Тайна старого Радуля - Сергей Голицын

Ребята сбились в кучу и молча ждали, когда Георгий Николаевич начнет рассказывать.

– Смотрите, – заговорил он, – какое тонкое белокаменное кружево вьется вокруг окон, вокруг входа. Как изящны и стройны устремленные ввысь очертания. А ведь безымянный зодчий без чертежей, без расчетов строил.

Георгий Николаевич говорил горячо, увлеченно.

– Какие будут вопросы? – спросил он напоследок.

– А можно залезть на колокольню? – поинтересовался Миша, показывая на маленькую дверку сбоку главного входа.

Георгий Николаевич знал, что витая каменная лестница доходила только до первой площадки колокольни, а выше когда-то шла деревянная, давно уже разобранная, и потому он сказал:

– Вам все равно до верха не долезть, а с площадки вы ничего не увидите. – Ему было грустно, что мальчики пропустили мимо ушей его слова. Не проняла их представшая перед ними красота.

– Полезли! – крикнул толстощекий Игорь.

Георгий Николаевич не успел ответить, как все до одного мальчишки юркнули в эту маленькую дверку, затем через окно колокольни пробрались на ржавую крышу самой церкви и с ликующими криками замахали оттуда руками.

Георгию Николаевичу сделалось еще грустнее. Но как убедить мальчишек, что памятники старины надо не только уважать, но и беречь? А они прыгают по крыше, гремят железными листами.

– Пожалуйста, скажи им, чтобы слезли, – морщась, точно от боли, обратился он к Гале-начальнице.

– Слезайте сейчас же! – крикнула та.

Но мальчишки и не думали слушаться своего командира отряда, наоборот, они звали девочек к себе. Налицо было явное нарушение дисциплины.

– Поведите нас куда-нибудь еще, где тоже интересно. Мальчишки увидят, что мы уходим, спустятся и побегут нас догонять, – обратилась благонамеренная Галя-начальница к Георгию Николаевичу.

– Нет, поведите нас туда, где мы от них спрячемся, пускай поищут! – расхохоталась толстушка Алла.

Георгий Николаевич вспомнил рассказ Ильи Михайловича, что невдалеке за церковью где-то находятся остатки старого моста через Нуругду. Там когда-то очень давно – может, сто, может, двести лет назад – шла дорога в город. Но путь заносило песком, и пришлось его забросить. С тех пор ездят в город кружным путем, зато дорога торная и ровная.

Георгий Николаевич давно хотел разыскать тот мост, но все откладывал; теперь он решил повести туда девочек.

В двух словах он объяснил им, что за мост, и показал позади церкви, под песчаным склоном густой ольшаник, где текла невидимая Нуругда.

Они спустились с горы и увидели в кустах как будто заброшенную тропинку и углубились в кусты. Издали им было видно, как мальчишки слезли с колокольни, забегали вокруг церкви, начали кричать, звать девочек, искали их по всему кладбищу.

– Пускай побегают! – покатываясь от хохота, говорила Алла.

– Пускай побеспокоятся о нас, – также покатываясь от хохота, говорила Галя-кудрявая.

Черные ольховые стволы стояли тесно и были не толще человеческой руки; светлые стебли хмеля перевивали их. Сквозь густую листву сюда почти не попадало солнце. Иные деревья высохли, иные упали. На черной сырой земле не росло ничего, пахло гнилой древесиной, прелыми листьями.

И тут с жалобным стоном набросились на путешественников тучи голодных комаров. Девочки срывали ветки, отмахивались. Комары не испугали их. Они начали пробираться в глубь чащи. Первым пошел Георгий Николаевич, за ним двинулась Галя-кудрявая, потом Алла, потом цепочкой одна за другой остальные девочки. Каждая шла на почтительном расстоянии от предыдущей, иначе отгибаемые ветки грозили хлестнуть по лицу. Комары заунывно пели. Цепочка двигалась медленно. Скоро под ногами зачавкала вода, кеды сразу промокли. Невидимая Нуругда текла впереди, где-то совсем близко, но девочки никак не могли до нее добраться.

Они обвязали косынками лица, только глаза их остались видны. Комары набросились на их голые руки. С остервенением все хлопали себя ладонями и ветками по затылку, по лбу.

Наконец сквозь стволы деревьев показалась Нуругда. Вода под нависшими ольхами выглядела темно-коричневой, словно крепко настоянный чай. По ее поверхности сновали паучки, течения почти не было заметно. Цепочка остановилась.

И тут Георгий Николаевич впервые увидел эти остатки моста.

Из воды торчали черные сваи, забитые когда-то человеком вручную. Теперь такие необычно толстые сваи забивать разучились. Два ряда их выстроились вдоль русла, по пять штук в каждом ряду. По всем признакам сваи были забиты давно, их макушки сгнили, покрылись зеленым мхом…

«Дерево долго сохраняется, когда постоянно очень сыро или когда постоянно очень сухо», – вспомнил Георгий Николаевич утверждение ученого автора одной книги по археологии.

