История и память - Жак Ле Гофф

старейшей возрастной группы, а акубеоте - старосты деревень, по-видимому, назначались автома тически, в соответствии с возрастным критерием. В средние века в странах обычного права засвидетельствованное наиболее старыми членами общины древнее происхождение закона рассматривалось как весомый юридический аргумент. Однако не стоит думать, что даже в древних или архаических обществах представление о возрасте и древности не несло в себе отталкивающих черт. Наряду с уважением к старости там бытовало и презрение к дряхлости. В свое время было раскритиковано ошибочное разъяснение этимологии греческого слова «gér η» - «старик» - с помощью термина «géras» - «почет». Эмиль Бенвенист предположил, что слово «gér η» следовало бы увязать с санскритским «jarati» - «быть дряхлым», и добавил: «Разумеется, старость окружена уважением, и старцы образуют совет старейшин, сенат; однако им никогда не воздаются королевские почести, никогда старик не пользуется королевскими привилегиями - géras в точном смысле этого слова»49. В воинственных общества взрослый человек возвеличивается, будучи противопоставлен ребенку или старику. Так же дело обстояло и в древней Греции, если судить по описаниям Гесиода. Золотой и серебряный века являются веками жизненной силы, но и бронзовый и героический века являются веками жизненной силы; они пренебрежительно относятся к молодости и старости, в то время как железный век - это век старости, который в том случае, если он подвержен хюбрису50, закончится со смертью, поражающей людей, родившихся старыми и с белыми висками. Таким образом, благодаря метафорам, обозначающим различные периоды жизни, древнее отличает двусмысленность некоего понятия, находящегося между мудростью и дряхлостью.

И все-таки именно благодаря термину «современный» возникают и эта пара, и связанная с ней диалектическая игра. На самом деле сознание современности рождается из ощущения разрыва с прошлым. Допустимо ли, чтобы историк видел современность в прошлом, притом что люди, жившие в то время, ничего подобного не ощущали? По правде сказать, исторические общества, даже если они и не замечали всего разнообразия переживаемых ими изменений, были проникнуты чувством современного и в ходе великих событий своей истории создавали словарь современности. Слово «современный» появляется в то время, когда рушится римская империи, - в V в.; периодизация истории на древнюю, средневековую и современную устанавливается в том самом XVI в., «современность» (modernité) которого подчеркивал Анри Озе; во Франции Второй империи, когда заявила о себе промышленная революция, Теофиль Готье и Шарль Бодлер выдвинули понятие «современность»; на следующий день после завершения Второй мировой войны экономисты, социологи и политологи начали распространять и обсуждать идею модернизации в контексте деколонизации и возникновения третьего мира. Изучение пары древний (старинный)/современный происходит через анализ того исторического момента, который рождает идею современности и в то ж время создает понятие «древность», дабы его дискредитировать или славословить в его честь, или же просто для того, чтобы отличать его от первого и развести с ним. Дело в том, что к вопросу о современности обращаются как для того, чтобы превозносить ее, так и для того, чтобы смешивать с грязью.

3. Двойственность «древнего* (старинного): греко-римская древность и другие

Даже если главные события и связаны с понятием «современное», то историческое содержание, обретенное «древним» (старинным) в мире западной культуры, сыграло весомую роль в его борьбе за включение в состав ценностей.

Разумеется, подобно тому, как «современное» могло обладать нейтральным смыслом «недавнего», так и «древнее» могло обладать нейтральным смыслом «старинного» или отсылать к иному, нежели греко-римская древность, периоду - то возвышаемому, то обесцениваемому.

Так, в Средневековье и в эпоху Ренессанса в нейтральном смысле слова будут говорить о Диаволе как о древнем змие (antiquus serpen и о Земле как о древней матери (antiqua mater), просто отсылая, та ким образом, к истокам человечества, однако сохраняя при этом некоторый уничижительный оттенок в случае с Диаволом: древность Злого духа только подчеркивает его злобность, а древность Земли, напротив, наделяет ее более высокими добродетелями.

С христианской точки зрения, использование понятий «ветхий51завет», «старинный закон» (где, впрочем, «старинный» противостоит «новому», а не «современному») объясняется тем, что Ветхий Завет предшествует Новому; однако эти слова несут двойную смысловую нагрузку. На первый взгляд, поскольку новый закон пришел на место старинному, а милосердие (cantos, любовь) заменило справедливость, по отношению к которой она выступает как более высокая ценность, старинный закон ниже нового, однако он также наделен а торитетом древности и причастности к истокам. Исполины Ветхого Завета превосходят людей Нового, даже когда последних не низводят до уровня карликов, как это делает в XII в. новый топос, авторство которого Иоанн Солсберийский52 приписывает Бернару, руководителю церковной школы Шартра («мы - карлики, взобравшиеся на плечи гигантов...») и который проиллюстрирован одним из витражей XIII в. в Шартрском соборе, где маленькие евангелисты стоят на плечах больших пророков.

Между тем в те же времена, когда термин «древний» обозначал греко-римскую древность и нес в себе все те достоинства, которыми наделяли ее представители Возрождения, гуманисты называли «древ-ним53» так называемый каролинский стиль, относящийся к X-XI вв. А Салютати54, например, пытается достать рукописи Абеляра «en antica»55. Точно так же во французском языке XVI в. выражение «в старом стиле» ( l'antique) как относившее к «грубой» древности, т. е. к древности готической, средневековой, согласно Роберу Эстьенну56, имело пренебрежительный оттенок.

Но в общем и целом начиная с эпохи Возрождения, особенно в Италии, термин «древний» (antico) отсылает к некоей далекой, играющей роль образца и, к сожалению, уже завершившейся эпохе. «Grande Dizzionario della Lingua Italiana» (статья «antico») приводит показательные в этом отношении цитаты из Петрарки: «Virt contra favore / prender l'arme, e fiai combatter certo, / che Vantiquo valore / n Pitalici cor non ancor morto»57, Ариосто: «Oh, gran bont de cavallieri antiquü»*58, Вазари: «Ε di belissima architettura in tutte le parti, per avèr assai imitato l'antico»59; Леопарди: «Quella dignit che s'ammira in tutte quelle prose che sanno d'antico»60.

В большинстве европейских языков термин «древний» дистанцирован по отношению ко всем близким ему по смыслу словам, которые могли бы давать оценку древности, в частности по отношению к слову «старый» (vieux), которое, напротив, обнаруживает некий пренебрежительный оттенок. Во Франции в XVI в. - о чем пишет умерший в 1781 г. Ла Кюрн де Сент-Пале61в своем «Историческом словаре старого французского языка» - возникла любопытная иерархия, составленная терминами «древний», «старинный»