Еще един год в Провансе - Питер Мейл

Этот наблюдательный комитет представляет собой неотъемлемую часть семьи, в которую вы собираетесь вступить, если намереваетесь жить в маленькой любопытной общине, и в этом один из недостатков деревенской жизни. Мы как-то попытались, много лет назад, и результаты поползновения до сих пор свежи в моей памяти. Едва мы въехали, как на пороге появились с инспекцией две пожилые незамужние сестрицы, жившие по соседству. Они сунули носы повсюду и поинтересовались, что сколько стоит. Заметили, как нам повезло, что у нас телефон, один из немногих в деревне. На следующее утро появился их брат, копивший неосуществленные телефонные разговоры в течение трех месяцев, отзвонился и оставил на столике возле телефона пятьдесят сантимов.

Мы мирились с этим и со всем последующим, потому что мы иностранцы, меньше всего нам хотелось кого-то обидеть. В конце концов, мы их выбрали, этих людей, а не они нас.

Деревенская жизнь быстро научила нас, что, выигрывая в общении, теряешь в уединении. В любое время в окне могла возникнуть чья-то физиономия, и за этим следовал стук в дверь. И никуда от этого не денешься. Можешь прятаться, но сбежать некуда. Они знают, что ты дома. Знают, потому что ставни открыты, никто не уходит из дома, не закрыв ставни. Конечно, можно закрыть их и остаться дома, чтобы одурачить соседей, но что за радость сидеть в темноте! Следят за вашими движениями, за вашей почтой. Ваши привычки обсуждаются и анализируются.

Конечно, все это типично не только для Франции. То же самое происходит на Гебридских островах, в Вермонте, под Мюнхеном. Везде новоприбывшие возбуждают любопытство, а в новоселах вы пребываете добрых пять, а то и десять лет. Многим это нравится, но я к ним не отношусь. Я хотел бы следовать по своим делам, не объясняя каждые полсотни шагов, куда и зачем я направляюсь. Мне кажется, что частная жизнь должна оставаться личным делом. И потому деревней, даже моей идеальной деревней Сен-Бонне-ле-Фруа, лучше наслаждаться с некоторого расстояния. Ее всегда приятно посетить. Но жить лучше подальше.

Почему так полюбился Прованс

Путешествуя по проселкам Воклюза, нельзя не заметить большого процента автомобилей явно не первой молодости, а если точнее — откровенного четырехколесного металлолома. Проржавевшие кузова, двигатели, задыхающиеся в последней стадии чахотки, отваливающиеся выхлопные трубы — кажется, эти автомобили не младше их хозяев, добрых душ, примирившихся с механическим несовершенством своих четырехколесных друзей. Когда мы впервые прибыли в Прованс, я полагал, что эта верность ржавому железу проистекает из, как бы это тактичнее выразиться, экономности владельцев, должно быть, также из свойственного сельским жителям почтения к технике, нежелания расстаться с механизмом, если он еще не окончательно перестал тарахтеть, если его еще можно заставить функционировать. Затем мы сами купили автомобиль, и я понял истинную причину.

Нет, не скупостью объясняется приверженность местных автомобилистов к кашляющим, хромающим, ковыляющим «ситроенам» 1971 года и «пежо» с четырехсоттысячным километровым пробегом. Причина изобилия на дорогах проржавевших консервных банок в том, что процесс приобретения нового автомобиля зачастую превращается в хождение по мукам, требует столько нервов и времени, что вы предпочтете пореже к нему возвращаться. Как обнаружилось, для покупки автомашины недостаточно предъявить права на управление и платежные средства. От покупателя требуют доказательств того, что он действительно существует на свете, официально существует. И не воображайте, что для этого довольно помакать перед носом чиновника своим паспортом. От вас потребуется куча иных документов, причем не вся куча сразу, вас заставят побегать за ними. А вдруг ваши права, ваша чековая книжка, ваш паспорт — всего лишь искусные подделки? По каким-то причинам считается, что счета на телефон и электричество подделать сложнее, чем паспорт. Эти последние, а также стопка адресованных вам старых конвертов — гораздо более авторитетные свидетельства вашего существования на планете. Долгим и трудным окажется ваш путь к новому автомобилю, требующим терпения и выносливости. Так было, во всяком случае, когда мы пошли этим путем семь или восемь лет назад.

