Трижды заслуженная вдова - Фаина Раевская

—    Я вас узнала, — перебила я его. — Что-нибудь случилось?

—    A-а, ты говорить не можешь? — он проявил чудеса сообразительности. — Тогда слушай и кивай. У меня тут около часа назад был один тип из прокуратуры, весьма мерзкий и дотошный...

Я покосилась на Вовку и мысленно согласилась с Левкой.

—    Я ему, конечно, кое-что сказал, но далеко не все!

—    Это хорошо, — сдержанно ответила я.

—    Ну вот, а он хитро так прищурился и спрашивает: «У вас кто-нибудь был?» Да, говорю, из ФСБ... Я правильно понял?

—    Не совсем, конечно, да ладно, чего уж теперь...

Левка помолчал немного и неожиданно заявил:

—    Я с вами, Жень!

—    Что с нами? — растерялась я.

—    Все, — решительно воскликнул этот Бонифаций.

Наш разговор сильно смахивал на бред двух сумасшедших. Ульянов не сводил с меня настороженных глаз, и это сильно раздражало. Я разозлилась и рявкнула:

—    Что именно? Уточните, пожалуйста!

—    Я имею в виду, — пояснил Левка, — убийство Розы Адамовны. Я вам буду помогать!

—    Спасибо, конечно, но...

—    Я бесплатно! — торопливо заверил помощник. — Я за справедливость!

Ох, что-то много нынче борцов за эту самую справедливость. Может, экология так влияет на умы и сердца людей? И этот туда же!

—    Ладно, — махнула я рукой, — мы согласны. Я вам перезвоню. Как только, так сразу. До свидания, Олег Петрович!

Я нажала на кнопку отбоя и затравленно посмотрела на Вовку. Его взгляд не предвещал ничего хорошего. Оставалась одна надежда на то, что дома у моей подруги этот тиран и деспот не станет устраивать разборок. Надежды рухнули, едва Ульянов открыл рот.

—    Та-ак, — многозначительно протянул он. — Кто это был?

—    Э-э... Этот, как его, Адельфанский, во! — ответила я.

Люська при упоминании фамилии Алена Делона местного розлива решила по укоренившейся привычке впасть в столбняк, но, правильно оценив ситуацию, быстренько передумала.

—    И что ему от вас нужно? — не унимался Вовка.

—    О-о-о... А-а-а... Ну-у-у... — сказала Людмила.

Следователь ничего не понял из ее объяснений и перевел вопросительный взгляд на меня. Я обозлилась:

—    Знаешь что, Вовчик, если это допрос, то веди его по всем правилам: с протоколом, понятыми и прочими прибамбасами. И не забудь зачитать наши права! А если ты интересуешься нашей личной жизнью на правах частного, так сказать лица, то вали отсюда поскорее, поскольку как частное лицо положительных эмоций ты у меня не вызываешь!

Некоторое время Ульянов внимательно разглядывал нас с Люськой, потом поскреб подбородок с двухдневной щетиной и заявил:

—    Что ж, раз ты настаиваешь... Только вот что я тебе скажу, дорогая. Не приведи господь, если я узнаю, что вы как-то связаны с делом Розы Либерман! Пятнадцать суток уж я вам обеспечу! И не надейтесь, что будете чалиться в одной камере!

Вовка резко поднялся и, бросив: «Пока!» — стремительно покинул помещение.

—    Наградил боже родственником! — воскликнула я, едва за ним закрылась дверь. — Нет, Люсь, ты видишь, что делается?! Вообразил, что раз он старший следователь по особо важным делам, то ему можно невинных людей за решетку сажать! Ну и пусть!

За справедливость, между прочим, Жанна Д’Арк на костер пошла! Чем мы хуже?! Джордано Бруно тоже за правду погорел, Павлик Морозов... Нет, про Павлика неудачный пример...

Подруга уныло кивнула. Интуиция подсказывала мне, что ей на костер совсем не хочется даже во имя справедливости!

—    Жень, — неуверенно начала она, — а может, ты в Европу отправишься? Чего-то сдается мне, она без тебя зачахла! Енисейские Поля, к примеру, пожухли, а Пизанская башня того и гляди рухнет без твоей помощи... Да и испанская коррида, того, приказала долго жить... И Вовка сказал, что в одну камеру нас не посадят!

Возмущение коварством подруги рвалось наружу из глубины моей души. Быстренько припомнив кое-какие слова, я дала ему выход, трагически воскликнув:

—    О, коварная Люська!

«Коварная» опустила глаза, а я уже нормальным тоном добавила:

—    Ты не очень-то реагируй на то, что говорит Вовка. У него работа такая — запугивать невиновных...

—    А мы с тобой невиновные? — усомнилась подруга.

—    Конечно! Мы же ничего не натворили! Пока...

