Год, в котором не было лета. Как прожить свою жизнь, а не чужую - Ирина Летягина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В тот день меня позвали на борт, и уже на следующий день я притащила в каюту свой походный рюкзак.
Капитан через пару дней сшил бело-сине-красный флаг и повесил его на палубе рядом с кленовым листом Канады, белым крестом на красном фоне Швейцарии и бело-красным флагом Польши. Я не верила своему счастью.
Городок на Волге
В то время, когда капитан на лодке в порту Гибралтара отбирал себе моряков и орудовал швейной машинкой, соединяя между собой полотна ткани разных цветов для создания флагов, в одном доме, расположенном в маленьком поволжском городке, происходили странные события. Лампочка в небольшой комнате горела сутками напролет, от чашек, уроненных на пол, откалывались ручки, и кофе заканчивался с поразительной быстротой. Телефон лежал на кровати рядом с подушкой в ожидании вестей с заморской территории Англии денно и нощно. В дом часто заходили женщины с утрированно позитивным видом и расправленными плечами, а выходили через некоторое время задумчивыми и расстроенными.
Это был дом моей мамы. Она не находила себе места, хотя и не подавала виду, что боится за меня. Она не ела и не спала, раздумывая о том, зачем вдруг ее дочке в зиму понадобилось пересекать океан с незнакомыми людьми на парусной лодке. Ведь есть же круизные лайнеры, на которых все включено. Она представляла себе раскрытые пасти морских чудищ, которые заглатывают меня вместе с мачтой, ей грезился ураган посреди океана, летучий голландец и злые члены экипажа, которые связывают меня морскими узлами и выбрасывают за борт на съедение акулам. Улыбки и подбадривания подруг казались фальшивыми и не приносили никакого облегчения. Поэтому мама предпочитала бояться в одиночестве. Сон не давал ей настоящего отдыха, потому что и во сне ей виделись кадры из фильмов-катастроф. Днем она отвлекалась на работу, директор школы обязан заботиться о каждом чужом ребенке в течение дня. Вечером прибавлялось беспокойство о своем, хоть и повзрослевшем, ребенке. Жизнь казалась ей разрозненным пазлом, в котором недостает деталей. Где-то она потеряла из виду пару кусочков картины происходящего, и невосполненные места зияли страшной чернотой непонимания и догадок. Зачем бросать хорошую работу с перспективами в Москве? Зачем искать опасных приключений? Зачем мечтать так яростно и неистово об океане?
А дочь в то время в Гибралтаре упаковывала килограммы консервных банок с провиантом под сиденья лодки, на которой она собиралась идти на Карибы, учила, как ориентироваться по карте и подавать сигналы «Mayday», если вдруг что-то случится. В общем, просчитывала риски, готовилась к худшему и писала счастливые письма.
Уставшая от бессонных ночей, размышлений и догадок мама шла по дороге. Она не слышала ничего, кроме своих мыслей. Как же дочь справится с опасностями? Стоит ли настоять, чтобы не дать ей уехать? Как принять ситуацию такой, какая она есть, и перестать изводить себя понапрасну? Холодно ли ей сейчас? Страшно ли?
А дочь, изучающая морские узлы, думала: «Мама, ну неужели ты родила меня на свет для того, чтобы я тратила заработанное на приобретение предметов, созданных чужими руками, и тем гордилась? Неужели стоит всегда быть рассудительной и спокойно горящей свечой? Неужели свечи не мечтают когда-нибудь разгореться пожаром? Раз уж я родилась на свет, мне хочется самой здесь все увидеть, все потрогать, все понять, все рассудить! Скучно ходить по одним и тем же дорогам, спать на одной и той же кровати, думать одни и те же мысли! Разве для скуки ты меня родила, для обывательского счастья? Разве не интересны тебе мои истории про морских чудищ и змей? Разве большой город с его равнодушием и разобщенностью людей, со всеми на свете преступниками безопаснее океана? Разве и тебе не хочется сбросить с себя тяжесть забот и отправиться покорять вершины гор, и смотреть, как прохладным утром на листьях собирается роса, и наблюдать за африканскими женщинами, несущими на головах кувшины с водой, и пить жирный калмыцкий чай с солью, и ночевать в монгольской юрте? Мама, ты однажды дала мне жизнь в дар. Так не забирай ее сейчас. Оставь надежды на мое стабильное существование. Не жди, что я стану заботиться о размерах счетов больше, чем о размерах собственных впечатлений! Второй жизни на покорение гор и океанов ни у кого не бывает. И у меня не будет. Дай чему-то красивому и необычному просто появиться. Крылья бабочки уже сформировались, скоро кокон куколки будет трещать и лопаться».
Мама внезапно услышала колокольный звон. Мысли затихли. Пазл сошелся.
Вернувшись домой, она написала дочери: «В мире много добрых людей. Страшные события могут случиться как на море, так и на земле. Страх – это не повод отказываться от проживания жизни. Даже если я тебя не понимаю, пусть у тебя все будет хорошо. Ты сможешь. И я смогу».
Мама наконец глубоко вдохнула и выдохнула, перестав беспокоиться понапрасну, и стала заниматься собственной жизнью. А дочь, прочитав сообщение, с легким сердцем продолжила упаковывать консервы для кроссатлантического перехода.
Жизнь на лодке
Моряки знают о приключениях все на свете и даже больше. Они вечно обгорелые, с мозолистыми руками от канатов, с закатанными рукавами защитных курток, в складках которых они носят ветра всех континентов и крупинки соли всех морей. Они видели страшных акул и трехсотлетних черепах, под их лодкой проплывали киты, они чинили пробоину в корабле в открытом море, тысячу раз почти умирали и, щелкая смерть по носу, выходили сухими из воды. Они возили шелк, шерсть, пряности, драгоценности и пленных заморских красавиц в трюмах своих кораблей. Они выворачивались наизнанку от морской болезни. Они – чертовы счастливчики, сбежавшие от пыли серых городов в синеву воды и желтизну солнца. Бьюсь об заклад: только моряки знают, что такое волны и по-настоящему звездное небо. Я тоже хочу быть моряком.
В порту Гибралтара с октября по декабрь много лодок. Если хочешь найти себе лодку для путешествия в обмен на работу, отправляйся в порт. Осмотрись. Со временем среди посетителей баров