Как всякий писатель, он был человек любознательный. А тут еще запахло стариной.

Его живо интересовало все, что касалось истории Радуля, и потому он сказал:

– Жаль, что с нами нет мальчиков, я бы их попросил исследовать сваи.

Галя-кудрявая пробралась к нему вплотную по черной чавкающей грязи. Глядя на него в упор, она заговорила со страстью, с азартом:

– Совсем не жаль, что нет мальчиков! Вы только скажите, что нам сейчас делать. Девчонки вовсе не трусихи. Мы храбрее мальчишек! И терпеливее мальчишек! Те давно бы от комаров удрали. Вы скажите, надо в воду лезть? Надо в воду? Да? Мы залезем! Ни змей, ни жаб, ни пиявок не боимся!

– Да, надо в воду, – сказал Георгий Николаевич. – Осторожно ощупайте каждую сваю – не подгнили ли они? Исследуйте возле них дно – не лежат ли там бревна; а если лежат, то какой они толщины.

Галя быстро обернулась, подмигнула, стряхнула со лба упавший кудрявый локон.

– Алка, полезли!

И тут же, прямо в синих спортивных костюмах, в кедах, обе девочки – светлокудрявая и черненькая, худышка и толстушка – плюхнулись в воду и пошли. Вскоре глубина достигла им до пояса. Разгребая руками воду, они медленно брели. Двигаться по топкому дну с каждым шагом им было все труднее… Наконец отважные изыскательницы добрались до крайней сваи. Галя легко отломила от верхнего конца совсем трухлявую чурку.

Георгий Николаевич тотчас же ее остановил:

– Нет-нет, не трогай! Нельзя разрушать! Эти сваи тоже памятники старины.

Девочки начали бродить туда и сюда, замутили воду. Вскоре они нащупали ногами сперва одно бревно, лежавшее на дне речки, затем другое. По их словам, бревна были такие толстые, как сосны на картинах Шишкина.

И вдруг точно пловец прыгнул с вышки. Что-то огромное с шумом взбурлило воду. На секунду показалась блестящая темная спина какого-то чудища невиданных размеров…

Обе девочки вскрикнули, протянули вперед руки для защиты. И тут же обе, не сговариваясь, захохотали.

– Я думала – крокодил! – крикнула Алла.

– Я думала – русалка! – крикнула Галя-кудрявая.

– Это сом! Это сом! – исступленно завопил Георгий Николаевич. – Возвращайтесь сейчас же!

Он испугался куда больше девочек. Еще чего случится, ногу им откусит.

– А мы не боимся! А мы не боимся! – звонко хохотала Галя.

– А он нас боится, боится, удрал, спрятался! – еще звонче хохотала Алла.

Георгий Николаевич слышал, что в клязьминских омутах, там, где с древних времен лежит на дне много дубовых коряг, изредка встречаются огромные сомы. Они даже таскают гусят и утят, но девочек, пожалуй, вряд ли глотают. Неужели случилось невероятное? Одно такое редкое чудище заплыло из Клязьмы в Нуругду?

Трухлявые сваи моста были забыты. Девочки оживленно обменивались впечатлениями – что успели увидеть, что успели заметить. Стрекоча, как сороки, они заспорили между собой – какого цвета были у сома глаза.

– Черные, – настаивала Галя-начальница.

– Голубенькие, голубенькие, как небо, – повторяла Галя-кудрявая, стоя по пояс в воде.

– Золотые, очень злющие. И они горели, как огонь, – утверждала Алла, стоя в воде по колено.

Кормить комаров Георгий Николаевич больше не мог.

– Девочки, вылезайте скорее! – закричал он и пошел обратно по только что пробитой топкой тропинке. Все двинулись за ним, с трудом вытаскивая кеды из грязи.

Алле и Гале захотелось поскорее вылезти из воды. У самого берега Алла споткнулась и с визгом упала, на нее кувырнулась Галя. Обе они окунулись с головой в илистую жижу и тут же с хохотом вскочили.

Наконец все выбрались из ольховой чащи. Как было хорошо! Солнышко светило, комарики не кусались. Они с облегчением вдохнули полной грудью живительный сосновый воздух; сперва не торопясь пошли по песку в гору, а увидели мальчиков и побежали к ним с победными криками:

– А что мы нашли!.. А что мы видели!.. А вы не видели!.. Мальчики собрались возле остатков церковной паперти -

небольшой полуразрушенной пристройки перед входом в колокольню. Четверо из них сидели на корточках, остальные стояли, наклонившись над ними, окружив одинокий облезлый кирпичный столб, когда-то подпиравший с угла крышу паперти.