глава пятая

После визита Джон-Джона пришедший в сознание Карти неожиданно выразил желание сделать заявление, которое полностью снимало вину с его друга. Карти действительно выглядел неважно, но в глубине души Джон-Джон не чувствовал сожаления. Это было необходимо и случилось бы неизбежно.

Он почувствовал облегчение, когда все формальности были утрясены. Неважно, что думает полиция, важно, что она ничего не докажет. А это, как он познал с детства, — самое главное.

Карти набрался смелости и попытался возобновить с ним отношения, но Джон-Джон не хотел связывать себя с наркоманом! В бизнесе, да и в других делах, Карти будет для него тормозом. Его больше не существует — Джон-Джон поставил на нем крест, и Карти в результате принял это как должное. Он был запуган, и это чувствовалось.

Джон-Джон, правда, надеялся, что время, проведенное в больнице, позволит Карти преодолеть порок, пока порок не преодолел его.

В конце концов он не склонен к мстительности.

Выйдя из больницы, Джон-Джон сделал несколько звонков, договорился о встрече, а затем вернулся к матери обычным для него видом транспорта — незарегистрированным такси.

Джон-Джон умел водить машину, но экзамены пока не сдавал. Он понимал, что езда без правил для него непозволительна — зачем нарываться на незапланированную встречу с полицией? Он не уважал людей, которые сидели в тюрьме за нарушения правил дорожного движения. В тюрьму можно сесть за что-нибудь другое, а он сдаст экзамены, застегнет ремень безопасности и… Но еще до этого оплатит налог и страховочные. И он не будет превышать скорости, потому что с полицией надо дружить. А поскольку он теперь работает с Полом, шансы на приобретение хорошей машины с каждым днем возрастают.

Он думал о том, как Джоани отреагирует на его согласие работать с Полом. В глубине души он чувствовал себя предателем, но такую возможность не стоило упускать. И, хорошо зная мать, он не сомневался, что она поймет его.

Так или иначе, он наконец продвигается вверх.

И это было приятно.

Джоани, как обычно, смеялась. Кира влезла в ее старое платье, а Жанетта, на короткий миг став примерной девочкой, помогала сестре краситься. Помешивая в кастрюле мясной суп, Джоани слушала их болтовню. Раньше Жанетта часами рылась в ее гардеробе, примеряя платья, пользуясь косметикой и духами. Нет, она все-таки была замечательным ребенком!

Джоани жалела о том, что время прошло так быстро. Когда дети были маленькими, она с ними составляла единое целое. Теперь она радовалась только Кире. Правда, надо отдать должное Джон-Джону — он иногда обнимает ее, когда знает, что она нуждается в его ласке. Он уже столько времени был почетным мужчиной в доме. В какой-то мере он заменял ей мужа, которого у нее никогда не было!

При этой мысли она рассмеялась — смеяться было не над чем. Отцы ее детей даже не догадывались о ее беременности. Но она не сделала аборта и теперь была рада этому. В конце концов, дети — единственное, что у нее останется. Джоани старалась не напоминать себе, что они всегда были единственным, что она имела.

Джоани повернулась и взглянула на Киру, вошедшую в кухню. Улыбка тут же сошла с ее губ.

Кира походила на взрослую женщину, и это пугало. Ее глаза были сильно подведены, губы намазаны блестящей помадой, щеки — коричневыми румянами. Ее белокурые волосы, зачесанные назад, казались густыми, вызывающими желание. Можно было представить, какой она будет через десять лет, особенно если забыть о том, что девочка навсегда останется инфантильной.

Кира, уловив настроение матери, сникла.

— Что-нибудь не так, мама?

Джоани обняла ее и громко сказала скорее для себя, чем для дочери:

— Нет, нет, милая. Просто непривычно видеть тебя такой взрослой.

Кира в свою очередь обняла ее.

— Можно мне в таком виде показаться Джон-Джону и… другим?

Джоани отрицательно покачала головой, при этом подумав: Джон-Джон придет в ярость, если увидит такое зрелище!

— Нет, дорогуша. Иди умойся. Скоро будет обед.

Кира кивнула и вернулась в спальню. Джоани слушала, как колотится в груди сердце. Кира была похожа на взрослую девушку, причем на красивую девушку. Хуже всего, что она была миниатюрной копией самой Джоани в ее возрасте.

Она залпом выпила стакан красного вина и глубоко затянулась «Бенсоном». Выглянув из окна, она увидела, что опускаются сумерки, и возрадовалась этому. В темноте легче работать…

Жанетта вошла в кухню, сама похожая на разодетую кошечку, и весело бросила матери:

— Она выглядела фантастически, правда, мама?

Гордость, звучавшая в ее голосе, едва не вызвала у Джоани слезы. Но все же она кивнула. Жанетта так редко занималась младшей сестрой, и ей не хотелось испортить картину.

— Она выглядела как маленькая женщина. Но прошу тебя, Джен, не наряжай ее так слишком часто.

Жанетта тряхнула густыми каштановыми волосами и нежно произнесла:

— Не беспокойся, мама, не буду. Я и сама была поражена, когда увидела ее в таком виде. Ты понимаешь, что я имею в виду?

— Понимаю, дорогая. Честно говоря, это меня испугало.

— Чтобы доставить ей удовольствие, я несколько раз сфотографировала ее, а затем отправила в ванную, пока Джон-Джон не узрел. Но ты бы видела, как она позировала! Столько страсти на лице… Прямо артистка…

Джоани взъерошила волосы Жанетты:

— А ты у нас прямо дурашка.

Жанетта засмеялась, но не оттолкнула ее, как обычно, и Джоани воспользовалась ситуацией, чтобы обнять дочь. Вскоре к ним присоединилась умытая Кира — ее фарфоровое личико теперь светилось чистотой. В эту минуту в кухню влетел Джон-Джон.

— Можно принять участие во всеобщем ликовании, или вход только для членов?

— Каких членов?

Голос Киры был заинтересованным, но Джоани ответила шуткой:

— Это зависит от того, у кого ты спрашиваешь, милочка.

Все рассмеялись, включая Киру, которая просто купалась в счастье.

Джон-Джон готов был поддержать благодушный лад, и Джоани была благодарна ему за это. Смех был громким и продолжительным. Она уже давно не была такой счастливой.

Когда, спустя время, Джоани подавала на стол, она, бросив взгляд на детей, почувствовала прилив гордости. У нее — отличная семья. Во всяком случае, они любят друг друга, заботятся друг о друге. Ну, по большей части.

Вечерний ветерок был прохладным; Моника и Джоани болтали, ожидая машину.

К ним подошла одна из девушек Тодда МакАртура. Она была высокой, как каланча, лицо ее, обтянутое гладкой кожей, казалось серым.

— А, вот и ты, дорогая, — сказала Джоани.

Девушка едва кивнула. Ее расширенные зрачки говорили: она не в себе, так выглядят когда очухаются после анестезии. Или вмажут приличную дозу!

Джоани вздохнула. Бедняга не в состоянии работать сегодня.

— Пойдем, проводим тебя до дома.

Девушка отрицательно качнула головой, но было очевидно, что она все-таки сообразила, что к чему, и сообразила по-своему: конкурентки хотят от нее избавиться.