Посол Великого владыки. Сокрытое царство. Часть 1. Том 1 - Андрей Александрович Кочетков

предмет в ходе этой бешеной скачки с препятствиями. К какому-то подобию душевного спокойствия Маргио смог прийти лишь тогда, когда частая брусчатка городских улиц сменилась ровно подогнанными друг к другу разноцветными плитами Триказинцо и экипаж наконец съехал на узкую декоративную дорожку, ведущую к искусно спрятанной в тени платанов шикарной белокаменной вилле.

С момента своего основания почти триста лет тому назад район Триказинцо был особым местом, закрытым кварталом, городом в городе, где текла совершенно другая жизнь совершенно особых людей. После основания империи великий Норей задумал переселить в новую столицу всю знать покоренных царств. Неизвестно, какие хитроумные соображения двигали им в тот момент, но задача оказалась достаточно сложной с точки зрения ее практического воплощения. Большинство потенциальных переселенцев не горело желанием расставаться с родными краями, отрываться от своих корней, поколениями выстраиваемых связей и различного рода взаимных обязательств. К тому же требования комфорта у бывших безраздельных властителей были весьма и весьма высоки, особенно по меркам периферийной еще в недавнем прошлом Герандии. В результате только при императоре Назалио, великом градостроителе, который и привел Энтеверию в нынешний завершенный вид, квартал Триказинцо открыл свои объятия новым жителям. Да и бывшие правители, ставшие к тому моменту почти заурядной провинциальной аристократией, сами активно тянулись в столицу за близостью к монарху, чинами и званиями. Так что переезд прошел спокойно и, более того, превратился в настоящий праздник, увековеченный в ежегодном Фестивале Летающих фонарей. Десятки шелковых шариков с гербами знатных семей, влекомые вверх потоками горячего воздуха, возвестили о рождении нового сословия законодателей шикарной столичной жизни.

За прошедшие три сотни лет их число неуклонно возрастало за счет крупных чиновников, иерархов Солнечного культа, военачальников, членов купеческой и ремесленной верхушки, но Триказинцо по-прежнему оставался закрытым островком непоколебимого процветания, скрытым от посторонних глаз шелестящей зеленью садов и парков с декоративными прудами, каналом, беседками и гротами для уединенного размышления. По неписаному правилу, которое соблюдалось веками, между виллами не было никакой ограды и любой из обитателей квартала мог свободно перемещаться по всей территории. Согласно высочайшему замыслу, это должно было способствовать сближению представителей различных народов и даже наиболее яростных политических противников. Впрочем, на остальные семьсот тысяч жителей Энтеверии подобная свобода ни в коей мере не распространялась: специальное подразделение Солнечной стражи надежно защищало избранных от любых любопытных глаз и непрошеных гостей.

Молчаливый привратник провел Маргио вдоль длинной колоннады со статуями – в образах которых угадывались двенадцать человеческих пороков и столько же добродетелей, – стоящими друг напротив друга. Затем хозяин императорского архива оказался в саду, имевшем форму огромного пятиугольника, в центре которого на небольшом возвышении красовался аккуратный чайный домик. Строение также имело пять стен, над которыми возвышалась пятискатная крыша с искусно вырезанной из слоновой кости фигуркой лесной нимфы на самой вершине. Маргио словно помолодел и весьма стремительной для своего более чем полувекового возраста походкой буквально влетел в помещение.

– Так-так, ну и что такого страшного произошло в вашей пыльной дыре за это время? – расположившиеся в домике двое мужчин были явно не в восторге от того, что их уединенная беседа была нарушена таким резким вторжением. Один из них, худощавый и нервный, тут же заерзал на пышной шелковой подушке с узорными красными цветами на черном фоне. Второй больше напоминал холеную, но страдавшую неудержимым ожирением матрону, несколько лет до этого отработавшую грузчиком в порту. Именно он, уставившись на вошедшего с ленивой спесью, низким и грубым голосом вопросил его о цели визита.

Рассыпавшись в изысканных приветствиях, Маргио чуть ли не в лицах изложил суть произошедших с утра событий. Под конец этой захватывающей и, откровенно говоря, изрядно приправленной личными домыслами истории он торжественно передал из рук в руки драгоценный свиток. Хозяин беседки развернул его своими короткими, похожими на свиные сосиски пальцами. Сделал он это весьма небрежно и даже умудрился слегка порвать пергамент. Да и в целом в действиях этого человека чувствовалась какая-то вульгарная, грубоватая сила, агрессивно равнодушная к различного рода утонченным изыскам, жестоко срывавшая покровы изящества со всех вещей, к которым прикасалась. Склонившись в почтительном полупоклоне, Маргио не мог про себя не отметить, как смешно шевелятся губы у толстого мужчины, читающего документ, словно это полуграмотный сельский жрец Солнца накануне праздника Весеннего равноденствия пытается по слогам разобрать полузабытый текст хвалебного гимна Светилу.

– Глянь-ка, Форзи, эти сказки по твоей части, – толстый кинул своему собеседнику свиток, как кость собаке. Тот нервно дернул обеими руками, но все равно поймал только воздух – манускрипт глухо утоп в пушистом мустобримском ковре. Форзи робко ругнулся и с кряхтением потянул пальцы к полу, стараясь при этом сохранить хотя бы видимость достоинства. В это время вальяжный хозяин задрал подбородок и сальной пятерней от души почесал кадык.

– Ну ладно, Фергий, я тобой доволен. В кои-то веки и от твоей пыльной норы есть польза. Поговорю с Владыкой, чтобы дал вам еще денег на реконструкцию хранилища. А теперь иди, а то мы тоже скоро во дворец собираемся.

Проводив Маргио косым взглядом, Форзи тут же перестал читать свиток и вновь постарался завладеть вниманием собеседника:

– Ну? И что ты обо всем этом думаешь?

– Да что тут думать! – толстяк неожиданно легко для его габаритов поднялся с места и с кубком улиньского вина в волосатой руке подошел к резному окошку. – Везунчик! – он пригубил напиток и покровительственно похлопал Форзи по плечу, отчего мужчину как будто передернуло изнутри. – Теперь тебе и делать-то особенно ничего не надо. Ха-ха. Только вот не думай, что я тебя из-за этого так сразу поддерживать буду.

– Ну, Лизи, это уже просто хамство! – Форзи вскочил с места и напряженно сжал кулачки перед собой. – Ты же обещал подумать, обещал, что взвесишь все! И теперь ты вдруг решил бросить меня одного, да? Подставить меня захотел? Словно это не тебе надо! Может, возьмешь прямо сейчас и отнесешь этот свиток Ронко?

– Ну нет! – усмехнулся его дородный собеседник. – Свиток, положим, остается твоей добычей. Так и быть, дарю. А вот с Ронко на совете разбирайся сам. Тем более что без своих основных аргументов он вряд ли будет тебе серьезным противником. И вообще, хватит ныть! Скажи спасибо, что я посоветовал перенести заседание на неделю раньше срока. Он, естественно, стал дергаться и допустил массу ошибок. С мальчишкой этим связался ведь не от хорошей жизни, а?

– Послушай, Дорго, ты ведь и сам прекрасно понимаешь, что будет, если этим сумасшедшим удастся подписать прямой торговый договор? Нет, они что, и правда не соображают, что творят?