Тайная капитуляция - Аллен Даллес

Однако попытка была не напрасной. Наши сведения о Шефере, Фельберте и Бассендже, по крайней мере, показывали, что, несмотря на избиение генералов после 20 июля, в германской армии еще остались люди, которые понимали, что капитуляция – единственный выход для немцев. Кто были эти люди и где их можно было найти, оставалось вопросом – на который мы вскоре получили ответ, но совсем не тот, какой ожидали.

Глава 4

Искатели мира

В течение осени 1944 года, пока мы развивали идею добиться капитуляции на Западном фронте посредством убеждения, нас стало беспокоить некое шевеление к югу от нас, какие-то изменения политического климата в Северной Италии. У нас на тот момент не было свидетельств того, что раздающиеся из Берлина призывы стоять насмерть менее популярны в немецких войсках на итальянском фронте, нежели на Восточном или Западном фронте. Напротив, мы полагали, что им отводилась особая роль в защите того самого альпийского бастиона, на который нацисты рассчитывали как на последнее убежище, и что именно это было одной из основных причин их упорного сопротивления в Северных Апеннинах. Тем не менее в доходивших до нас из Италии слухах, в сообщениях посланцев стало всплывать слово «мир». Мы были еще слишком подозрительны для старта, а подозрительными сделало нас то, что заинтересованной стороной чаще называли СС, а не армию. Так оно и шло, мы не проявляли особого энтузиазма, но охотно прислушивались к этим разговорам, в особенности потому, что в качестве посредников и эмиссаров часто появлялись священники. Их искренность не вызывала сомнений, но хотелось знать, чья инициатива стоит за их действиями.

Первый посланник был направлен ко мне высоким католическим сановником из Швейцарии, с которым я познакомился в дипломатических кругах Берна. В начале ноября 1944 г., вскоре после моего возвращения с совещания в Вашингтоне с Донованом, сановник пришел ко мне и рассказал о серьезных попытках группы немцев в Италии обсуждать вопросы заключения мира, которые, к несчастью, как он думал, закончились ничем. Возможно, предположил он, американцы могли бы что-то из этого извлечь.

Затем он подробно рассказал о том, что известный итальянский промышленник Франко Маринотти в прошлом месяце побывал в Швейцарии и сделал от имени немцев определенные предложения британцам. Маринотти, насколько я знал, был президентом крупной местной компании «Сниа вискоза», владевшей большими заводами в Италии. Когда я последний раз о нем слышал, он противостоял попыткам поддерживаемого немцами фашистского правительства Муссолини национализировать крупную индустрию Северной Италии – довольно туманный план, который не двинулся с мертвой точки, а Маринотти за свои старания попал в тюрьму.

Немцы – по моим сведениям, за спиной Муссолини – освободили Маринотти и послали его в Швейцарию ознакомить британцев с планом, содержащим все те же немецкие мечты, с которыми мы встречались и раньше, и особенно часто потом: а именно, что немцы прекратят огонь на западе, если союзники объединятся с ними в борьбе против русских. В качестве подтверждения высокого уровня германской протекции, которой пользовался Маринотти, мне был показан документ, вроде бы исходящий от Вильгельма Гарстера, генерала СС в Северной Италии, гарантировавшего Маринотти свободный въезд и выезд из Италии.

Согласно сообщению из Лондона, британцы, выслушав Маринотти, закрыли перед ним все двери. То есть, как свидетельствовали мои церковные контакты, желаемый канал связи между немцами в Италии и британцами так и не начал действовать. Сановник пришел ко мне узнать, не заинтересован ли я в том, чтобы собрать обломки и ввести в дело Вашингтон. Сообщая об этом в штаб-квартиру, я вполне ожидал получить комментарий в том смысле, что в Вашингтоне вызывает сомнение честность немцев в попытках такого сорта. Я был другого мнения.

Некоторые обстоятельства в странном тайном соглашении Маринотти и руководства СС нас удивляли. Гарстер заверил Маринотти, что за этими поисками мира стоит не кто иной, как Генрих Гиммлер. Правдивы эти заверения или нет, проверить было невозможно, но сейчас мы знаем из немецких документов, захваченных после войны, что в Берлине Гарстер отчитывался о результатах миссии Маринотти Шелленбергу, который стоял в эсэсовской иерархии на две ступеньки ниже Гиммлера. Кроме того, Гарстер был не самым высокопоставленным офицером СС в Италии. Над ним находился генерал Карл Вольф, личный представитель Гиммлера, командовавший всеми силами СС в Италии. Несмотря на это, Гарстер заявил, что Гиммлер действует через него, а не через Вольфа, чье имя действительно тогда еще не фигурировало в этом деле. Мы в то время, конечно, не могли понять эти тонкости в тайных операциях верхушки СС.

Из захваченных немецких документов выяснилось, что в итоге Гарстер сообщил и о моем контакте с церковным сановником. Возможно, священник рассказал о своем визите Маринотти, а тот – Гарстеру. Интересно отметить, как этот генерал СС искажал факт в рапорте в Берлин, видимо пытаясь пробудить интерес у руководства. Он заявлял: «Даллес пожелал, чтобы его проконсультировали [в вопросах установления мира], потому что он вернулся с заданием от Рузвельта установить контакт с соответствующим немецким представителем. Этого представителя следовало найти в кругах СС, так как только контакт с СС представлялся Соединенным Штатам значимым. Работу по контакту предполагалось начать после переизбрания Рузвельта. Целью переговоров было высвобождение американских войск в Европе для использования в Азии. Интересы борьбы с большевизмом были не столь важны для американцев…»

Несколько позже при посредничестве синьора Оливетти, владельца знаменитой итальянской компании по производству пишущих машинок, приехавшего в Швейцарию по делам бизнеса, я встретился с еще одним священником, секретарем кардинала Миланского Ильдефонсо Шустера, преподобным доктором доном Биччераи, который только что прибыл в Швейцарию с секретным визитом. Он преследовал две цели: повидаться со мной и через папского нунция в Берне связаться с Ватиканом от имени кардинала. В тот момент кардинал не мог сделать этого из Милана, отделенного от Рима линией фронта. Мне было сообщено, что кардинал пожелал выступить в роли посредника между немцами и силами итальянских партизан, чтобы избежать дальнейшего кровопролития и разрушений в Италии. Поскольку партизанские силы теперь (после визита руководства КОСИ в штаб союзников) были официально признаны сражающимся подразделением союзных войск, их действия могли, по-видимому, направляться из штаба союзников. Поэтому дон Биччераи был озабочен тем, чтобы я сообщил о плане кардинала штабу союзников в Риме. Одновременно он просил о том же и Ватикан, основываясь на теории, что кашу маслом не испортишь. Суть предложения заключалась в том, что немцы согласились бы не разрушать итальянскую промышленность, коммунальное хозяйство, системы энергоснабжения и вообще все, что не имеет непосредственного военного значения, при условии, что силы партизан, со своей стороны, согласились бы не препятствовать отходу немцев своими нападениями или террористическими актами. Духовные власти предложили свое посредничество между этими сторонами.