Старинные гербы российских городов - Надежда Александровна Соболева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
К сентябрю 1722 г. Санти представил первую свою работу — рисунки и описание герба для государственной печати. Сохранилась копия этого описания: «Герб его императорского величества с колорами или цветами своими». Санти изобразил двуглавого орла с всадником на груди, поражающим копьем дракона, — герб московский. Далее гербы Киева, Владимира, Новгорода, Казани, Астрахани, Сибирского царства, расположенные на крыльях орла. За основу Санти взял рисунки Титулярника, придав им строгую геральдическую форму. Согласно правилам западноевропейской геральдики, он несколько изменил размещение фигур в щите, использовал определенные цвета и металлы. Дабы оказать помощь переводчикам и всем, кто будет связан с герботворчеством, Санти разработал «лексикон блазонский» — геральдический словарь. Он предпринимал и другие шаги «к отправлению герольдмейстерской должности»: осматривал архивы в поисках родословных дворянских фамилий, для которых должен был составлять гербы, самолично подбирал живописцев, способных, по его мнению, быстро освоить сложное «геральдическое художество». Санти нашел себе преданного помощника в лице переводчика Ивана Васильевича Ардабьева. Ардабьев закончил Славяно-греко-латинскую академию, знал латынь, прекрасно владел французским, немецким, может быть, и другими иностранными языками. Он начал давать Санти уроки русского языка, и сам в то же время «несколько геральдике приучился».
Среди верных помощников графа Санти на долгие годы остались и взятые им для рисования гербов живописный мастер Иван Васильевич Чернявский и подмастерье Петр Александрович Гусятников. Судьба Чернявского быля особенно трагичной. В прошении об отставке Чернавский писал, «что по несчастливой его науке и многих лет труда глазами мало видит и в голове великой лом, и такой тяжкий меленконий, что с великою трудностью тщательный геральдическия дела отправляет и никакого за труды его порадования не имеет». Больной, почти ослепший от работы, Чернавский в 1744 г. был вынужден оставить работу в Герольдмейстерской конторе (а ведь ему не было и 50 лет!) в чине всего лишь титулярного советника с мизерной пенсией. В делах Герольдмейстерской конторы сохранилось несколько изображений гербов с надписью: «Рисовал Иван Чернявский». Это поистине бисерная искуснейшая работа! Сам Чернавский, перечисляя в прошении сделанную работу, отмечал, что с 1737 г. нарисовал 98 городских гербов да еще «городовых же и шляхетских 65 гербов».
В 1723 г. герольдмейстер с конторой переезжает из Москвы в Петербург. Надо сказать, денежные средства на содержание штата и нужды конторы были весьма скудными, отпускались крайне нерегулярно. Герольдмейстер и Санти постоянно обращались в Сенат с просьбой о выплате жалованья. За полгода герольдмейстер пять раз обращался в Сенат, надеясь получить деньги на приобретение телег, рогож, циновок для переезда конторы в Петербург, на покупку бумаги, чернил, свечей. Помещение, выделенное Сенатом для Герольдмейстерской конторы, оказалось полуразрушенным. Герольдмейстер И. Н. Плещеев писал в Сенат: «Отведены мне две палаты при Сенате, в которых велено быть канцелярии Герольдмейстерской, а по описи в тех палатах явилось на угольной палате, которая от Невы реки, перекладина перегнила, также и оконниц и печи нет, в другой палате перекладина перегнила ж и почти вся развалилась, оконниц половины нет…». В июне 1723 г. — новое послание Плещеева Сенату: «в герольдмейстерских делах не без остановки». Герольдмейстер не в состоянии выполнять указания Сената, поскольку «ведомости учинить не на чем, понеже бумаги ничего нет и купить не на что; а бумаги из Сената и денег не дают, и подьячих и дел отправить в Санкт-Петербург не на чем, и под дела телег и протчее купить не на что, також по указу из Сената велено старые разрядные и прочие дела описывать не на чем».
Герольдмейстер Плещеев ломал голову над решением организационных вопросов, а в это время Франциск Санти, несмотря на неблагоприятные бытовые условия, продолжал работу по рисованию гербов. Санти было поручено сделать генеральный герб, используя для него «гербы всех царств, королевств, княжеств и провинцей Российского империя», которые должны были составить большой картуш (здесь: украшение, обрамление) государственного герба. В бумагах Санти осталось описание двадцати четырех гербов. Двадцать один из них был, видимо, составлен по изображениям эмблем Титулярника. Эмблем Эстляпдии, Ливонии и Карелии в Титулярнике не было, и Санти обратился с просьбой к губернаторам о присылке ему рисунков гербов «с принадлежащими Их цветами или с линиями, объявляющими разумение цветов». Он получил ответ только из Ревельской губернии. Был прислан рисунок «герба эстлянского», который якобы еще в XIII. в. был здесь изобретен. Этот же герб приписывался и городу Ревелю (Таллину).
Создавая гербы областей, Санти творчески перерабатывал взятые за основу рисунки. Например, при подготовке белозерского герба он отмечал, что не знает, к сожалению, какие именно рыбы изображены на белозерской эмблеме Титулярника, посему вынужден рисовать произвольно. Работая над гербами Смоленска и Киева, Санти отмечал их иное изображение в польских гербовниках. Герб Лапландии, по мнению Санти, должен быть нарисован «на следующий манер: в красном поле дикий человек телесного (естественного, — Н. С.) цвета несет дубинку на правом плече, на голове венок». Кстати, по поводу этого герба Санти советовался с графом Брюсом, и они, по-видимому, сообща избрали эмблему для герба названной территории. Санти предстояло также составить гербы прикаспийских областей, Полоцка, Витебска, Мстиславля, «других доменов». Он отмечал с сожалением, что «они ему неизвестны».
Вся эта работа носит предварительный характер по сравнению с тем, что Санти и его группе предстояло сделать в два-три последующих года. «Настоящее дело» началось с сенатского указа, который поступил в Герольдмейстерскую контору в августе 1724 г. На нее возлагалась работа по созданию городских гербов Российского государства. В указе говорилось: «Для запечатования судных дел… во всех судебных местах сделать печати, а именно: в губерниях и провинциях и городах, которые имеют гербы, на тех вырезать тех городов гербы, а которым нет, то нарисовать приличные вновь в Герольдмейстерской конторе и с оных отослать те рисунки для рассылки во все судебные места в Юстиц-коллегию».
Городской герб должен был помещаться не только на печатях судебных органов, но и на знаменах полков, расквартированных в городах. И раньше городские эмблемы помещались на знаменах петровской армии, а теперь это правило было узаконено вместе с признанием за эмблемами права называться городскими гербами.
Итак, создание городских гербов (в отличие от дворянских) становится делом государственном важности. Сообщения о начале работы над городскими символами рассылаются Сенатом в различные ведомства, которым предписывалось оказывать помощь Герольдмейстерской конторе. По указу Сената из архива Коллегии иностранных дел в Герольдмейстерскую контору передана «для списывания» книга, «в которой показаны Российского империя и чужестранных государств гербам рисунки». Однако этот гербовник,
