Большая игра. Звезды мирового футбола - Саймон Купер

Отчасти это правда. Тут дело еще и в Марин, двадцатидвухлетней прекрасной дочери спортивного врача Ханса Вильгельма Мюллер-Вольфарта. Лотар впервые увидел ее, когда той исполнилось семь лет. Теперь она — его подруга и стремится в Америку, где будет учиться актерскому мастерству в студии Ли Страсберга. Еще девушка хочет услышать, как Вуди Аллен[14] играет на кларнете в «Карлайл-отеле» по понедельникам.

Футболиста, собственно, интересуют совсем другие вещи. С большей охотой он бы взглянул, как играет на кларнете Памела Андерсон. Но он влюблен. И в далеком прошлом поделился своим чувством с журналистами.

Впрочем, когда-то Маттеус разрешил немецкому телеканалу RTL снять документальный фильм о своем неудачном браке со швейцарской телеведущей Лолитой Морено. А затем пригласил телевизионщиков запечатлеть свадьбу, как сказал кто-то, «из-за полнейшего одиночества». Тогда над ним потешалась вся страна, и теперь спортсмен не хочет повторения пройденного.

Лотар говорит присутствующим на брифинге, что Дэвиду Бекхэму нужно избегать ошибок, которые совершил он сам. Англичанину стоит держать личную жизнь подальше от СМИ. Газеты могут писать о его спортивных успехах, но двери его спальни для них должны быть закрыты. Почему в прессе без конца упоминают о пяти «Феррари» Бекса? «Будь у него хоть десять спорткаров, я только порадуюсь за него. Но сообщать об этом всем не обязательно!» Как говорят соотечественники Дэвида? «Мой дом — моя крепость»?

Сейчас дом Маттеуса — его крепость. В свои секреты он посвящает исключительно Bild, крупнейший таблоид континентальной Европы. Поэтому нам всем известно, что немец собирается поселиться в «Трамп-Тауэр», расположенной на Пятой авеню, 721, в семи минутах езды от тренировочной базы в Нью-Джерси. А также что все улицы Нью-Йорка забиты пробками из желтых такси.

В Мюнхене улицы пустынны. Весенним вечером 2000 года мы с другом Филиппом гуляли по бульварам столицы Баварии. Время от времени мимо нас проносились БМВ на скорости 140 километров в час. Если бы не автомобили, можно было подумать, что мы не в Германии. Город полон элегантных женщин и дворцов XVIII века. Кажется, у парадных ворот и сегодня стоят экипажи, а восхитительные рестораны итальянской кухни заполнены местными футболистами.

В тот же вечер я ехал в такси. Водителем оказалась дородная блондинка, которая рассказала, что незадолго до отъезда Маттеуса в Америку ей довелось целый день возить его по обувным магазинам. Кстати, из-за множества травм правая нога игрока стала на размер больше левой. Та женщина не думала, что Нью-Йорк подойдет футболисту: «Он же баварец по натуре».

«О да! — смеется Филипп, уроженец Кёльна. — Баварец по натуре!» Он знаком с Лотаром. И ему трудно представить, что тот может встать в пять утра, натянуть туристические ботинки и отправиться покорять горную вершину.

Но Маттеус как раз такой, каким баварцы представляют себе «баварцев по натуре». Темные очки, свитер, наброшенный на плечи, — игрок садится в спортивную машину и везет красавицу-подружку в пивную на открытом воздухе выпить национальоного напитка и полюбоваться видом гор. А потом «баварец по натуре» восклицает, словно клерк из рассказа Генриха Гейне: «Как все-таки прекрасна природа!»

Мюнхен стал для Лотара родным городом. Спортсмен навсегда уехал из Херцогенаураха в восемнадцать лет, получив диплом маляра и декоратора. И, если бы не скромный контракт с клубом «Боруссия» из Мёнхенгладбаха, ему пришлось бы укладывать ковролин.

Юноша быстро пошел в гору: в мае 1980 года он сидел в автобусе немецкой сборной. Но, услышав, что нынешним летом будет принимать участие в чемпионате Европы, расплакался. «Что случилось?» — удивился ветеран команды, защитник Бернард Дитц. Молодой человек объяснил, что совместно с подругой уже спланировал летний отпуск.

В 1984 году он пришел в мюнхенскую «Баварию» и, проведя здесь двенадцать лет, стал лучшим футболистом мира. Если бы футболист простился со спортом тогда, на пике славы, то сейчас его статуя стояла бы в каждом немецком городе.

«Все-таки в последние два-три года я не слышу насмешек и свиста, — размышляет игрок, находясь в комнате «Атлантика». — Думаю, я стал примером для подражания для людей других профессий». Недавно Лотар получил письмо от сорокалетнего мужчины, который, как и многие немцы, его ровесники, не мог найти работу. На очередном собеседовании, когда вновь возник вопрос о возрасте, он сказал: «Вспомните Лотара Маттеуса. Он доказал, что годы не влияют на качество деятельности». И получил место.

Маттеус продолжает: «Биксант Лизаразю сказал, что в тридцать восемь хочет играть так же, как я сейчас. Такие вещи приятно читать». Но комплименты из уст коллеги раздавались не всегда: пару лет назад на тренировочной базе «Баварии» Лизаразю дал защитнику подзатыльник.

Тревоги Лотара начались в самом начале карьеры. В очень юном возрасте у него появился талант изрекать глупости, раздражающие окружающих. На чемпионате Европы в 1980 году Риббек, который был чем-то вроде выскочки-менеджера по снаряжению, прокомментировал его действия так: «Даже если обсуждается меню, он должен что-то квакнуть». В тот период у игрока не было никакого статуса. Он впервые вышел на поле во время турнира в матче против Голландии и неудачно пробил пенальти. После игры капитан немецкой сборной Карл-Хайнц Румменигге сказал журналистам: «Как можно сделать такую глупость!»

Тогда Румменигге был «Большим Боссом» немецкой сборной: парнем, который диктует тренеру состав команды, наказывает диссидентов и принимает финансовые решения. В 1950-х годах наставник национальной команды Зепп Хербергер говаривал: «Фриц Вальтер — это мой Босс». Но германская одержимость «Большими Боссами» пошла не от него, а от Франца Беккенбауэра.

Если вы не немец, вам трудно постичь, насколько Беккенбауэр возвышается над немецким футболом. Да, он — кайзер. Но у него больше власти, чем подразумевает прозвище. Сын мюнхенского почтальона, зачатый в последние месяцы войны, он стал бы «Боссом», даже выполняя обязанности бухгалтера или работая на конвейере завода «БМВ».

Когда на чемпионате мира 1974 года Западная Германия проиграла Восточной, он решил, что состав команды требует изменений. Обсудив ситуацию с приятелем Гердом Мюллером, который не был яркой индивидуальностью, но прекрасно разбирался в сути футбола, спортсмен представил обновленный список игроков тренеру Хельмуту Шёну. В итоге Хайнца Флохе и Бернда Куллмана заменили на Бернда Хёльценбайна и Райнера Бонхофа. В финале Хёльценбайн принес немцам очко, пробив пенальти, а Бонхоф дал пас Мюллеру, забившему решающий гол.