В вокзальной суете - Изабелла Худолей

Лучше и, главное, короче я не смогу рассказать вам о моем отношении к старым письмам, чем в моей балладе, которую я написала 12 июля 1993 годы, в день рождения моей сестры, Наполовой Зои Ивановны, и посвятила ей.

Когда мне бывает очень обидно,и небо в овчинку, и солнце в оконце,когда мне бывает очень стыдно,и все возвратить, исправить хочется,бывает — вокруг ничего не видно:ни света, ни выхода — мрак и туман —я письма читаю, старые письма,одно за другим, как прекрасный роман.И светлое чувство, и добрые мысли,и сладкая боль, и душевная дрожь —все это из них в одночасье выплеснети горечь утопит… Тогда ты поймешь,что эта любовь твоих корреспондентов,а может быть только красивая ложь,прекрасная музыка их комплиментов— твое! Не утратишь его, не вернешь…Читайте, читайте старые письмаи с болью черты дорогого лицане бойтесь увидеть. Далекое — близко.Душевная боль очищает сердца.

Ветреной ночью стучат мне в окноголые ветки с листвой неопавшей.— Что тебя держит, листок запоздавший?И почему не упал ты давно?Не облетел золотым листопадом,в танце прощальном тихо кружась.— Мы задержались — значит, так надо,значит, подумал кто‑то о нас.— Скажи, почему ни осенняя буря,— ни снегопад, ни трескучий мороз— не унесут тебя? С ними поспоря,— ты остаешься, будто примерз.— Кто знает, кто знает промысел Божий?— Может, оставлен я на земле,чтобы тебе иль кому‑то похожемунапоминать о содеянном зле.Напоминать, твою совесть тревожить,голыми ветками в окна стуча.Чтобы хоть так на земле не умножитьзло, что вершится порой сгоряча.

Л. К.Золотая осень обещалабабьим летом сердце согревать.Отчего ж ты, осень, не сказала,что тепло то надо воровать?Отчего ты горечи полыннойпримешала в сладкое вино,и тревожным стуком ночью длиннойпонапрасну мне стучишь в окно?Ты — мое ворованное счастье.Никому тебя не показать.Счастье ты мое или несчастье —не могу сама никак понять.

Давным — давно в Италии, в Веронеогнем любви два сердца, два крылавдруг вспыхнули. Потом в предсмертном стонета птица рухнула… Любовь ее сожгла.Да, так бывает. Редко. Беспощаденее огонь. В нем плавится металл.Смертельный риск такой любви громаден.Но кто из нас об этом не мечтал?

Поселилось во мне одиночество,когда я потеряла дитя.Тяжко жить. Плохо жить. Жить не хочется!Больше не назовет тебяни одна душа на светесловом «мама». Чужие дети,а за ними чужие внуки,может, сядут ко мне на руки,лед растопят в моей душе…Но не весь. И тогда уженазовут по имени — отчеству.Как сиротство мое. Одиночество.

Примечания

1

сушеные абрикосы или жердели — абрикосы — дички