Зеленые холмы Африки - Эрнест Хемингуэй

– Сколько раз вы стреляли в него?

– Право, не знаю. Мы не считали. Кажется, пять или шесть раз.

– По-моему, пять, – сказал Дэн.

Бедный Карл, принимая поздравления от трех друзей с такими постными лицами, уже чувствовал, как его радость победителя постепенно испаряется.

– А мы тоже убили носорога, – сказала Мама.

– Вот это здорово! – промолвил Карл. – Крупнее моего?

– Нет, что вы! Он жалкий недомерок по сравнению с вашим.

– Мне очень жаль, – сказал Карл просто и искренне.

– Вот еще, о чем вам жалеть, когда вы подстрелили такого? Это же настоящая редкость. Постойте, я схожу за аппаратом и сфотографирую его.

Я отправился за аппаратом. Мама шла рядом, взяв меня под руку.

– Папа, пожалуйста, старайся вести себя по-человечески, – сказала она. – Бедный Карл! Вы испортили ему все удовольствие.

– Знаю. Я ведь стараюсь, как только могу.

Старик догнал нас и, услышав мои слова, покачал головой.

– Никогда еще я не чувствовал себя так глупо, – сказал он. – Но успех Карла ошеломил меня, как удар под ложечку. Разумеется, я от души рад за него.

– Я тоже. Мне даже хотелось, чтобы он перещеголял меня. Право же! Вы сами знаете. Но почему он не мог подстрелить отличного зверя с рогом на один, два, ну, пускай на три дюйма длиннее, чем у моего? Почему он непременно должен был посрамить меня? Наш носорог теперь просто смешон.

– Зато вы можете гордиться своим выстрелом.

– К черту выстрел! Проклятая судьба! Господи, до чего хорош этот его носорог!

– Послушайте, возьмем себя в руки и докажем, что мы цивилизованные люди.

– Мы вели себя ужасно! – сказала Мама.

– Верно, – согласился я. – А между тем я все время старался быть любезным. Вы же знаете, что я от всей души рад его успеху.

– Да, вы были любезны… оба, – протянула Мама.

– А видели, что сделал М'Кола? – спросил Старик.

М'Кола мрачно оглядел носорога, покачал головой и ушел.

– Носорог и впрямь замечательный, – сказала Мама. – И если мы будем держать себя как порядочные люди, Карл мигом повеселеет.

Но было уже поздно. Карл так и не повеселел, и от этого нам самим долгое время было совсем невесело. Носильщики наши вернулись в лагерь, и мы видели, как они, да и все остальные африканцы, пошли туда, где в тени деревьев лежала голова носорога. Все молчали. Только свежевальщик не скрывал своего восторга, увидев у нас в лагере такую добычу.

– М'узури сана, – сказал он мне, измеряя рог растопыренными пальцами. – Кубва сана!

– Ндио. М'узури сана, – согласился я.

– Это бвана Кабор его убил?

– Да.

– М'узури сана…

– Да, – подтвердил я. – М'узури сана. Свежевальщик оказался единственным джентльменом среди нас. Мы старались никогда не соперничать на охоте. Карл и я уступали друг другу лучшие места. Я искренне любил его, а он вообще был чужд эгоизма и всегда готов на самопожертвование. Я знал, что стреляю лучше Карла, да и на ногу я легче его, а все же моя добыча ничто перед его трофеями. У меня на глазах он сделал несколько невиданно скверных выстрелов, а я за все время осрамился лишь дважды – когда стрелял по той газели и еще по дрофе на равнине, но все-таки Карл всегда брал надо мной верх. Сначала мы над этим подшучивали, и я не сомневался, что возьму реванш. Однако мне это не удавалось. И вот теперь, охотясь на носорога, я решил попытать счастья на новом месте. Мы отправили Карла за мясом, а сами двинулись туда.

Карла мы не обижали, но и не баловали – и теперь он все-таки затмил меня. И если бы только затмил, это бы еще куда ни шло! Но после его удачи собственный носорог казался мне таким жалким, что я не мог теперь украсить его головой свой дом в городке, где мы оба жили. Успех Карла зачеркнул все мои достижения. Мне оставалось лишь вспоминать об отличном выстреле, этого ничто не могло у меня отнять, но слишком уж хорош был выстрел, и я знал, что рано или поздно начну сомневаться: а вдруг это всего лишь случайная удача и для моей самоуверенности нет никаких оснований? Да, Карл всех нас заставил призадуматься. Теперь он писал письмо в своей палатке, а мы со Стариком сидели под тентом и обсуждали план дальнейших действий.

– Так или иначе, он уже подстрелил носорога. Это сбережет нам время. Но теперь вы не сможете ограничиться сегодняшней добычей.

– Да.

