Большая игра. Звезды мирового футбола - Саймон Купер

«Адольфа на вас нет!» — отреагировал спортсмен, забыв о видеокамере. Это был не первый инцидент в его ораторской карьере, когда он совершил крутой вираж от расизма к сексизму и обратно. Однажды в немецком аэропорту он крикнул проходившим мимо девушкам из баскетбольной команды, что «у нашего черного парня» (Адольфо Валенсия, его товарищ по «Баварии») «тоже есть такая длинная» подруга.

В сборной Германии подобные высказывания могут задеть только Клинсманна. Но рядовые немцы нетерпимы к публичным высказываниям расистского толка. Например, музыканта, зарегистрировавшегося в израильском отеле под именем Адольф Гитлер, уволили из Берлинской филармонии. Но Маттеус — один из лучших футболистов мира, «Босс» национальной сборной Германии. Его уволить нельзя.

Жители страны — даже читатели Bild — ненавидят шутки с нацистским душком. Их коробит, когда они слышат таковые от англичан или голландцев. Тем более их беспокоит, что лучший футболист Германии, бегая от микрофона к микрофону, в любой момент может ляпнуть какую-нибудь глупость.

Лотар не нацист. Никто из его друзей и знакомых не посмеет утверждать, что спортсмен имеет что-то против черных. Но он — «скверный мальчишка», которого тянет нарушать табу. Как и в случае с Клинсманном, которого не замедлил поддеть в интервью для Bild: «Он слишком много думает».

Мне казалось, что футболист испытывает определенную национальную гордость. Возможно, потому, что он — капитан сборной Германии. Возможно, потому, что читает Bild. И в комнате «Атлантика» я спрашиваю, ощущает ли он такой душевный трепет при исполнении гимна Германии, какой чувствуют итальянцы при звуках гимна своей страны?

Маттеус отшучивается: «Это потому, что ритм итальянского гимна ускоряет сердцебиение».

Но разве он не горд тем, что представляет Германию? «Это честь — представлять целую страну. Такую большую, где так много людей играет в футбол. Но я не чувствую ничего особенного».

Вероятно, немцы, родившиеся в 1961 году, не страдают национализмом.

Футболиста беспокоит один из диктофонов: «Закончилась пленка. У вас есть другая кассета?» И сам меняет ее.

Сотрудник итальянского издания спрашивает спорстмена о его «величайшем этом» и «лучшем том».

Лучший международный матч — против Югославии на Кубке мира в 1990 году. Лучший соперник — Марадона. Любимый клуб детства — «Боруссия». Самая большая ошибка — публичная ссора с Берти Фогтсом и Юргеном Клинсманном. «Мы были достаточно взрослыми людьми, нам требовалось всего лишь поговорить друг с другом».

Конфликт длился несколько лет. Во время чемпионата мира 1994 года Фогтса и Клинсманна возмутил тот факт, что любой разговор из раздевалки команды попадает на страницы Bild. Возможно, они вздохнули с облегчением, когда после турнира Маттеус получил серьезную травму. Ему исполнилось тридцать три года, карьера близилась к закату. И, по слухам, лишь для уверенности, часть игроков немецкой сборной, представляющие «Баварию» и «Дортмунд», под руководством Клинсманна и Матиаса Саммера добились исключения Лотара из сборной Германии.

Он пропустил Евро-96. А 21 июля 1996 года написал в своем позднее опубликованном в Bild дневнике: «Сегодня прибыли Хельмер, Циге, Баббель, Кан, Штрунц и Шолль. В мюнхенском аэропорту состоялась большая встреча. Шлю им искренние поздравления. Они стали чемпионами Европы. Для всех этих парней это высшая точка карьеры». Что означало: никто из них не станет чемпионом мира.

Вышеупомянутый дневник посвящен сезону, последовавшему за Евро-96, и является основным источником для каждого, кто захочет написать полную историю жизни Лотара Маттеуса. «Я думаю, — пишет футболист в предисловии, — дневник действительно отражает мои идеи». Так оно и есть. В школе меня учили: у каждого литературного произведения существует основная тема. В «Моем дневнике» (Mein Tagebuch) их две: мобильные телефоны и немецкие таблоиды.

И сам дневник тоже написан в стиле таблоида.

Пятница, 12 июля, мюнхенский аэропорт Франца-Йозефа Штрауса. Десять утра. Громкоговорители объявляют: «Заканчивается посадка на рейс LH 410 из Дюссельдорфа в Нью-Йорк».

Может, дело в том, что на самом деле книгу написал журналист Bild Ульрих Кюн-Хелмессен. Но думаю, Маттеус примерно такой ее и задумал. Кажется, основное влияние на его мышление оказала немецкая пресса.

Так, в среду, 14 августа, он пишет: «Bild, TZ, AZ [три мюнхенских таблоида], Suddeutsche, Merkur, Kicker и Sport-Bild — так или иначе, я обязательно читаю эти издания».

Семь таблоидов! Позже он признается, что при любой возможности покупает еще и итальянскую ежедневную спортивную газету La Gazzetta dello Sport. Футболист напоминает ученого, который стремится быть в курсе новейших достижений в своей области, но, заходя в номер отеля, первым делом включает Teletext.

В его защиту можно сказать одно. Разговор друг с другом нормальных людей называется «беседой». Но в «Баварии» существует только «коммуникация», и происходит она через прессу. Только из газет Маттеус узнает, что Мехмета Шолля бросила жена, Калле Румменигге подумывает продать Шолля, а Клинсманн хочет, чтобы его выставили на трансфер.

Примечательно, насколько неприятны персонажи мюнхенской команды. Самый забавный герой дневника, за исключением самого Маттеуса, — Беккенбауэр. Президент клуба, кажется, появляется лишь затем, чтобы сказать какую-нибудь гадость.

Среда, 21 августа: «После финального свистка Франц Беккенбауэр как обычно входит в раздевалку и говорит: “Вы должны быть просто счастливы, что не проиграли”».

Вторник, 10 сентября (после поражения в матче с «Валенсией», в день рождения Беккенбауэра): «Франц встает и говорит всего одну фразу: “Я не получил того, на что рассчитывал”. Потом он садится, и начинается ужин».

Пятница, 14 марта: «В какой-то момент Франц срывается: “Вы — дерьмовая команда!”».

Почти столько же внимания уделяется мобильным телефонам. Обычно в книгах чаще всего встречаются слова «и» или «это». В «Моем дневнике» вместо них — «мобила».

Вот начало записи от 28 июля, воскресенье: «У всей “Баварии” новые мобилы. У всех моих друзей есть мой номер. Но сейчас я в Цюрихе, мой хенди еще не авторизован, и я недоступен. Кройцер и Хельмер оказались умнее: взяли с собой старые мобилы. И теперь дразнят меня».

Позже, в тот же день, в аэропорту Цюриха, Маттеус замечает свежий выпуск швейцарского таблоида Blick. На обложке — фото его жены Лолиты. Сверху заголовок: «Из-за Лотара мне пришлось отказаться от карьеры на телевидении».

На протяжении года темы записей остаются неизменными.

Четверг, 3 октября: «Приехал в “Лиммерхоф”, отель нашей команды. Я всегда мыслю позитивно. Так что и из этой ситуации нужно извлечь лучшее. Лучшее: мой хенди здесь работает, так что друзья смогут до меня дозвониться».