Морские дьяволы. Из жизни водолазов-разведчиков Балтийского флота ВМФ - Александр Ржавин

— Наш Наум Соломонович небольшой, щуплый, он прежде только с заграничной агентурой дело имел, для рукопашного боя не приспособлен. Пришлось мне с ним пойти…

Для личного состава РОН это была очередная несвойственная операция, но приказ есть приказ. Задача стояла чрезвычайно трудная, так как оборону на месте высадки занимал отборный егерский полк, и все предыдущие попытки закрепиться на берегу заканчивались неудачно.

Численность моряков-разведчиков первой группы определилась автоматически, так как для них было выделено всего два небольших катера «КМ» общей вместимостью не более тридцати пяти человек. 23 сентября в 1 час 45 минут тридцать пять разведчиков (брать старались неженатых) во главе со своим командиром лейтенантом Прохватиловым, подполковником Фрумкиным и политруком Маценко на двух заполненных до отказа катерах, в кромешной тьме при ветре в шесть баллов вышли из осиновецкой гавани в направлении к месту высадки. Катера с разведчиками вел капитан 1-го ранга Глеб Александрович Визель. Через два часа пятнадцать минут катера уткнулись днищем в песчаную отмель западнее села Липки. Далее, более двух километров, подняв оружие и боеприпасы над головой, разведчики бесшумно шли по грудь в холодной воде. Через два часа они добрались до кустов на берегу. На леденящем ветру отжали одежду и снова натянули на себя — сырую.

На берег группа выбралась незамеченной. Моряки рассредоточились среди валунов и в прибрежном кустарнике. В разведку пошли старшина 1-й статьи Иван Никитин, старший краснофлотец Михаил Петров и краснофлотцы Николай Лукич Лукин и Иван Степанович Кучерук. Вернувшись, разведчики доложили, что в ста пятидесяти метрах перед ними расположены траншеи с многочисленными огневыми точками, рядом с которыми прогуливаются немцы. Командир приказал:

— всем затаиться, а в случае обнаружения все в атаку.

Так прошли сутки, потом другие, но основного десанта все не было. Промокшая рация вышла из строя. Еда на исходе. Похолодало. Находясь в непосредственной близости от противника, разведчики не имели возможности просушиться и обогреться. Многие бойцы простыли. Уткнувшись лицом в мерзлую землю, они безуспешно пытались сдержать сильный кашель, который мог выдать разведчиков. Необходимо было принимать какое-то решение. Собрав младших командиров Прохватилов был краток:

— Думаю, десант наших войск отменен, предлагаю прорываться к своим через синявинские болота.

Среди разведчиков оказался один водолаз, который работал на канале в Шлиссельбурге. Он там все ходы и выходы знал, так что пошли не «вслепую». На рассвете третьих суток моряки-разведчики, разобрав патроны и гранаты, двинулись к Шлиссельбургскому каналу. Прохватилов с проводником шел впереди, остальные за ними. Решили втихую пройти, без стрельбы, чтобы противника не всполошить. Поэтому Прохватилов взял гранату без запала: в случае чего подобраться к часовому и тюкнуть его по каске — «он и обмирает, добавлять не надо». Но в одном месте немцы все же приметили отряд.

— Halt! Parole! (стой! Пароль!)

Старшина Василий Герасимович Грицунов сразил первого фашиста, тот и пикнуть не успел. Но другие гитлеровцы открыли огонь. Взлетели осветительные ракеты, застучали пулеметы и автоматы. Путь разведчикам преградила большая группа немцев. их ефрейтор громко кричал: «рус, сдавайся!».

«Вперед, не останавливаться!» — скомандовал Прохватилов и вступил в схватку. Громадного роста, мощного веса, он оставлял позади себя лишь трупы врагов: горластого ефрейтора уложил тремя выстрелами из самозарядной винтовки, второго фрица — одним ударом приклада по голове. Запал — на место, и противотанковая граната летит в гущу нападавших. Мощный взрыв разбросал клочья тел во все стороны.

Моряки не отставали от своего командира в скоротечном, но жестоком рукопашном бою. Грицунов уже схватился с каким-то рослым фашистом. Мичман Николай Никитин стрелял в упор в другого. Раненый Николай Михайлович Баранов, стреляя из пистолета левой рукой, уложил на месте нескольких гитлеровцев. А потом, с окровавленным лицом, бил незаряженной гранатой немца по каске…

Удалось. Прорвались! Оторвавшись от преследования и унося своих раненых и убитых, разведчики ушли через болото.