– Отсюда нам лучше убраться. Тут что-то неладно. Друпи говорит, что знает отличное место, – туда три часа езды на грузовике и еще около часа ходьбы. Мы можем отправиться сегодня вечером налегке, потом отошлем грузовики обратно, а Карл пусть едет с Дэном в Муту-Умбу и там охотится на сернобыка.

– Прекрасно.

– Кроме того, у него есть шансы сегодня вечером или завтра утром приманить леопарда на тушу носорога. Дэн говорит, что слышал рычание. А мы постараемся убить носорога в тех местах, о которых говорит Друпи, и потом вы все втроем будете охотиться на куду. Надо, чтобы на это осталось побольше времени.

– Ладно, так и сделаем.

– Если даже сернобык вам не попадется – это не важно. Рано или поздно случай представится.

– Если даже и не представится – наплевать. Я согласен. С сернобыком можно подождать. А вот куду я очень хочу добыть.

– И добудете. Можете не сомневаться.

– Хоть бы одного, только одного, но зато хорошего! Плевал я на носорогов, на них только охотиться удовольствие, а так на что они мне? И все-таки хотелось бы убить такого, чтобы он был не хуже, чем у Карла.

– Ну, разумеется.

Мы изложили свой план Карлу, он сказал:

– Ладно, будь по-вашему. Желаю вам убить носорога вдвое больше моего.

Видно было, что он говорит искренне. И настроение у него улучшилось, как и у всех нас.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Когда мы после долгой езды под палящим солнцем среди красноватых холмов, поросших чахлым кустарником, к вечеру достигли места, указанного Друпи, оно показалось нам отвратительным. Все деревья по соседству были окольцованы для уничтожения мухи цеце. Мы разбили лагерь напротив пыльной и грязной деревушки. Почва здесь была красная и до того выветрелая, что казалось, вот-вот вся она рассеется в воздухе. Наши палатки стояли на самом ветру, возле нескольких засохших деревьев над ручьем, неподалеку от глиняных хижин туземцев. Еще засветло мы с Друпи и двумя местными проводниками сделали вылазку за деревню, на высокий каменистый кряж, за которым лежала глубокая долина, почти каньон. В него с противоположной стороны крутыми зигзагами сбегали боковые долины. Они были покрыты густыми рощами и отделены друг от друга зелеными буграми, а выше, на горном кряже, раскинулся частый бамбуковый лес. Каньон спускался к Рифт-Велли, сужаясь в дальнем своем конце, где он рассекал скалистую стену этого ущелья. Дальше над отлогими кряжами высились холмы, сплошь одетые лесом. На первый взгляд местность была для охоты совсем не подходящая.

– Если мы заметим какого-нибудь зверя вон на том склоне, придется лезть на самое дно каньона. А потом добираться до леса через эти чертовы овраги. При этом мы потеряем из виду зверя и легко можем свернуть себе шею. Здесь слишком круто. Эти лощины, такие безобидные с виду, похожи на ту, в которую мы как-то угодили ночью по дороге в лагерь.

– Да, кажется, дело дрянь, – согласился Старик.

– В совершенно такой же местности я охотился на оленей, – это было к югу от Лесной речки в Вайоминге. Склоны слишком крутые и неровные. Просто жуть! Завтра мы поплатимся за свое безрассудство.

Мама не жаловалась: Старик привел нас сюда, он нас отсюда и выведет. У нее была одна забота – как бы сапоги не натерли ноги. Уже сейчас она ощущала легкую боль, и это было единственное, что ее беспокоило.

Я продолжал распространяться о предстоящих трудностях, и мы вернулись обратно в темноте, угрюмые, сердясь на Друпи. Костер ярко пылал, раздуваемый ветром, а мы сидели у огня, наблюдали восход луны и слушали вой гиен. После нескольких стаканчиков виски будущее представилось нам уже в менее мрачном свете.

– Друпи клянется, что это хорошее место, – сказал Старик. – Правда, вел он нас не сюда, а куда-то дальше. Но он уверяет, что и здесь ничуть не хуже.

– Я люблю Друпи, – сказала Мама. – Я ему доверяю.

Друпи подошел к костру в сопровождении двоих африканцев с копьями в руках.

– Ну, в чем там дело? – спросил я. Африканцы что-то залопотали, а потом Старик сказал:

– Один из этих молодцов уверяет, что сегодня за ним гнался огромный носорог. Конечно, в такую минуту всякий носорог покажется огромным.

– Спросите у него, какой длины был рог. Африканец показал, что рог был длиной с его руку. Друпи ухмыльнулся.

– Ну ладно, ступайте, – сказал Старик.

– Где это произошло?

– Ах, где-нибудь «в той стороне», – ответил Старик. – Вы же знаете. Там, где всегда происходят подобные вещи.

– Ну и чудесно. Мы ведь тоже собираемся куда-то «в ту сторону».

– Самое главное, что Друпи не унывает, – сказал Старик. – Он, видимо, уверен в успехе. Это его затея, ему и отвечать за нее.