Чужой портрет (СИ) - Зайцева Мария

— Нет.

— Вы уверены? Светлана, если я выясню, что вы обманывали…

Ох… Я нахожу в себе силы, наконец, чтоб подняться и даже сделать несколько шагов в сторону двери.

Надо признаться.

Надо самой.

Хватит уже за спиной сестры сидеть! Ей и без того достается!

Цепляю чашку, она летит со стола и разбивается.

Звон в тишине квартиры звучит настолько остро, словно чашка эта, упав, меня напополам разрезает!

Замираю, в ужасе закрывая рот ладонью.

— Ну вот, вы разбудили сына, — с досадой говорит Ланка, — прошу вас уйти!

— Ладно… Но я предупреждаю вас, Светлана…

— Ох, да увольняйте, бога ради! — отвечает сестра, и я тут же, придя в себя, бросаюсь к двери, — только уйдите сейчас!

Нет! Нет-нет-нет!

Я бегу по коридору, стремясь успеть, показаться на глаза Казу, хоть как-то защитить Ланку, совершенно не думая ни о чем в этот момент, в голове каша из отрывочных образов и желаний: страх, жуткий такой, от которого сердце замирает, и готовность закрыть сестру собой, и что-то еще, глубинное, странное…

Но хлопает дверь, и я попадаю в объятия Ланки.

Она обнимает меня, прижимает к себе, гладит по голове, словно маленькую.

— Ну чего ты? Куда понеслась, глупая? Ну все, все… Успокаивайся… Плачет она… Нашла, из-за чего…

Только теперь понимаю, что щеки мокрые совершенно. Оказывается, я все это время беззвучно плакала.

— Лана… Лана… Как же ты теперь? Это я виновата… Я догоню его, скажу… Я одна виновата…

— Господи, дурочка ты такая, — смеется тихо сестра, продолжая обнимать меня и тихонько сдвигая обратно в сторону кухни, подальше от комнаты, где спит Вальчик, — чего ты так испугалась-то? Каза? Ничего он мне не сделает… Ну, уволит… Что я, работу уборщицы не найду в городе, что ли? Смешно же…

— Ты сама говорила… И вообще, он же сказал, что, если узнает, что соврала… — всхлипываю я, но уже спокойней, словно ласковые руки сестры забрали часть моего дикого, неконтролируемого страха.

— Ой… Ну мало ли, что я говорила? — отмахивается Ланка с деланным равнодушием, — конечно, платят тут хорошо… Но ничего, найду еще… И к тому же, меня еще никто не уволил, потому рано расстраиваться… Идем, чаю попьешь, у меня где-то настоечка была. От нервов. Если Серый не выпил, конечно… Пойдем, дюзнем по сто грамм. А то я что-то немного напряглась…

Мы идем по коридору в сторону кухни, я сажусь, наблюдаю, как Ланка, печально вздохнув, отставляет недоваренную кашу с плиты, лезет в шкафчик, достает небольшую темную бутылочку…

И , глядя на такие спокойные, размеренные действия сестры, постепенно полностью успокаиваюсь, прихожу в себя. И недавнее мое состояние кажется помешательством.

Глупость такая, надо же! И чего испугалась, в самом деле?

Ну что он сделает?

Ничего!

Потому что мы ничего и не сделали. Ну, практически. Если уж прямо сильно прижмут, то я сама признаюсь, вот и все.

В конце концов, я ничего не украла, никого не убила… А то, что вышла за сестру работать, прикинувшись ею… Ну, это, конечно, не особенно хорошо, но не смертельно.

Как и мой побег от Каза.

Тоже не смертелен.

Это просто мое внутреннее, то, что наложилось в моменте. И то, что разрослось, пробудилось из-за странной и пугающей похожести Каза на Алекса, моего самого страшного кошмара…

Но это мои проблемы, а уж никак не Ланкины.

Непонятно, что такого увидел во мне Каз, что так скоро выследил и пришел точно по адресу? Но это спишем на новые странности, которых в моей жизни вагон и маленькая тележка.

В конце концов, мало ли, почему он так сделал? Может, задело, что кинула его. Может, еще что-то…

— Пей, — ставит передо мной стопочку Ланка, — и выдыхай. Все образуется. Тут, главное, делать лицо кирпичом и стоять на своем. Знаешь, это первое правило: не признавать своей вины, никогда, если не хочешь этого. Тупо стоять на своем, на голубом глазу звездеть одно и то же. И все. Никто ничего не сделает… Всему, в итоге, найдется логичное объяснение…

Я выпиваю, горло спирает от крепости, дышу, открыв рот.