Люська заметно повеселела, и остаток вечера прошел почти спокойно. Время от времени она, конечно, глубоко вздыхала, чем ужасно меня раздражала и мешала смотреть телевизор. Несколько раз звонил Ромка и веселым голосом сообщал, как он без меня скучает. Я пообещала мужу, что в ближайшие несколько дней обязательно его навещу, и, приняв душ, легла спать.

Утро началось с вопроса Люськи:

—    Что делать?

—    Ты бы еще спросила, кто виноват, — пробормотала я, переворачиваясь на другой бок. — Тоже мне, русская интеллигенция...

—    Я в смысле планов на сегодня, — пояснила интеллигенция.

Пришлось встать. Немного подумав, я сообщила:

—    К Соне поедем. Звони Левке, узнавай адрес, ну и так далее. А завтра с утра пораньше махнем в Тулу. Что-то не дает мне покоя эта внебрачная дочь Арнольда Флавиевича... Как-то слишком вовремя она появилась!

Людмила набрала номер Льва и быстро сунула трубку мне в руки. Левка отозвался сразу после первого гудка. Может, он и не спал вовсе?

—    Лева, — учительским тоном обратилась я к нему, — доброе утро. Скажи нам, будь любезен, адрес Софьи Арнольдовны...

—    Доброе утро, Женя, — бодро отозвался Левка. — Я вам лучше покажу, где она живет, а то вы с непривычки заплутаете... Можем на моем джипе поехать.

Этот вариант хоть и был заманчив, никак мне не подходил. Соня наверняка знала Левкину машину. Непонятно почему, но мне это не понравилось. Зато возникла идея.

—    Лева, ты сделай, пожалуй, вот что: позвони Соне и скажи, мол, одна писательница жаждет написать книгу о ее знаменитом отце. Упирай на то, что баба эта дотошная, так что лучше с ней встретиться, пускай она из первых уст узнает нужную информацию! Дескать, если ты ей откажешь, она ведь к другим людям пойдет, и еще неизвестно, чего они могут наговорить! В общем, соображай сам, но чтобы сегодня эта Клеопатра нас приняла, как родных!

—    Понял! — радостно воскликнул Лев-

—    Уже делается! Я вам перезвоню!

В трубке раздались короткие гудки.

—    Ты чего задумала? — Люська вплыла в комнату с подносом, на котором дымились две чашки кофе и зазывно розовели бутерброды с ветчиной.

—    А где сливки? — разочарованно протянула я, заглянув в свою чашку.

—    Нету! — огрызнулась подруга. — Я те не «Метрополь». Ешь, что дают!

Испугавшись, что меня могут запросто лишить завтрака, я схватила бутерброд и принялась заливать его черным кофе.

—    Так что же ты задумала? — покончив с трапезой, повторила Люська. — Зачем Левку с собой брать? И потом, кто, глядя на тебя, поверит, что ты писательница? Никакого фасада! Соня сразу сообразит, что здесь дело нечисто! Давай, ты будешь моим секретарем, а я уж, так и быть, писательницей...

Критически оглядев хитрюгу, я покачала головой:

—    Ты тоже... того... не внушаешь! Знаешь -то? Мы будем с тобой соавторами! Ну, как Ильф и Петров, например, или братья Стругацкие... Ты только, Люсь, больше молчи и делай умное лицо. Спрашивать буду я.

Заверещал телефон.

—    Женька, все в порядке! — отрапортовал Лева. — Софья Арнольдовна ждет нас в тринадцать!

—    Прекрасно!

—    Жень, — стушевался Лев, — а меня с собой возьмете?

—    Конечно, — вздохнула я, — куда ж мы без тебя теперь! Ты ведь тоже... за справедливость.

Договорившись с ним о времени и месте встречи, я отключилась.

—    Так зачем ты этого... Леву с собой тащишь? — накинулась на меня Люська. — Мало тебе меня?! Зачем нормальных людей под статью подводить?! Парню в жизни и так не повезло с отцом...

—    Люсенька, уймись, — лениво прервала я гневную речь подружки. — Твоему Левушке никакая статья не светит. Если ты помнишь, Вовка говорил только о нас двоих. А беру я его с одной-единственной целью: Соня по доброте душевной может наговорить что было и чего не было. А этот юноша поможет нам отфильтровать... Я доступно объясняю?

—    Я ж не дура, — обиделась Люська. — Теперь все ясно. Кстати, старушка, времени ; нас не так много. Пора в путь собираться.

Люська была права. До дома Сони Либерман добираться около часа по хорошей дороге. Однако ночью потеплело, и теперь надежды о хорошей дороге можно было похоронить. Наскоро приведя себя в порядок, мы тронулись в путь.

Возле центрального универмага нас ждал Левка. Он вертел головой на 360 градусов, гадая, откуда мы появимся, и, разумеется, пропустил этот счастливый момент. Плавно затормозив на обочине, я посигналила. Чтобы приятель не ошибся и не прыгнул по рассеянности в какую-нибудь другую машину, Люська опустила стекло, высунула голову и громко крикнула: