Черкесские мамлюки - Самир Хотко

Такую же трактовку событий мы находим и у Иоганна Бларамберга и у Клапрота.

Численность адыгов в этот период была, по всей видимости, довольно высока: наши предки занимали половину Кавказа, а численности феодальной конницы хватало не только на оборону этих обширных земель, но и на дальние походы. Кроме того, черкесское феодальное общество к XIII веку начало выдавать излишек воинов — дворянских детей, которым не находилось применения на родной земле. Ватаги этих всадников, этих странствующих рыцарей рыскали по всему Кавказу и Восточной Европе в поисках славы и добычи. Костяк этих отрядов составляли уорки — младшие дворяне и, можно предположить, что знаменитое малороссийское слово «урка» произошло от адыгского «уоркъ». Бгажноков Б. X. в своей работе «Образ жизни адыгской феодальной знати» пишет следующее: «Дальние походы рыцарей — наездников с целью грабежа, известные под названием «зекIуэ» по своей значимости в экономической и духовной жизни Черкесии — одна из самых важных страниц ее истории. Не случайно в пантеоне адыгских языческих богов числится покровитель наездничества и наездников ЗекIуэтхьэ (зекIуэ — поход, тхьэ — бог)».

Черкесская принадлежность первых казаков также не вызывает сомнения. А. Л. Станиславский приводит любопытный для нас отрывок из Московского летописного свода конца XV века, относящийся к 1492 году: «Того же лета июня в 10–й день приходили татаровя ординские казаки, в головах приходил Томешок зовут, а с ним вместе двесте и дватцать человек — во Алексин на волость на Вошан и, пограбив, поидоша назад».

Адыгом был и легендарный атаман Михаил Черкашенин, воспетый в русском фольклоре.

Свобода и жажда славы — вот два идола средневековых черкесских рыцарей. Герой одноименной повести Хан — Гирея Бесльний Абат говорит: «Наши черкесы, ей — богу, храбрее всех народов на свете и безрассуднее; никто их не посылает на войну против их воли, а сами они спешат навстречу опасности, сражаются, умирают добровольно. Ранят ли их — нет награды; убьют — их семейство никто не призрит; за все если скажут «храбрый» — вот и награда для них! За это одно слово они идут навстречу верной гибели!»

Знаменитый Айдемиркан говорил:

«Зы сэбэп къыхэмыкIынуми, Мэжджыт хужьыжьым сафIэкIуэлIэнщ», имея в виду белую мечеть Бахчисарая.

Чтобы резюмировать это необходимое отступление снова обратимся к работе Бгажнокова: «Желание заслужить славу удачливого наездника, храброго воина, человека неутомимого во всех делах и к тому же гостеприимного и на черкесский манер галантного превращалось в господствующую тенденцию жизненных устремлений военно — феодальной знати, подчас остро, болезненно переживаемую». Черкесские всадники сражались в XIII‑XVI вв. одновременно в Азии, Европе и Африке, покрыв свое имя неувядаемой славой бесстрашных и искусных воинов.

Но вернемся в Каир 1277 года. После смерти Бибарса ал — Бундукдари эмиры провозгласили султаном его сына Саида. Ему было девятнадцать лет и он был глуп и жесток. От отца он не унаследовал ни одного из его положительных качеств и выдающихся способностей в нем также никто не заметил. Юный султан находился всецело под влиянием своей матери и первым его шагом на посту султана было отравление визиря и арест чиновников двора, назначенных отцом. Он потакал притязаниям своих личных мамлюков, аппетиты которых были безмерны, а заслуги перед троном еще очень незначительны. В среде эмиров и мамлюков росло недовольство его правлением. Чтобы отвлечь внимание недовольных, Саид предпринял поход против Армении, но по дороге оставил армию и расположился в Дамаске. Пробыв там некоторое время, он возвратился в Каир. Мамлюки, не дойдя до Армении, взбунтовались и во главе с Калауном вернулись скорым маршем в Каир и после недельной осады заняли цитадель. Саида отправили в ссылку. Его двухлетнее правление завершилось бесславно и без сожаления с чьей бы то ни было стороны.

Затем султаном объявили младшего сына Бибарса Саламиша, еще совсем ребенка, а регентом при нем стал Калаун. Вскоре, в ноябре 1279 года, Калаун провозглашает себя султаном. Это был высокий стройный человек, с бычьей шеей и чрезвычайно развитыми руками. По своей энергии и отваге он не уступал своему предшественнику и другу Бибарсу, но при этом не был столь властолюбив и был чужд коварства. Как и Бибарс, по ал — Айни, Калаун происходил из племени бурдж. Кстати, с черкесского имя Калаун переводится как «городской дом» или башня, т. е. тот же бурдж. Таким образом, черкесский перевод имени этого султана совпадает с арабским названием племени его происхождения. На наш взгляд совпадение это неслучайно: оно фиксирует адыгское происхождение Калауна. Его родиной также, как и Бибарса, был Солхат в Крыму, где в 1288 году на его деньги была воздвигнута мечеть.

