Лесоморье. Последний лампид - Аджи Диас

– Зря ты это сделал. – заговорил кто-то за спиной.

– Так, почему ты не остановил меня?

– Я не успел.

Паровек вышел вперед и оглядел творящийся бардак. Кабеля искрились и словно живые хлестали по полу.

– Как Лета?

– Жива и здорова. – хриплым голосом ответил Паровек. – Убийцей оказалась старуха. Таст.

– Я уже знаю. Ты…

Со второго этажа донеслись какие-то звуки.

– Казад Фелл! – вспомнил Эр Бошманс и побежал к лестнице.

Паровек немедля последовал за ним. Широкая лестница привела их к заваленному хламом чердаку, с открытым настежь окном. Обещанный дождь все-таки начался. Над городом сверкали зеленоватые молнии, принесенные из-за Вуали. Вибрирующие кабеля тянулись к странному устройству, состоявшему из железной кровати с ремешками и кабелей связанных длиннющей антенной, выставленной из окна. Возле него и стоял обнаженный черноволосый юноша.

– Твою же мать. – прошептал Эр Бошманс и поднял пистолет.

Юноша смотрел в окно и трогал свое лицо. Кажется, он даже не заметил гостей.

– Казад Фелл? – заговорил лампид, приближаясь. Паровек также стал обходить юношу, с другой стороны. – Скажи, что это ты. Подтверди.

Парень повернулся и посмотрел на Эр Бошманса.

– Ты… – он указал пальцем на лампида. – Ты… наступил на мой глаз.

Эр Бошманс выстрелил. Чердак осветила яркая вспышка. Лампид стал стрелять еще. И снова все утонуло в ярком свете. Щелк, щелк, щелк! Барабан опустел. А Казад Фелл был не вредим. Он просто отправил пули в другое измерение. Просто!

Паровек стрелой пустился вперед, вооруженный серповидными кинжалами. Его плащ шелестел при каждом шаге, а струйки пара напоминали хвост некой кометы. Он почти достал молодого человека… но тот исчез. Испарился словно и не было его.

– Блуд! – прошипел Эр Бошманс. – Бездна! Твою же!.. Мелкий ублюдок! Шлюхин сын! Не может быть этого! Как же, я черт подери не догадался!? Почему не поспешил!?

Обессиленный, он упал на колени и отбросил пистолет, который был абсолютно бесполезен против порталиста. Сайлас Мавар вернулся.

– Ну и бардак вы тут устроили. – сказала Ван Тролль, встретив Эр Бошманса сидевшего в кресле, в котором совсем недавно восседал Гафальт.

Вокруг суетились ликторы, комиссар Форстан раздавал распоряжения, мэр собравший всю прессу Реквиема у входа в музей, раздавал интервью. И лишь Эр Бошманс бездействовал. Он думал о прошлом, о конфликте, о старом враге и о способах, которыми его можно победить. Как можно победить того, кто вездесущ? Как можно победить того, кто заставляет пули исчезать? Как можно победить сумасшедшего с комплексом бога?

– Ты чего такой угрюмый? – обратилась к нему Ван Тролль. – Мы же раскрыли дело. Почти за сутки. На новый рекорд тянет.

– Просто задумался. – монотонным голосом откликнулся лампид. – Пойдем домой.

– Пошли.

Эр Бошманс встал и повернулся к Форстану.

– Кстати, что с трупом профессора?

– Вас тут официально не было. Валите домой. – скрипнул жвалами жук и махнул левой парой рук. – Отлично сработано.

– Ага.

Ликторы проводили сыщиков к черному входу, и выйдя из здания, те направились к машине.

– Где твоя шляпа? – спросил Эр Бошманс.

– Потеряла. Кстати ты знаешь кто меня спас?

– Паровек.

– Форстан рассказал? – удивилась Ван Тролль.

– Нет. Паровек позвонил мне и сообщил что ты в беде.

– ЧТО?! – ахнула девушка. – Ты с ним знаком?

– Вроде того. Я же тебе говорил.

– А ты нас познакомишь?

– Возможно. Когда-нибудь.

– Подожди. – задумалась девушка. – Ты знал, что я в плену и все равно отправился в музей полиции?

– Да. Паровек был на пол пути к тебе. Нельзя было терять время.

– Ну хорошо. – протянула Ван Тролль. Заметив серьезный тон напарника, она не стала обижаться или возмущаться, и быстро сменила тему. – Я же ведь говорила, что Церковь замешана. Разве я была не права? М? Ну скажи, а? Скажи старик.

– Да-да, признаюсь. – смягчился лампид. – Ты была частично права. Но подозревать отца Симония…

– Только не начинай! Кстати он сейчас в больнице. Через недельку вернется на работу и будет дальше пудрить людям мозги. Хотя, признаюсь он дядька неплохой.