Всего во время прорыва ими было уничтожено десять пулеметных гнезд, два миномета и около 80 человек живой силы противника. Группа потеряла трех человек убитыми и десять было ранено. Всех участников операции наградили. Командир РОН был награжден орденом Красного Знамени и представлен к званию «старший лейтенант». Политрук Анатолий Федорович Маценко также был награжден орденом Красного Знамени.

Как выяснилось, когда моряки-разведчики Прохватилова ожидали высадку основного десанта, разыгрался сильный шторм. Высадка началась лишь через два дня и в другом месте — восточнее Шлиссельбурга. В составе десанта находилось 105 курсантов морского пограничного училища, 44 моряка Ладожской военной флотилии, а также 40 оставшихся разведчиков рон.

Судьба этого десанта трагична. Атаковав противника в лоб, они сразу же попали под фронтальный огонь и бомбовый удар авиации. Большинство десантников погибло. Лишь отдельные малочисленные группы десантников пробились к своим. Порознь вышли к своим и несколько разведчиков РОН. Главный старшина Федор Кириллов с группой прошел берегом. А старшина 1-й статьи Николай Кадурин и санинструктор Галина Галич с несколькими водолазами-разведчиками связали плот из прибитых к берегу бревен, забрали на него раненых и отбуксировали его к своим. Некоторые бойцы попали в плен, и их судьба осталась неизвестной.

Через некоторое время, при очередном докладе начальнику разведотдела Науму Фрумкину, командир РОН спросил:

— А вас, товарищ подполковник, чем наградили?

Немного задумавшись, начальник ответил:

— Мне сделали очень большой подарок, подарили жизнь…

Вопрос был неуместным. Следует, однако, сказать, что уже в октябре 1941 года Фрумкину было присвоено воинское звание полковника.

Легководолазы-разведчики РОН, по заданию Разведывательного отдела, привлекались к разведке ледовой трассы — маршрута будущей легендарной «Дороги жизни» — единственной военно-стратегической транспортной магистрали, проходившей через ладожское озеро и связывавшей в зимние периоды, с конца ноября 1941 года по март 1943 года, блокированный Ленинград с «большой землей» — тыловыми районами основных советских войск.

В темное время суток, в сложных гидрометеорологических условиях суровой поздней осени 1941 года, разведчики старшего лейтенанта Прохватилова, одетые в гидрокомбинезоны и связанные между собой прочным сигнально-страховым фалом, шли по тонкому открытому льду озера и обозначали будущую многокилометровую трассу. За головным дозором следовала группа обеспечения с легкими санями, на которых находились доски, палатка, продукты, легководолазное снаряжение и запасная одежда. Поставленная задача была выполнена всего за двое суток. А когда «дорога жизни» начала действовать, группы водолазов-разведчиков РОН еще не раз привлекались для подъема ценных грузов с провалившихся под лед автомашин, а весной-осенью — с затонувших барж и судов.

И все же основной задачей боевых пловцов Роты особого назначения было проведение разведывательно-диверсионных операций. Они проводили разведку подводных и береговых минных полей, боносетевых заграждений, минировали и подрывали пирсы, дамбы, мосты и корабли противника, захватывали небольшие острова, осуществляли налеты на важные объекты противника, проникали для изъятия секретных документов, карт, кодовых таблиц и оборудования на потопленные корабли и подводные лодки, вели разведку наземных объектов в прибрежной зоне и глубоком тылу неприятеля.

С сентября 1942 года разведывательный отдел штаба КБФ за счет пополнения и расширения штатов становится мощным органом добывания разведывательных сведений для нужд флота. В состав разведотдела была также возвращена и дешифровально-разведывательная служба, которая с осени 1941 года находилась в структуре Народного комиссариата внутренних дел (НКвд) Ленинградской области.

Еще в сентябре 1941 года почти на траверзе Петергофа (ныне Петродворец) затонуло небольшое транспортное судно «Барта». Но так, что из воды продолжал торчать нос. На второй год в носу этого парохода водолазы-разведчики устроили наблюдательный пост. По ночам они пробирались под водой в носовую часть и сутки наблюдали в просверленные дыры. Немцам было совершенно невдомек, что за ними следят из воды. Как-то в ноябре 1942 года разведчики заметили, что они стали активно, в три смены, работать на пристани. Доложили начальству.

В ответ командир РОН получил от заместителя начальника разведотдела по агентурной разведке приказ разведать, в чем дело. А заодно выяснить, на месте ли главная статуя знаменитых фонтанов «самсон, раздирающий пасть льва», которая находилась рядом с Большим дворцом в Петергофе, расположенном на берегу Финского залива в сорока километрах западнее Ленинграда. А то ходили слухи, что немцы распилили «самсона» и отправили в Германию.