Книга, открывающая безграничные возможности. Духовная интеграционика - Константин Довлатов

Хотя, надо признать, суть дела от этого не меняется.

– Мы поднимаемся еще на одну ступень и попадаем на уровень 0.9, в эмоцию, которая называется сочувствие.

Ответом Наставнику было множество удивленных, даже непонимающих взглядов.

– Да-да, нас учили, что сочувствие – это хорошо, это прекрасно! Однако это не так или, по крайней мере, не совсем так. Вот представьте, да, когда мы видим кого-то и начинаем сочувствовать – вот, девушке плохо стало, кто посочувствовал?

В зале поднялось множество рук, однако почему-то Наставника это не обрадовало.

– Поздравляю, вы резко провалились до 0.9! – провозгласил он, – вы были в состоянии интереса, ну, может быть, умеренного интереса, где-то на 2.9 – а перешли в состояние 0,9! Куда эта энергия делась?

– Девушка ушла! – неуверенно подал кто-то голос из задних рядов.

– Правильно! – согласился Наставник, – это, конечно, доброе дело, девушке стало лучше, и теперь она с большим эмоциональным накалом может пережить то событие, которое у нее сейчас активировалось. На людях горе как-то слаще, и это не шутка. Почему так происходит? Потому что люди дают энергию внимания. Посочувствовали, пожалели, энергией накачали… Себе пользу создали? Нет. Тому, кому сочувствовали? Тоже нет! Просто теперь переживать свою боль он будет сильнее благодаря вашей энергии.

– А как же тогда нужно делать? – спросила женщина средних лет, – вообще не сочувствовать никому?

– Людям не нужно сочувствовать, им нужно помогать! – отозвался Наставник, – а это совсем разные вещи. Но нас учили сочувствовать.

Вера вспомнила, как совсем недавно она сидела на кухне у Маринки, размазывая слезы по лицу и рассказывая о своих горестях. В первый момент ее, помнится, даже покоробило, что давняя подруга не кинулась утешать, ахать и охать! Зато теперь, сидя на семинаре, она чувствовала себя так, словно между ней – теперешней и той, прошлой Верой, пролегло огромное расстояние… Кажется даже, будто с тех пор годы прошли, а не какие-то несколько дней!

– Оцепенение, – деловито продолжал Наставник, – это такое состояние, когда вы, столкнувшись с тем, к чему были совершенно не готовы, впадаете в ступор и не способны как-то действовать дальше.

Ужас. Как вы думаете, почему сочувствие и ужас стоят так близко? Потому что когда сочувствуешь, это ужас как все плохо! Поэтому и сочувствуешь. Но когда испытываешь цепенящий ужас, то дальше скатываешься в позицию «посочувствуйте мне все, я испытал такой кошмар».

Отчаяние – «Я все попробовал в этой жизни, у меня ничего не работает, мне ничего и никто уже не поможет». Звучит примерно как безнадежность, но в отчаянии человек активнее эмоционирует! Он плачет, он мучается. В безнадежности человек уже не мучается, он просто окончательно сдался.

Наставник снова посветил указкой на таблицу.

– Итак, что же дальше? Страх! О нем мы тоже говорили, разбирая шкалу Хокинса. Страх – это то состояние, в котором живут много людей, причем постоянно. Они всего боятся – преступников, террористов, болезней, увольнения с работы… А как они боятся за детей! Они шикарно умеют это делать, причем даже гордятся этим. Ну и конечно, прекрасно передают свой страх последующим поколениям.

Наставник чуть улыбнулся, словно вспомнив что-то забавное.

– У меня есть сотрудница, она москвичка, и когда я познакомился с ее семьей, я был в экстазе! По-другому просто не скажешь. Слово «я боюсь» у каждого из членов семьи повторяется по два-три раза в минуту. Представляете? Как вы думаете, в каком тоне они живут? Вся семья в страхе. Базовый тон семьи… Все боятся. А мама работает воспитательницей детского сада. Как вы думаете, что испытывают дети, которые посещают ее группу? Все боятся!

Что дальше? Беспокойство. Это легкая форма страха, энергии здесь чуть побольше. Беспокойство возникает, когда в жизни все вроде бы неплохо, ничего особенного не происходит, но вдруг произойдет? Надо всегда быть начеку!

Наставник весь сжался, даже как будто стал меньше ростом, и принялся оглядываться вокруг, словно в поисках воображаемой опасности. В зале послышались смешки… Наконец Наставник встряхнулся, расправил плечи и продолжал:

– Скрытая враждебность – уровень 1.1. Вот об этом состоянии стоит поговорить подробнее. Поскольку этот тон находится между страхом и злостью, в нем есть некая двойственность – человек злится на что-то и в то же время боится того, что произойдет, если он свою злость открыто продемонстрирует. Поэтому свое негативное отношение он маскирует милой улыбкой, вежливыми словами и даже якобы желанием вам помочь! Однако истинная цель такого человека состоит в том, чтобы контролировать других, не показывая своих разрушительных намерений.

Вера потрясла головой. Перед глазами у нее на мгновение предстало лицо покойной свекрови Надежды Захаровны – губки бантиком, глаза чуть навыкате, вытравленные до соломенного цвета, тщательно уложенные кудерьки… Много лет назад, сразу после рождения Мити, она приехала из Саратова в Москву, чтобы помочь с ребенком. Вера поначалу даже обрадовалась – она была молодой, неопытной и совершенно растерялась от неожиданно свалившихся на нее материнских обязанностей. Ее мама пропадала на работе целыми днями, Андрей только налаживал свой бизнес, и, оставаясь одна с младенцем целый день, Верочка сходила с ума от тревоги, вызывая участкового педиатра на каждый чих и часами разглядывая опрелость на попке. К тому же ребенка не с кем было оставить ни на минуту, чтобы сходить в магазин, принять душ или, хоть иногда, выспаться. Так что помощь пришлась кстати!

Правда, очень скоро оказалось, что радость была преждевременной. Надежда Захаровна обладала удивительной способностью подмечать любые мелочи, малейшие ошибки и промахи, чтобы потом возвести очи к небу и высказать все, что думает она о нерадивой невестке, которая почему-то родилась с двумя левыми руками. «Верочка, я же тебе говорила – пеленки надо проглаживать с двух сторон! Не с одной, а с двух! Неужели это так трудно запомнить? А пол ты когда мыла? Позавчера? Ну сколько раз тебе повторять – ребенок не должен жить в таких антисанитарных условиях! А бутылочки ты кипятила? Ну конечно же нет… Как ты держишь ребенка, у него же головка запрокидывается! Дай сюда! Что ты за мать такая, ничего не умеешь! Ужин мужу приготовила? Как нет? Ты целый день дома! Поворачиваться быстрее надо, заодно и похудеешь немного, а то так себя распустила… Не удивляйся, если муж начнет на молоденьких девочек заглядываться!»

Очень скоро Верочка стала тихо сходить с ума. Каждый вечер она чувствовала себя совершенно опустошенной и вымотанной, но главное – плохой женой, хозяйкой и матерью, а утром все начиналось с новой силой. Когда Надежда Захаровна отправилась наконец в родной Саратов, Вера была готова петь и танцевать от радости, целовать поезд, уносящий вдаль любимую свекровь, и на всякий случай опломбировать двери в вагоне, чтобы та не выскочила ненароком на ближайшей станции.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

1

Должна быть выслушана и другая сторона (лат.).

2

Закон суров, но это закон (лат.).

3

Всякое право установлено ради людей (лат.).