Сыщики уже на подходе к машине заметили журналистов и мэра возвышающегося на голове ликтора. Его собственная голова была забинтована и скрыта под прозрачным дождевым плащом, как и у остальных газетчиков.

– Мы не допустим повторения сегодняшних митингов! – грозя коротким пальцем, говорил мопс. – Стабильность, процветание и мир Реквиема – моя главная цель! Но, эту задачу я не смогу осилить без поддержки народа. Если каждый, кто хочет жить в спокойствии и мире, не приложит к этому руку, лапу, щупальцу или клешню, то нас постигнет участь мира до Старой войны. Мы вымрем! Пускай каждый подумает о своем будущем. О будущем наших детей.

– Красиво поет. – буркнула Ван Тролль и села в машину. – Он точно победит в следующих выборах.

– Возможно.

Когда они прибыли домой их встретила ахающая и охающая госпожа Коттон.

– Какой ужас! – встревоженно воскликнул бледно-розовый конструкт, женским голосом. – Вы столько пережили за этот день! Столько опасностей! Я приготовлю чай. Все! Ближайшую неделю вы никуда не выйдете!

– Хорошо-хорошо Коттон. – засмеялась Ван Тролль, снимая пальто.

Не успела она сделать это, как оказалась в бережных объятьях госпожи Коттон.

– Я же волновалась девочка. – проговорила та, материнским голосом.

– Хорошо. Отпусти. Дышать тяжело.

После крепких объятий в прихожей, сыщики, сняв верхнюю одежду, поднялись на второй этаж, в их общий кабинет где они обычно принимали клиентов. Эр Бошманс по-прежнему был задумчивым, Ван Тролль старалась не шуметь и тихонько сидела у камина наблюдая за огнем. За окном лил токсичный дождь. Ван Тролль подумала о фанатиках что хотели разгромить Инсектариум и его обитателях, которые сейчас праздновали День Богов из-за Вуали. «День» в их понимании длился столько, сколько шел дождь. Как рассказал Форстан, всех бунтующих засадили во временные изоляторы, до выяснения обстоятельств. Скорее всего мэр продержит их там пару дней и отпустит, проявив свое показное милосердие. Убитые горем люди совершили ошибку и возможно, впредь они станут чуть внимательнее, и не дадут себя обмануть еще раз. Или может быть отравленные семена ненависти, посеянные одной сумасшедшей старухой, навечно осядут в их сознании? Время покажет.

Ван Тролль посмотрела на напарника. Тот замер за своим столом у дальней стены и видимо о чем-то усиленно размышлял. Лета не забыла о том, что ей сказал Кавадин. Прежний напарник предал Эр Бошманса и стал его злейшим врагом. Видимо этого, лампид боялся больше всего на свете, того что когда-нибудь Ван Тролль станет его врагом.

Никогда не бывать такому, подумала девушка и решила отложить разговор о бывшем напарнике Эр Бошманса, на более удобное время.

После сытного ужина уставшая Лета отправилась спать. Госпожа Коттон убиралась на кухне, подпевая какую-то старую песню. Эр Бошманс спустился в подвал дома. Там, в сырости и темноте, среди высоких коробок со всяким хламом, таилась скрытая дверь. Лампид толкнул один из кирпичей в стене, и та с тихим треском подвинулась назад и отъехала в сторону. Перед Эр Бошмансом открылась комната напоминавшая хранилище Хруста. И тут все стены были завалены разнообразным оружием: магическим, паровым, верхаенским, руническим и прочим. Пистолеты, мечи, жезлы, винтовки и так далее. Но были здесь также множество разных книг, целые кипы старых бумаг, заваленные по углам, всевозможные безделушки из мира до Старой войны и два больших сундука. Открыв один из них, лампид небрежно бросил в него мнемограф и тесак с рунами на лезвии. Тот самый, которым госпожа Таст хладнокровно убивала бедных девушек. Не просто оружие, а воссозданный по чертежам инструмент древних порталистов, клинок которым можно было разрезать саму ткань мироздания и пройдя через нее оказаться в абсолютно другом месте. Еще одна попытка Гафальта стать ближе к своему кумиру.

Будь у Эр Бошманса рот он бы устало вздохнул. Будь у него глаза, возможно он закатил бы их. Но на отчаяние и усталость не было времени. Он обязательно что-нибудь придумает. Обязательно найдет выход.

Где-то очень далеко, дальше чем можно представить. В мире бескрайних болот и грязного неба промелькнула еле заметная вспышка. В тенях гигантского, хищного дерева, с ядовитыми плодами кто-то проснулся. Он был очень старым, даже по меркам своего вида, что свидетельствовало лишь о его силе и ловкости. В этом мире немногие прожили, столько же, сколько и он. Существо принюхалось и узнав запах поднялось на четвереньки. Оно имело черную кожу, громадные когтистые лапы, шипастую спину и плоскую морду, на которой кроме четырех полосок ноздрей и клыкастой пасти ничего не было.