Зеленый луч - Жюль Верн

Дядюшки ничего не смогли привести в оправдание, кроме своих благих намерений. Они ведь раньше никогда не бывали в Обане. Кто бы мог подумать, что здесь нет моря, настоящего моря! Ведь люди сюда съезжаются на купание со всей Шотландии! Это, наверное, единственное место на всем побережье, где из-за злосчастных островов не видна линия горизонта.

— Итак, — промолвила Хелина тоном, не допускающим возражений, — нам следует выбрать другое место, даже если ради этого придется пожертвовать возможностью встречаться с господином Урсиклосом.

Братья виновато понурились, не находя ответа на справедливый упрек племянницы.

— Мы сегодня же собираем вещи и уезжаем отсюда, — объявила мисс Кэмпбелл.

— Будь по-твоему! — воскликнули дядюшки в один голос. Ничем иным не могли они искупить свою недальновидность, как только беспрекословным повиновением.

Снова раздались привычные крики:

— Бет!..

— Бетти!..

— Бесс!..

— Бетси!..

— Бесси!..

Мадам Бесс появилась в сопровождении Патриджа. Оба уже давно были обо всем предупреждены и, нисколько не сомневаясь в том, что их юная повелительница и на этот раз права, даже не спросили о причине столь спешного отъезда.

Однако господин Мак-Финн, хозяин отеля «Каледония», вовсе не рассчитывал на такой оборот дела. Что подумают его богатые клиенты-иностранцы о шотландском гостеприимстве, если он безропотно отпустит сейчас эту богатую семью с двумя слугами и ничего не придумает, чтобы удержать их. Нет, так не годится!

Хорошенько поразмыслив, господин Мак-Финн заявил, что дело может быть улажено ко всеобщему удовольствию, не говоря уже о его личном удовлетворении, ибо для хозяина принимать у себя столь благородных путешественников — большое счастье.

Чего желает мисс Кэмпбелл и, следовательно, что угодно господам Мелвилл? Им желательно видеть открытое море? Нет ничего проще, если речь идет всего-навсего о наблюдении за горизонтом в момент захода солнца. Горизонт нельзя увидеть с побережья Обана? Пусть так! Но для этого надо только отправиться на остров Каррера. А если этого недостаточно (так как большой остров Малл оставляет открытым взгляду лишь узкую полоску океана на юго-западе), то можно перебраться на остров Сейл, связанный с побережьем перешейком — там ничто не помешает обозрению.

Иными словами, стоит только проехать четыре-пять миль в хорошем экипаже, запряженном отличными лошадьми, и провести на острове Сейл полтора часа, и желания мисс Кэмпбелл и ее спутников будут полностью удовлетворены.

Красноречивый хозяин подвел своих постояльцев к карте, висевшей на стене в холле гостиницы. Мисс Кэмпбелл без труда убедилась, что господин Мак-Финн ничего не преувеличивает: в самом деле, на всем побережье острова Сейл открывается вид на море и почти на треть виден горизонт, где в течение нескольких недель до и после осеннего равноденствия каждый вечер садится солнце.

Таким образом все устраивалось как нельзя лучше. Мисс Кэмпбелл довольно милостиво приняла извинения дядюшек и больше не высказывала неудовольствия по поводу встречи с господином Аристобулусом Урсиклосом.

— Странно, что именно в Обане не видно открытого моря, — заметил дядя Сэм.

— Да, природа капризна, — отозвался дядя Сиб.

Аристобулус Урсиклос был рад узнать, что мисс Кэмпбелл откажется от поисков более удобного места для своих наблюдений. Однако он был так занят научными изысканиями, что позабыл высказать все это Хелине.

Своенравная девушка, по всей видимости, нисколько не огорчилась этим обстоятельством. Впрочем, оставаясь по-прежнему безразличной к молодому ученому, она относилась к нему теперь менее холодно, чем во время первой встречи.

Погода между тем стояла неустойчивая. Набегавшие то и дело облака поглощали солнечные лучи, затуманивая горизонт на утренней и вечерней заре. В такую погоду не имело смысла ехать на остров Сейл, оставалось набраться терпения и ждать.

Все эти долгие дни мисс Кэмпбелл предоставляла дядюшкам прогуливаться в обществе своего ученого приятеля, которого они прочили ей в женихи, и нюхать табак.

Сама же Хелина — иногда в сопровождении госпожи Бесс, но чаще всего одна, бродила по берегу залива. Ничто не могло отвлечь ее от грустных мыслей. Она с удовольствием сбежала бы куда-нибудь от этой праздной публики, заполнившей приморские пляжи. Неспешно прогуливались чопорные супружеские пары, чьим единственным занятием было наблюдать морской прибой, в то время как их дети катались по влажному песку с истинно британской непосредственностью и беспечностью. Флегматичные джентльмены в старомодных купальных костюмах с сосредоточенным видом входили в воду — ровно на шесть минут. Важные дамы и господа неподвижно и прямо восседали на зеленых скамейках с красными подушечками, рассеянно перелистывая книги в роскошных переплетах, снабженные таким количеством гравюр, что, казалось, текста там и вовсе нет. Несколько скучающих туристов, которые приехали вчера и уедут завтра, с лорнетами на шнурках, в шляпах в виде касок, надвинутых на лоб, в длинных гетрах, вышагивали по пляжу с зонтиками под мышкой. В этой толпе можно было встретить странствующих торговцев и музыкантов, электротехников со своей походной механикой, которые за два пенса продадут вам таинственный флюид, разжигающий праздное любопытство; шарманщиков, чьи музыкальные ящики на колесах сотрясают воздух мелодиями, до неузнаваемости искажающими известные французские арии; фотографов, которые снимают семейства, делая не менее дюжины кадров; торговцев в черных сюртуках, продавщиц в соломенных шляпах с искусственными цветами, толкающих перед собой маленькие тележки, груженные фруктами; «менестрелей» с ярко загримированными лицами, одетых в пестрые безобразные костюмы, дающих балаганные представления и жалобно завывающих надтреснутыми голосами, исполняя популярные в народе песенки с бесконечным количеством куплетов, которые с радостью подхватывают дети отдыхающих.

Мисс Кэмпбелл была слишком хорошо знакома жизнь курортного городка, она не представляла для нее ни тайны, ни очарования. Прогуливавшиеся вдоль моря господа казались ей все на одно лицо, хотя и съехались с разных концов Европы. Всей этой суете Хелина предпочитала уединение.

Дядюшки нередко находили свою любимицу на скалистом мысу, далеко вдающемся в залив. Девушка сидела, опершись плечом о каменный выступ, уронив голову на руку, словно задумчивая Минна из «Корсара»[26]. Другой рукой она машинально теребила стебелек дикого укропа, росшего между камней. Взгляд ее рассеянно скользил по вершинам гор или опускался к их подножию, где в темных гротах ревел прибой.