— Но вот вопрос, что делать дальше с тобой… — Ланка выпивает свою долю, не поморщившись, щурится в темное окно, — Каз выглядел диким… Я его таким не видела никогда… Чем-то ты его цепанула, сестренка… А вот чем…

— Не знаю, — торопливо открещиваюсь я, — я ничего такого…

— Да верю, — вздыхает она, оглядывая меня с веселой и доброй усмешкой. И прямо по сердцу теплой волной: очень похожа Ланка в этот момент на себя прежнюю, озорную выдумщицу, уверенную, что все у нее получится, стоит только захотеть, — ты у нас всегда девочка-цветочек была… Нежная и невинная…

Не такая уж и невинная, думается мне, но вслух ничего не говорю, конечно же. Не та это тема, чтоб гордиться… И озвучивать.

— Тут тебе оставаться нельзя, — продолжает Ланка размышлять вслух, — этот… Короче, взъелся на тебя, закусился…

— Прости…

— Ой, да ладно, — отмахивается она, — я сама бы его давно уже послала… Но половина квартиры его… И ипотека на нас, он тоже платит. Мы даже продать квартиру не сможем, ребенок тут прописан, опека не даст ухудшить условия жилья… А купить равноценное я не смогу… Короче, глупость одна и безвыходность…

— А если он… Сам захочет развестись? И квартиру поменять? — осторожно спрашиваю я.

— Да кто ж ему даст? — усмехается тяжело Ланка, — нет, сестренка, мы с ним пока что связаны узами крепче брачных, мать его… Но ладно. Давай думать, куда тебя пристроить на этот месяц…

— Я могу попытаться вывернуться… — говорю я неуверенно, — на вокзале ночевать, когда его не будет… Прости меня, Лан… Я одни проблемы…

— А жить на что будешь? — логично спрашивает Ланка, — я не смогу тебя кормить, ты прости… У меня каждая копеечка, понимаешь…

— Я понимаю! Мне не надо! Ты и без того… Я любую работу…

— Любую, говоришь? — щурится на меня Ланка, — ну, в принципе, есть один вариант…

Глава 14

Мы выходим из подъезда, тормозим, потому что нужно коляску выкатить, Вальчик улыбается ясному утру так радостно, что невольно отвечаю ему, на пару минут забывая про все неприятности.

Невероятно позитивный мальчик, просто чудо какое-то.

Ланка тоже спокойна, по телефону разговаривает с кем-то, не мешаю, потому что дело касается меня напрямую.

— Да, ну санкнижка… — она поворачивается ко мне, — санкнижка у тебя есть?

— Нет…

— Есть, Марин Пална, — бодро врет Ланка, — все нормально… Уже сегодня? Ну вообще отлично… А по тем условиям, что вы мне предлагали… Ага… Ага… Да ну какая национальность, нет! Говорю, же, сестра моя! Двоюродная… Ну все, через час, да…

Она кладет трубку, улыбается мне:

— Ну вот, все нормально. Пална — мировая тетка. Она меня в свое время очень с Вальчиком выручила.

— Но у меня же нет санкнижки… — спускаю я ее на землю.

— А, решим, — отмахивается Ланка, — сегодня скажешь, что забыла, а я пока в регистратуру загляну, если Катюха дежурит, то она поможет… Главное, зайти сейчас купить ее, а медкомиссию тебе проставят, все, что нужно, потом досдашь. У нас и без того проблема с младшим персоналом, как и везде… Сама понимаешь, кто в санитарки пойдет? Платят мало, работы много… И полно неадекватов приходит… Вот и держатся за нас. Так что все нормально будет, если, конечно, сможешь ты…

Киваю с готовностью, поражаясь про себя непрошибаемой активности Ланки. Она сейчас вообще не похожа на ту измотанную жизнью женщину средних лет, что встретила меня совсем недавно у своего порога.

Теперь я вижу перед собой еще одну ипостась моей сестры: боевую, жесткую, собранную.

Она вышла в этот мир, чтоб бороться и побеждать.

Ужасно хочется поймать момент на бумагу, выражение глаз, прищур насмешливый и внимательный, губы, четко очерченные, в легкой полуулыбке… Она совершенно невероятна, моя сестра. Просто богиня Ника сейчас.

— Черт… — пока я горюю о невозможности накидать черты ее лица хотя бы парой штрихов на бумаге, Ланка смотрит за мое плечо и с досадой сжимает губы.