Валентина. Тайные желания - Ноэль Гаррисон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я двигаюсь. Ветви и хвоя, бросающие тень на мое сердце, колышутся.
Во времена Вероники Франко, в шестнадцатом веке, быть проституткой не считалось зазорным. Поэтому, как рассудила Белль, и она не распутница, просто распаляет воображение своих клиентов, тем самым помогая им относиться к своим женам лучше. Разве плохо, что они приходят к ней, добровольной и увлеченной участнице любовного действа, вместо того, чтобы заставлять себя ложиться в постель к холодным женам или невестам? Она в этом деле искусна, так почему не поделиться собой, когда ей того хочется? Она надеется, что найдется такой мужчина, который поймет это. Если хочешь любить Белль, предоставь ей свободу.
Она поворачивается и смотрит на кровать. Простыни все еще смяты после их любовных игр. Доктор оставил увесистую пачку банкнот на подушке. Этого более чем достаточно, чтобы оплатить аренду квартиры на месяц вперед. Трудно поверить, но прошло уже больше года после ее первого удивительного перевоплощения в Белль в день маскарада. Несколько недель она безуспешно пыталась забыть о том, что с ней произошло. Ощущения, испытанные в тот вечер, не покидали ее ни на минуту. Воображаемые пальцы прикасались к ней, она чувствовала его тело в своих руках, и это доводило ее до грани. Ее терзал неутолимый любовный зуд.
Не в силах выбросить из головы ощущение слияния с молодым человеком, она пыталась перенести этот образ в супружескую спальню. Ничего не вышло. Синьор Бжезинский заявил, что она выглядит непотребно в египетском наряде, и после того как он, не обращая внимания на слезы жены, заставил ее снять пышное убранство и смыть макияж, какие бы то ни было желания покинули ее. Разумеется, жестокому супругу доставила удовольствие ее, как он выразился, апатия, и тогда же он предался акту любви. Ее вялость и безразличие распалили его так, что стало очевидно: он абсолютно равнодушен к тому, испытывает она удовольствие или нет. Вернулись старые ощущения унижения, бессилия, начав душить ее часть, пробудившуюся в ночь, когда она была египтянкой. И вот так, охваченная отчаянием, она мало-помалу начала карьеру проститутки. Как только муж в очередной раз уехал по делам, она, основательно изменив свой облик, вышла на улицу. Первые несколько раз находила клиентов у моста Риальто, но потом, когда стало холодать, поняла, что для ее целей гораздо удобнее снять квартиру где-нибудь в городе подальше от дома, к тому же так уважать ее будут больше.
Как же быстро все переменилось с тех пор. Теперь она действительно ведет двойную жизнь: иногда она скромная полячка, жена синьора Бжезинского, а порой – экзотическая куртизанка Белль со свитой особых клиентов. Она знает: ее жизнь не идеальна, но это именно то, что ей нужно сейчас. Она никому не причиняет вреда и никому не сделает больно, даже синьору Бжезинскому в случае, если откроется правда. Ведь он не способен любить. Так что плохого в том, чтобы быть Белль?
Поскольку она проститутка по собственному желанию, а не по нужде, Белль не спит с теми, с кем не хочет. У нее есть золотое правило насчет чернорубашечников, и она отказывается ложиться с ними в постель. Она терпеть не может фашистов Муссолини, хотя муж ее открыто восхищается диктатором. Однако на улицах Венеции можно встретить и других чудовищ, поэтому Белль всегда ведет себя осторожно. Она слышала о больных извергах, которые получают удовольствие, избивая проституток. Столкнуться с такими ей хочется меньше всего.
Белль выходит в переднюю комнату, выглядывает в окно и обращает взгляд на лагуну. Над зеленой водой в ореоле солнечного света зависла серая дымка. Зрелище это производит впечатление призрачное и неземное. Она чувствует себя так, будто живет в городе загадок и тайн, это место снов и фантазий. Возможно ли подобное где-то еще, не в Венеции? Вряд ли. Город, основанный выходящей из моря Венерой, располагает к сексуальной интриге. Это часть его истории.
Она осматривает корабли у причала неподалеку, наблюдает, как моряки и докеры усердно разгружают экзотические товары. Она думает о дальних странах, в которых побывали эти суда. Сколько еще женщин, таких, как она, но живущих в других портовых городах, смотрели на них, мечтая оказаться на борту? Ее внимание привлекает один из кораблей, красивая белая шхуна, и фигура мужчины, спускающегося по сходням. Лица не видно, но даже с такого расстояния она залюбовалась его фигурой. Он высокий, с вальяжной грацией идет по мостику. Он знает, что привлекает внимание женщин, эту уверенность она чувствует сразу. Вдруг ей приходит в голову мысль: возможно, он слышал о ней. И тут же рождается надежда, что этот моряк сошел на берег, чтобы найти Белль.
Валентина
Валентина снова опаздывает. Она идет максимально быстро, насколько позволяют каблуки. На ней одно из старых платьев матери, короткое в черно-белую полоску, в стиле Бриджет Райли. В нем она чувствует себя агрессивной, а не скромной, как обычно. Ей нравится это ощущение.
Она выходит на шумную в вечерний час миланскую улицу, уверенная в том, что машины начнут притормаживать из-за ее платья. Быть может, стоит взять такси? Но галерея совсем рядом, сразу за Корсо Маджента. Это Тео виноват, что она опаздывает, сердито думает Валентина. Если бы он не вручил ей сегодня утром ту черную книгу, она, вернувшись после фотосессии, не кинулась бы, как сумасшедшая, печатать фотографии со старых негативов, а как положено подготовилась бы к открытию галереи. Она расстроена. На всех этих снимках разные части обнаженного женского тела. Наверное, какая-то эротика годов этак двадцатых, предполагает она, хотя в каждом из них чувствуется некая незавершенность, словно это кусочки одной большой картины. Что они означают? Почему Тео подарил ей кипу старых негативов? Может быть, просто потому, что она фотограф, интересующийся эротикой, а он наткнулся на них во время одного из своих путешествий? Предположение кажется ей неубедительным. От него она ожидает большего. Сегодня у нее есть дело. В большой черной папке, которую она несет, лежат сделанные в Венеции эротические фотографии. Валентина наконец набралась смелости обратиться к владельцу галереи Стефано Линарди. Она хочет организовать выставку в Милане. На какой-то миг снова задумывается о Тео, его вере в ее талант, и в сердце возникает желание почувствовать его рядом. Она ненавидит одна посещать подобные мероприятия. Ей трудно играть в эту игру и улыбаться знакомым из мира моды. А вот Тео чувствует себя здесь как рыба в воде, он очаровывает всех своим медлительным американским выговором, сыплет анекдотами из жизни известных художников и рассказами о революционных выставках.
Она привыкла к его компании, хотя тщательно следит за тем, чтобы не выказывать своих чувств на людях. За «кулисами» – пожалуйста. Необузданная страсть в лифте, безумный секс в женском туалете, но на глазах у друзей и коллег они даже за руки не держатся.