Закатный ураган - Владислав Русанов

Не учел лишь дочку, решительностью в батюшку пошедшую.

Селина давненько уже возмущалась глупыми законами да пресловутой дочерней покорностью. Не желала сидеть за пяльцами в светлице и жениха дожидаться, какого его величество сговорит. Хотя поначалу Витгольд был не против ее брака с Валланом, восьмым бароном Берсаном, капитаном гвардии Трегетрена. И род старинный, и воин каких поискать. Надежная опора женщине-королеве в тот момент, когда отец отправится в Верхний мир, возляжет в просмоленную лодочку, по стародавнему обычаю, завещанному поколениями предков.

Единственное препятствие между принцессой и вожделенной короной давно устранили. Да и что за препятствие?

Старший брат.

Принц Кейлин.

Он уродился неплохим воином. Умелым бойцом. Достойным командиром. И лицом, и статью, пожилые люди утверждают, в батюшку покойного. Тот, бывало, ни одной юбки не пропускал. А отказа не ведал вовсе не потому, что коронованная особа. Просто удал и хорош собой.

Вот характером Кейлин не пошел в Витгольда. Чересчур мягок.

Валлан аж скривился от презрения.

Ну, скажите на милость, что это за будущий король, коли он не желает огнем и мечом баронские смуты подавлять, крестьянские восстания в крови топить. Ведь кого боятся, того уважают. Власть зиждется на силе. И страхе.

Нет, этот белоручка вздумал вести речи об отмене пошлин и селянских податей. Мол, легче станет жить земледельцу, больше будет зерна производить, всему Трегетрену прямая выгода. Ага, развязывай кошель. Будет тебе смерд из кожи вон лезть, чтоб баронов кормить, да королевский двор, да армию. А ремесленник начнет мастерить больше товаров, рудокоп черенок у лопаты сломает от усердия… А купец растает от милости монаршей и перестанет часть прибыли утаивать.

Кто ж в здравом уме захочет больше работать?

Еще Кейлин носился с вовсе уж бредовой затеей – раскрепостить тягловых селян. Чтоб не волен был местный барон или граф в их животе или смерти, а получал урочную подать в обмен на суд и защиту от лихих людей.

Кто из баронов на такое согласится?

Вот где начались бы бунты – всем бунтам бунты. И полетела бы, как пить дать, корона с головы балбеса-мечтателя. Развалился бы Трегетрен на удельные вотчины. А тут и соседушки не задержатся. Повесье с Ард’э’Клуэном спят и видят, как бы трейговское королевство по кусочкам растащить. Разрушить до основания и на развалинах еще меж собой свару учинить.

А чего стоит чистоплюйство Кейлина во время Последней Войны? Последней ее называли потому, что названия еще не придумали. Иногда говорили «остроушья», иногда – «северный поход».

Пытать и на колья пленных сажать он, видите ли, не желал, не хотел сучек остроухих и их ублюдков злобных жечь.

«Воевать надо с воинами!»

«Победа на поле брани достигается, а не в пыточном каземате!»

Чистоплюй и белоручка!

Из-за него и Мак Кехту в первый раз Валлан упустил. У Кровавой лощины.

Когда остроухие Мак Кехты и Мак Дабхта прижали Властомира с его гвардейцами. Веселинский король дротик в бедро получил и думал отступить из боя, но косоглазые нелюди достали-таки его. Численный перевес на стороне остроухих оказался, и быть бы Властомиру глубоко под курганом, если бы не петельщики. Их вели тогда Валлан и Кейлин.

Ох, и врезали они нелюдям!

Из трех десятков едва ли пяток ушел.

В том числе и ведьма проклятая. Мак Кехта.

Они с Мак Дабхтом вдвоем удирали, но под ярлом конь ногу сломал, поскользнувшись. Кейлин с парой бойцов на них налетел, а под Валланом скакун замешкался: почти с утра в бою – какое животное выдержит?

И рубить бы принцу остроухую, а он Мак Дабхту голову снес!

«Не могу, баба…»

Мало проклятая баба, тьфу, сида крови людской попила?

А ярл все едино не ушел бы! Пешком от конных? Курам на смех.

Ушла Мак Кехта, а Валлан глухую злобу затаил на прежнего соратника и товарища по буйным молодецким забавам. Вначале терпел, не признавался никому. Все потому, что давно молодому барону и капитану гвардии пришлась по сердцу трегетренская принцесса Селина.

Не хотел барон Берсан с будущим шурином ссориться, пока однажды не понял, что и черноволосой, черноглазой принцессе братишка старший тоже не по нутру.

Вот кто родился корону надеть, так это Селина.

Смелая, решительная, достаточно жестокая, чтобы любому бунтарю хвост прикрутить. И надо же уродиться девкой. Да еще младшей в семье!

Тут уж ни о каком престолонаследии и речи быть не может. Заранее на роду написано выйти замуж либо за соседнего правителя или сынка такового, либо за королевского вассала побогаче и помогущественнее, с тем чтобы кровными узами родное королевство укрепить.

А Селина смиряться с таким положением не желала.

Вот и устроили они, заодно с Валланом и еще несколькими особо доверенными командирами из числа петельщиков, принцу Кейлину веселую прогулочку аж на Восходный кряж. С мешком на голове.

Можно, конечно, было и сразу корд под лопатку сунуть, но почему-то никому не захотелось мараться в королевской крови. Или гнева Огня Небесного испугались?

Насчет Восходного кряжа им молодой чародей из озерников подсказал.

Есть, оказывается, на скалистых кручах, защищающих Ард’э’Клуэн и Восточную марку от суховеев, набегающих из великой степи, пещерные храмы. Ничего общего они не имеют с Храмом, которому чародей Квартул служил и за который жизнь отдать был всегда готов. Ни о каком волшебстве тамошние отшельники знать не знали и ведать не ведали. Надо полагать, только поэтому и не разрушили их убежища до сей поры. К конкурентам Храм Приозерной империи жалости и снисхождения не испытывал.

Обитатели пещерных монастырей жизнь проводили в тяжких испытаниях, каковые сами для себя и придумывали. Таким образом они намеревались достичь сверхчеловеческих возможностей, не прибегая к чародейству. К примеру, из уст в уста в Империи передавались легенды об учителе, сумевшем взлететь одним усилием воли. Или о старце, провидящем будущее с такой точностью, что погоду мог предсказывать и виды на урожай на несколько лет вперед. Не всегда в пещерные монастыри уходили добровольно. Иногда старцы-отшельники покупали себе рабов из числа осужденных преступников. Кто-то же должен выполнять тяжелую работу – носить воду, колоть дрова, убираться в кельях, – пока достигается просветление? Правители охотно соглашались обменять висельников на звонкую монету или горный воск. От пещерников еще никто не возвращался. При первой попытке удрать пойманного выхолащивали. За вторую – ослепляли. Обычно после этого уже ни один не убегал. Как? Да и к чему?

Квартул – так звали жреца-чародея согласно правилам Храма – набросал записку в несколько строчек настоятелю или, как величали своих старших сами пещерники, Просветленному одного из монастырей с просьбой приютить опасного преступника, злоумышлявшего против короны и Сущего Вовне.