Первоначально Калаун был мамлюком ас — Салиха, о чем свидетельствует его прозвище ас — Салихи. Куплен он был за огромную сумму в тысячу золотых монет, отсюда еще одно его прозвище ал — Алфи («Тысячный»). Ал — Мансур Сайф ад — дин Калаун ал — Алфи (1279–1290 гг.) стал основателем настоящей династии внутри «династии» Мамлюков. Он стал «единственным мамлюкским султаном, в чьем роду наследование продолжалось до четвертого поколения». Последний бахритский султан ас — Салих Салах ад — дин Хаджжи II был его правнуком.

Черкесское происхождение Калауна тем не менее не влечет к отрицанию кипчакского характера династии Калаунидов — его потомков, которые совершенно были ассимилированы кипчакским (тюркским) окружением. Примеров таких династий в истории более чем достаточно: Рюрик был варягом, а его потомки обрусели несмотря на присутствие варяжских дружин; Вильгельм Завоеватель — норманн, а его потомки слились с саксонской средой; в самом Египте династия Мохаммеда Али, албанца по происхождению, стала первой арабской династией в этой стране. Отуречиванию наследников Калауна не помешало присутствие значительного контингента башенных черкесов, выдвижению которых на руководящие посты в армии и государственном управ лении всячески препятствовали бахритские эмиры. Калауниды сдерживали бахритов при помощи бурждитов и, наоборот, когда последние возвели на престол черкеса Бибарса Джашангира в 1309 г., сын Калауна ан — Насир Мухаммад вернул себе власть, опираясь на отряды бахритов.

Мы уже упоминали о крупном поражении, нанесенном черкесам в 1277 г. Ногаем и Менгу — Тимуром. В результате этого поражения большое число черкесов оказалось в плену у монголов. Вероятно именно их и продали монголы генуэзцам и мамлюкским агентам. В течение 1277–1279 гг. Калаун приобрел 12000 черкесов, из числа которых сформировал свою гвардию. Численность черкесской гвардии Калауна к моменту его восхождения на трон не превышала 4–5 тыс. человек. Остальные черкесы влились в ряды бахритов. Гвардейцы Калауна получили прозвание башенных мамлюков, поскольку размещались в круглых башнях каирской цитадели — бурджах. Предшественниками бурджитов были черкесские гвардейцы Салах ад — Дина и мамлюки из полка Салихийя. В связи с этим можно утверждать, что корпорация Бурджи была намного древнее, чем корпорация Бахри, тогда как в мамлюковедческой литературе утверждается обратное. Черкесы Калауна реанимировали древнюю мощную корпорацию, прямым назначением которой стало охранение трона от покушений со стороны бахритских эмиров.

В 1265 году на престол Ильханов в Персии вступил сын Хулагу Абака. Он долгое время вынашивал планы захвата Сирии, но пока в Каире правил Бибарс ал — Бундукдари, он не решался на вторжение. Второе крупное вторжение иранских монголов выпало на долю султана Калауна. Армия монголов как минимум в три раза по численности превосходила армию мамлюков. Макризи указывает, что их было в два раза больше. Но сведения этого автора чересчур предвзяты во всем, что касается доблести мамлюков и его можно назвать родоначальником негативистского направления в арабской историографии мамлюков вообще и черкесских мамлюков в частности. Известно, что Абака, симпатизировавший христианству, заключил союз с франками и ему на помощь пришел большой отряд крестоносцев — цвет европейского рыцарства. Десятки тысяч армянских и грузинских воинов во главе со своими предводителями также были приведены монголами. Целые орды тюрок и персов и других азиатских племен жаждали ворваться в богатую Сирию. Все это 150–200–тысячное воинство под предводительством Менгу — Тимура и лучших монгольских полководцев подошло к городу Химсу, где их уже ожидала египетская армия во главе с Калауном (31 октября 1281 г.).

Правый фланг египетской армии занимал Малик Мухаммад — аййубидский правитель Хамы и некоторое число мамлюкских эмиров. Впереди них стояли арабы из племени Мурра во главе с Исой ибн Маханной. Левый фланг занимал эмир сотни Сункур ал — Ашкар, а впереди его отрядов были поставлены туркменские всадники. В центре стояли 4000 башенных черкесов и другие отборные мамлюкские части. Сам Калаун с двумястами мамлюками занял позицию на небольшом холме, с которого он мог наблюдать за битвой. Вскоре начали появляться монгольские отряды. Перед мамлюками и их немногочисленными союзниками выстроилась армия, воины которой родились на пространстве от Темзы до Амура и у многих из них были свои счеты с Мамлюками. Монголы атаковали с диким бешенством правый фланг египтян. Сирийцы и мамлюки сражались с большим упорством и выдержали эту атаку. Затем они сами ринулись на врага и оттеснили его левый фланг к центру. Но тем временем левый фланг мамлюков во главе с Сункуром был разгромлен и побежал к стенам Химса. Монголы, атаковавшие кипчаков Сункура, увлеклись и преследовали их до города, где и устроили ужасную резню. А мамлюки Сункура, не останавливаясь, бежали до Дамаска, разнося весть о полном поражении мусульман. В тылу армии Калауна поднялась страшная паника, распространившаяся по всей стране. Вслед за поражением Сункура последовал разгром правого фланга: сирийцы и мамлюки сражались отчаянно, но силы были слишком неравны. Твердо стоял только центр мамлюкской армии и Калаун приказал бить в барабаны, что было сигналом к сбору. К центру стали подтягиваться остатки с правого фланга. Ожидали атаки свежих монгольских частей и всем было ясно, что битва проиграна.