На свободное место (Инспектор Лосев - 3) - Аркадий Адамов

Продолжая рассуждать про себя, я медленно добираюсь до передней и устало опускаюсь на стул. Вот так. Теперь можно рассуждать дальше.

Так вот, если я пропал и исчез Леха, наши возьмутся за одно-единственное, известное им звено - Муза. Скажет она, где я? Если учесть, что с момента моего исчезновения прошло уже шесть часов, а встретиться с ней они могли уже два или три часа назад, должны были встретиться, значит... Если их до сих пор тут нет, значит, Муза ничего не сказала. А раз так, то и не скажет. Вот такая перспектива. Какой же вывод?

Моя бедная голова от усиленной работы как будто начинает чувствовать себя даже лучше. Сейчас боль ощущается, только когда я дотрагиваюсь, причем болит в любом месте. Редкий все-таки удар, что там ни говорите.

Так вот, значит, можно предположить, что ребята наши тут вообще не появятся. Следовательно, придется выбираться отсюда собственными силами. Позвонить мне, правда, не удастся, но, к счастью, замок на двери самый примитивный, а уж изнутри он, естественно, отпирается запросто.

Сидя в передней на стареньком неудобном стуле, я постепенно прихожу в себя. И через некоторое время довольно легко поднимаюсь и направляюсь к двери. Замок там действительно самый простой, однако открываться он почему-то не желает. Я решительно не могу с ним справиться. Что за чертовщина! Я вожусь с ним еще минут двадцать, не меньше, выбиваюсь из сил и наконец убеждаюсь в безрезультатности моих усилий. Испорчен он, что ли? И ведь телефона тут нет, вот еще что. Ну и положение.

Остается один малоприятный способ.

Я возвращаюсь на кухню, оглядываюсь и выбираю табуретку. Сил у меня за это время прибавилось, и грохочу я этой табуреткой об стену соседней квартиры так, что сотрясается, наверное, весь дом.

Уже минут через пять кто-то настойчиво стучит в наружную дверь моей квартиры.

Я спешу в переднюю. Переговоры мы вынуждены вести через закрытую дверь. Выясняется, что за нею, на площадке, находится встревоженный жилец из соседней квартиры. Прежде всего он подтверждает, что телефон у него есть. Затем, получив инструкции, он, крайне заинтригованный, отправляется к себе и берется за телефон.

Дальнейшие события разворачиваются с кинематографической быстротой.

Не проходит и часа, как я уже сижу в кабинете Кузьмича. Тут же Валя и Петя Шухмин. Несмотря на позднее время они оказываются еще на работе. Мое исчезновение не на шутку всех встревожило.

Поминутно поглаживая свою гудящую голову, я докладываю о случившемся.

- Да-а... - хмуро тянет Кузьмич, когда я кончаю свой доклад, и энергично потирает ладонью ежик волос на затылке, что, как известно, свидетельствует о крайнем его неудовольствии. - Перспективное дело ты откопал, что и говорить.

- Опасное дело, - добавляю я, морщась. - Они же черт знает что еще могут натворить. И у них пистолет, Федор Кузьмич.

- Именно что, - кивает Кузьмич. - Надо браться всерьез, милые мои. - И мрачно добавляет: - Муза эта самая тоже пропала. Вот какое дело.

Глава III

ВОЗНИКАЕТ НЕКИЙ ГВИМАР ИВАНОВИЧ

На следующее утро я прихожу на работу позднее обычного. С особого разрешения Кузьмича, конечно. Он вчера вечером, когда завозил меня как пострадавшего домой, посоветовал даже взять бюллетень, но я отказался. Голова не так уж гудела, и даже шапку было уже не больно надеть. А отлеживаться мне показалось унизительным. Я представил на минуту самодовольную, насмешливую физиономию Чумы, наглую его улыбочку на пухлых губах, и у меня так зачесались руки, что я рычать был готов от нетерпения и бессилия. Дома я, естественно, Светке ничего не сказал. Задержался, мол, потому что собрание было. Другие мужья, между прочим, прикрывают порой собраниями куда более веселые занятия. Что поделаешь, даже в этом проявляется некая специфика нашей работы. Никуда от нее не денешься.

Ночью я долго не мог заснуть. Голова ныла нудно, противно и почему-то попеременно в разных местах. Я лежал с закрытыми глазами и думал. Сначала я думал о моей непростительной ошибке, которую совершил, когда доверился Музе. Потом я начал думать об этих ребятах, о Лехе и о Чуме. Были же, наверное, самыми обыкновенными мальчишками, как я, скажем, и все мои бесчисленные приятели. И никто из них не оказался таким жестоким, коварным, таким враждебным ко всем, таким алчным, как эти двое. Если рождаются, допустим, белокурые, темноволосые, рыжие или, скажем, музыканты, великие умельцы всякие, бродяги-геологи, поэты, да мало ли какие способности оказываются заложенными в человеке самой природой, что почему бы не родиться... нет, не преступнику еще - хотя всякие нравственные уроды рождаются тоже, - но просто человеку, который легче, быстрее, охотнее другого скатится к преступлению, как только попадет в благоприятные для этого условия или как только их для себя найдет. И вот эти двое, видно, попали в такие условия. Что же это за шайка, интересно знать? Чего это их в Москву к нам занесло?.. Ладно, поглядим. Теперь мы уже от вас не отвяжемся, теперь мы уже на ваш след встали, гады...