Нет, конечно же ситуация изменилась, убеждал я себя, когда пришла пора сменить машину. Родилась и успешно развивается Новая Европа, вовсю трезвонит о своей эффективности, о международном сотрудничестве. Заводы ежегодно штампуют сотни тысяч самоходных тележек, их следует продавать, облегчать их путь к потребителю. На нашей стороне «большой бизнес». И если даже обстоятельства не изменились, я более не желторотый птенец, заматерел, набрался опыта. Я знаю, чего ожидать, что от меня требуется. Поэтому я собрал на свою персону внушительное досье, включая справку о группе крови, старые авиабилеты и поздравительную открытку от моего бухгалтера по случаю Нового года. Что еще требуется для подтверждения моей реальности и благонадежности? Я подготовился ко всему. Но только не к тому, с чем столкнулся.

Решившись поддержать местных предпринимателей, я направился к автодилеру в Апте. Лавочка оказалась размеров весьма скромных, но выглядела достаточно солидно. На столе жужжал и икал компьютер, у стенок на стойках завлекали покупателя яркие пятна брошюр, ноздри щекотал запах новой механики, помещение чистое и уютное. В объем помещения как-то умудрились втиснуть даже два автомобиля, тоже настолько отполированных, что я даже прикоснуться к ним стеснялся. Вот она, Новая Европа, дошедшая до Прованса, сказал я себе. Здесь работают люди, думающие о деле.

Только вот людей, пекущихся о насущном, я не заметил. Прошло несколько минут, я заскучал, но тут из-за стойки появилась женщина, спросила, что мне угодно.

— Вот, хочу машину купить, — ответил я.

— А-а… Attendre[46].

Она исчезла. Прошло еще несколько минут. Я углубился в третью брошюру, увлекся вариантами оформления и перчаточным отделением с дистанционным управлением, так что не сразу заметил плотного господина в клетчатой рубахе и берете, подошедшего ко мне со спины.

— Это вы желаете машину? — осведомился мужчина.

Я заверил его, что желаю. Поскольку уже определился и с моделью, и с цветом, и с обивкой. Оставалось определиться с ценой и сроком поставки.

— Ah bon. — Он поправил берет. — Дело за продавцом.

— Извините, а разве не вы продавец?

— Beh non. Я за двором приглядываю. Сын мой торгует.

— Что ж, пригласите сына.

— Beh non. Сын en vacances. В отпуске.

Джентльмен в берете ничем не мог мне помочь. Однако он заверил меня, что сын его через недельку-другую вернется отдохнувшим и посвежевшим и уладит дело наилучшим образом. Мне же тем временем доверили — бумага нынче подорожала, много не наберешь — буклет производителя, чтобы я более подробно изучил товар на досуге. Вы можете расценить это как угодно, но, по мне, я столкнулся с примером ненавязчивого обслуживания или же вопиющей безалаберности. В моем конкретном случае — с очередным напоминанием, что я попал в Прованс. Странности здесь на каждом шагу, и отсутствующий на рабочем месте продавец — лишь одна из них. Перед тем как покинуть городок, мы столкнулись с еще одной аномалией, посетив городской железнодорожный вокзал.

Он находится несколько в стороне от ведущей в Авиньон дороги. Кремового цвета постройка возникла в суматошные дни промышленной революции XIX века, до возникновения конкуренции со стороны внерельсовых средств передвижения, автомобиля и аэроплана. Двухэтажное сооружение в буржуазном стиле украшено круглым окном, oeil-de-boeuf немигающим взглядом уставившимся на выстроенный напротив отель «Виктор Гюго», готовый предложить усталым путникам номера с ватерклозетом по сто семьдесят пять франков за ночь. Рядом с вокзалом небольшой сквер, перед фасадом оживленная автостоянка, машины то и дело подъезжают и отъезжают — обычная для привокзальной площади картина. Бойкая обстановка, так и подмывает отправиться в путь в какой-нибудь уголок Прованса, а то и подалее.

Я собирался приобрести два билета на скоростной поезд TGV от Авиньона до Парижа. С этой целью я и обратился к господину, восседавшему за своим компьютером в помещении кассы.

— О, разумеется, — ответил он, выводя на экран расписание отправления поездов. — Вы можете приобрести у нас билеты до любой железнодорожной станции на территории Франции, можете также отправиться в Лондон на экспрессе «Евростар», хотя для этого придется сделать пересадку в Лилле. Когда вы хотите отбыть?

Я выбрал время отправления и спросил его, какой поезд из Апта доставит меня в Авиньон для пересадки на TGV. Он взглянул на меня недоверчиво, как будто опасался, что я шучу.