Отданная, или жена императора - Мила Синичкина

вкусно, — активно жуя, завлекал меня Рик, — да и как вы выдержите столько времени на ногах голодная.

Я с сомнением смотрела на еду, но организм затребовал заканчивать со своей подозрительностью, и я накинулась на поднос практически так же, как и Рик, жадно и совсем не соблюдая нормы этикета.

А после, промокнув салфеткой рот, можно было бы и выдвигаться, с лицом я делать ничего не планировала, мне нравился мой естественный вид, но куда идти я не знала.

— Тук-тук, — в дверь снова постучали, не личные покои, а проходной двор. — Леди Амелия, я должен проводить вас на прием.

В комнату заглянул высокий худощавый мужчина и чопорно поклонился.

— Прекрасно, я готова, — поднялась и выпрямила спину, а также чуть задрала подбородок.

Не столь важно, как ты выглядишь на самом деле и во что одет, как важно то, как ты себя ставишь. Я же намеревалась ставить себя выше всех.

— Вам сюда, госпожа, — мой сопровождающий указал на расписные двери и удалился с поклоном.

Ага, значит, открывать самой, ладно.

Положила ладони на ручки дверей, автоматически отмечая бледность собственной кожи, практически слившуюся с оттенком дверей, и резко потянула на себя. Один короткий вздох, и шагнула внутрь.

Конечно, сразу обратила на себя взоры всех присутствовавших. Наклеила на лицо вежливую полуулыбку и пошла вперед, выискивая для себя уголок потемнее.

И кто так придумал? Почему меня никто не встречал, и зачем эти закрытые двери? Все у этого императора неправильное, не такое как у нас, мееринцев.

Постепенно люди вернулись к своим прерванным разговорам, и на меня уже практически никто не смотрел. Я подобралась к столу с угощениями и пробовала имеющиеся блюда, запивая знакомым лимонадом, больше чтобы занять руки, чем действительно ощущая голод.

Украдкой посматривая на окружавших меня разодетых дам, я стала жалеть, что не надела предложенное императором платье, но быстро дала себе мысленную оплеуху и приосанилась. Главное, кто я такая, а не внешняя мишура.

Как раз во время моего самовнушения двери, в которые я входила, открылись снова. И на этот раз явился сам император.

Я жадно впилась в него глазами.

Высокий, широкоплечий и ужасно бледный, даже бледнее меня. В своем полностью черном одеянии он был похож на потустороннее существо, которым, возможно, и являлся, вернувшись с темной стороны.

Его нельзя было назвать красивым в обычном смысле этого слова, черты лица были слишком заострены, слишком грубо высечены, но тем не менее он притягивал взгляды, было что-то безумно притягательное во всей этой неидеальности.

Он стремительно приближался к тому месту, где стояла я. Дамы, мимо которых он проходил, спешили присесть в книксен, а мужчины поклониться, но он, казалось, не замечал их манипуляций.

По мере того, как он подходил ближе, я начала чувствовать его безумно магнетическую ауру, она была немного тяжелой для восприятия тем, что стремилась подавить окружающих, но темной не являлась.

И тут я удивилась и посмотрела прямо в глаза Лорриеля. Темно-коричневые, бездонные, они притягивали, как омуты, призывали раскрыться и доверить все самое сокровенное, что накопилось внутри.

И за этой невинной игрой в гляделки я даже не сразу поняла, что он остановился прямо передо мной и протянул свою ладонь.

— Леди Амелия, — я вздрогнула, но рука сама потянулась к нему. Лорриель развернул нас обоих лицом к остальным гостям и произнес. — Представляю вам свою избранницу!

14

Взгляды всех присутствующих снова устремились ко мне. Я же стояла ни жива, ни мертва, глупо хлопала ресницами и пыталась осознать, что только что произошло.

— А теперь, мои дорогие гости, мы с леди Амелией должны вас покинуть, но вы не расстраивайтесь, для вас вечер продолжается, чувствуйте себя как дома. Впрочем, многие изначально себя так ведут, — Лорриель нехорошо усмехнулся. — Ах да, это же я у вас в гостях, да? Да не смущайтесь, все свои. Бывайте.

И он шутливо поклонился и потащил меня вон из зала.

— П-подождите, куда вы меня ведете? — дар речи и способность более-менее связно мыслить вернулась ко мне не сразу. — И почему мы ушли? Я хотела побывать на празднике.

Последнее заявила из чистого упрямства, но мне действительно было спокойнее находиться среди толпы незнакомых людей, нежели оставаться наедине с этим загадочным пугающим человеком.

— Поговорить надо, — отрывисто проговорил Лорриель и потащил меня дальше.

Я молча хватала ртом воздух, порываясь высказать ему все свои претензии, но в последний момент замолкала, в итоге решив сначала выслушать его.

— Проходи, — мы остановились у черной двери, и Лорриель толкнул ее.

— Надо же, я полагала, что все двери во дворце исключительно белые с вырезанными на них узорами, — вслух поделилась своими рассуждениями, ступая внутрь, — но в этой части и убранство более темное.

— Да, специально для меня подгадали, видимо, — безэмоционально ответил Лорриель. — Присаживайся.

Он указал на кресло перед большим письменным столом, очевидно, мы зашли в кабинет.

— Чем могу быть полезна, ваше императорское величество? — попыталась вложить в интонацию всю любезность, на которую только была способна, но безуспешно.

— Сколько яда в голосе, я не заслужил такого обращения, — Лорриель болезненно поморщился и облокотился на стол, таким образом оставаясь выше меня.

— Ах простите великодушно! — всплеснула руками.

Головой я понимала, что веду себя абсолютно неподобающе, и язычок стоило прикусить, но ничего не могла с собой поделать. Внутренняя пружина разжалась и выстрелила.

— Что ж, я готов выслушать все претензии, леди Амелия, — Лорриель скрестил руки на груди и изобразил на своем надменном лице интерес. — Я бы даже сказал, что у вас есть эксклюзивная возможность высказать мне все свое недовольство в лицо, мало кто удостаивался такой чести.

— Раз вы настаиваете, то я, пожалуй, действительно озвучу претензии, — сделала глубокий вдох и продолжила. — Вы напали на крепость моего отца, ваши люди убивали мой народ, мне пришлось покинуть родные стены, чтобы это безобразие прекратилось, затем, в вашем лагере меня чуть не изнасиловала кучка неотесанных мужланов, а по прибытии во дворец в