Долго я так ворочался и думал, потом наконец уснул.

Ну, а утром я, значит, чуть позднее обычного являюсь на работу.

- Так вот, милые мои, - говорит нам в то утро Кузьмич, - надо, я полагаю, по этому делу узнать пока что три вещи, которые мы сейчас можем узнать. Первое - где и кого эти бандиты убили и найти труп. Или же убедиться, что ничего такого вообще не было. Второе - надо узнать, кому принадлежит та квартира, куда завели Лосева. Особенная какая-то квартира, раз в ней убить человека решили. Но все же куда-то привести она должна. И наконец, розыск той девицы, Музы. По всем ее связям. Может, и она нас к Чуме приведет. А где-то возле него и Леха окажется. Ну, что скажете?

Я, помолчав, добавляю:

- Есть четвертое, Федор Кузьмич.

- Ну, чего там у тебя, давай-ка.

- Надо запросить наших товарищей в Южноморске. Небось знают они этих ребят.

- Дело, - кивает Кузьмич. - Что еще?

- Денисову надо другой раз сведения все же перепроверять, - хмуро замечаю я. - Так и вовсе без головы можно остаться.

- Оба хороши, - сердито произносит Кузьмич. - Вчера уж не хотел тебе говорить. Этот случай, милые мои, еще разобрать придется. Не каждый день случается, чтобы одна бабенка двух наших сотрудников так вокруг пальца обвела. Вот узнает руководство, стыда не оберетесь. Да и весь отдел с вами вместе. И на Денисова не вали, - строго обращается ко мне Кузьмич. - Денисов хоть в глаза ее не видел, передал, что ему сказали. А ты... видел, разговаривал, наблюдал, так сказать... И не смог сути ее понять. Эх...

Мне мучительно стыдно и за допущенный грубейший промах, который мог ведь стоить мне жизни, между прочим, и за невольную попытку как бы свалить все на Валю Денисова. Как Кузьмич мог так подумать!

- Моя вина, - хмуро цежу я и, забывшись, чуть не закуриваю от расстройства.

Петя Шухмин сочувственно придерживает мою руку, когда я лезу в карман за сигаретами. Угадал мое состояние.

- М-да... - сокрушенно качает головой Кузьмич и спрашивает Валю: - Кому же это ты доверился, а? Вроде на тебя это не похоже.

И тут мы все видим, как Валя начинает медленно краснеть и в смущении отводит глаза, чего с ним в жизни никогда не случалось.

- Одному товарищу, - негромко говорит он с подчеркнуто безразличным видом и серьезно добавляет: - Своей вины тут я, Федор Кузьмич, не отрицаю. Ввел, конечно, Лосева в заблуждение, чего уж тут говорить. Это еще та, видно, артистка.

Почему-то мне кажется, что последние слова он произносит с таким чувством, словно Муза эта своим притворством подвела не только его и меня, но и еще кого-то, и вот это ему особенно неприятно.

- Да, - подтверждаю я, - артистка она будь здоров какая.

- Между прочим, - вмешивается присутствующий тут же Петя Шухмин, - по тому району, у Елоховской, крупная квартирная кража вчера по сводке прошла. Помните?

- Да, - вспоминаю я. - Точно. Была, - и подозрительно смотрю на Петю. Ну, и что ты хочешь этим сказать?

Петя, особенно рядом с щуплым Валей Денисовым, выглядит очень эффектно. Огромной фигурой своей он немного напоминает мне Леху, только тот бесформенный какой-то, неуклюжий, а Петя как-никак чемпион московского "Динамо" по самбо, а потому вид у него подтянутый и спортивный, несмотря на мешковатый костюм и вечно расстегнутый ворот рубахи на могучей шее.

А пока что Петя мне отвечает, пожимая широченными плечами:

- Ничего я не хочу сказать. Просто напоминаю: была кража.

- Небось с ребятами уже говорил, кто занимается ею? - спрашиваю я.

- Ну, говорил.

Вот еще одна Петина особенность. Он всегда все знает. У него всюду приятели, притом иной раз в самых неожиданных и нужных местах. Контактен необычайно.

- И что взяли? - спрашивает Валя.

- Квартира академика какого-то. Взяли главным образом антиквариат, картины. Обычные дела.

- А как вошли? - интересуюсь я.

- Очень аккуратно вошли, - говорит Петя. - Квалифицированно. Тут никакие замки не помогут.