Конкурс неприятностей - Илона Волынская

«Я хорошо плаваю, я хорошо плаваю!» – забормотала я, кидаясь в воду…

Мимо меня точно пушечное ядро пронеслось. Мой пятиборец на совершенно невероятной скорости ворвался в воду – меня окатило брызгами как от разогнавшейся моторки. В одно мгновение он скрылся под водой… а через секунду вынырнул точно акула, чтобы снова исчезнуть… и выметнуться рядом с бьющимся в судорогах Костиком! Заложил круг, ловко извернулся… ухватил Костика за волосы и поплыл, волоча за собой безвольно болтающееся тело. От берега навстречу ему уже плыли оба его приятеля.

Арсенал тоненько, жалобно заржал! Растерявшийся конь плыл по кругу, не зная, куда ему податься: то ли к берегу, то ли обратно к людям, устроившим позади непонятную возню. С каждым гребком его все сильнее сносило прочь из нашей узкой заводи – прямо на широкую часть залива! Оттуда он до берега не доплывет! Я рванула ногу, выдергивая ее из завязшего в иле ботинка, и как была, в одежде и одном ботинке, поплыла к Арсеналу.

– Стой, куда?! Он выплывет! – взмывая в воде, заорал мой пятиборец.

Не похоже. То ли конь перестал видеть берег, то ли исчезновение всадника так на него подействовало, но Арсенал бессмысленно кружил в воде – и его несло прямо на меня! Отлично! Я потянулась к гриве… Конь покосился на меня налитым, полным ужаса глазом – и заработал ногами…

– Не туда! – отплевываясь, прохрипела я. Перепуганный конь сам загребал прочь от берега, на широкую воду. – Стой, дурашка! – я отчаянно старалась его догнать… Оставшийся на ноге ботинок налился тяжестью. Меня заносило в сторону, мы с Арсеналом кружили в каком-то дурацком танце: он от меня, я вроде бы за ним, но куда-то вбок… Я почувствовала, что начинаю уставать… с трудом обернулась… и увидела берег фиг знает где!

– Арсена-ал! – я попыталась ухватить коня за шею – рука только плюхнула по воде, я забарахталась, почти как Костик.

Темная тень мелькнула подо мной… меня схватили за ногу!

– А-а-а! – завопила я, брыкаясь не хуже Арсенала.

Блуп! – вода передо мной разлетелась, и в брызгах и плеске вынырнул пятиборец:

– Какого брыкаешься? Я с тебя ботинок снимаю! – и он снова нырнул.

Я почувствовала его пальцы на своей щиколотке, а потом повисшая на ноге тяжесть исчезла. «Блин, классные были ботинки!» – успела искренне пожалеть я, когда вода снова расплеснулась и пятиборец стал подталкивать меня к берегу.

– Надо помочь Арсеналу! – я на всякий случай отплыла от него подальше, а то вдруг он меня, как Костика, за волосы утащит. Меня даже удобнее – за косу.

– Сам выплывет! У него инстинкт! – настигая меня в два гребка, рявкнул он.

– Он конь, а не крокодил! Кони переплывают, а не плавают!

Арсенал жалобно заржал. Конь отчаянно пытался поднять голову над водой и с каждым ударом копыт пугался все больше и плыл все хуже… Пятиборец злобно выругался и, легко развернувшись в воде, ринулся на помощь. Арсенал снова заржал и потянулся к человеку, едва не притопив его – пятиборец мгновенно нырнул.

– Тупая лошадь! – снова выныривая, выругался пятиборец.

– Он просто боится!

– Так успокой его – ты же у нас великая конница! – закладывая дугу вокруг Арсенала, крикнул он.

Я не великая… Только вот Арсенал сейчас утонет!

– Спокойно, мальчик! – стараясь говорить непререкаемым тоном Светланы Викторовны, выдала я и, скользнув ближе, положила Арсеналу руку на холку. – Спокойно… – Оглаживать лошадь в воде – это, скажу я вам, то еще занятие! Я начала подталкивать коня обратно к берегу.

Рядом возник пятиборец и положил коню руку на шею с другой стороны. Арсенал шумным дыханием вспенил воду… и поплыл, с каждым мгновением все увереннее и увереннее. Только вот плыть было… далеко.

– Не доплывет! – глотая воду вперемешку со слезами, простонала я. – Они в воде устают быстро… лошади…

– Он сильный, как паровоз! – отфыркнулся пятиборец. – Доплывет как миленький! – и подпихнул Арсенала вперед. Пару мгновений казалось, что он волочет коня на себе…

– Э-ге-гей! – по берегу неслись всадники – Лида на Симке и Светлана Викторовна на Бахтате. Симка громко заржала. Это ржание подстегнуло Арсенала – отчаянно вытягивая морду, он заработал ногами… толчок, еще толчок… и ослабевший конь ушел под воду.

– Не смей, тварь непарнокопытная! – пятиборец рывком вздернул голову коня над водой. – Плыви!

Арсенал поплыл… поплыл… и окончательно пошел на дно…

– А-а-а! – я хлебнула воды, пытаясь кинуться следом…

Вода вспенилась, взбурлила… и из нее воздвигся конь! Спотыкаясь и то и дело роняя голову, на подгибающихся ногах он побрел к берегу по песчаному дну. С распахнутыми попонами в руках завуч и Лида уже бежали навстречу Арсеналу и принялись в четыре руки сгонять воду с его крупа и боков. Я подгребла еще разок, другой… И встала, пошатываясь, по шею в воде. Рядом со мной с фырканьем всплыл пятиборец.

– Надо же, доплыл! – выдохнул он. – Я думал, утонет…

– Чего ж говорил – доплывет?

– Ну и где я был не прав?

Я попыталась сделать то, что уже давно хотела, – стукнуть этого Мешка! Ну замахнулась, да… Ноги у меня подкосились, и я плюхнулась с головой. Сквозь взбаламученную воду увидела шарящую руку, потом меня ухватили – хорошо, не за волосы, а за плечо – и выдернули наверх. Он меня еще и встряхнул, типа, чтоб обтекала быстрей.

– Вы бросили Топаза одного! – на секунду отвлекаясь от обхаживания Арсенала, рявкнула Светлана Викторовна.

– Он не тонул, – невозмутимо отбрил пятиборец.

– А если б вы утонули, оба?

– Оба не могли. А она – запросто, – с достоинством сообщил Мишка.

Завуч метнула на меня мрачный взгляд:

– Костик без сознания. Дядя Гриша повез его в больницу. Арсеналу тоже надо вызвать ветеринара. Лида, ты за мной!. А вы приведете Бахтата в конюшню! – кутая несчастного Арсенала в попону, Светлана Викторовна повела его к школе. Лида вертелась в седле, не зная, то ли и впрямь ехать следом, то ли остаться. Я махнула ей рукой – езжай. И бессильно привалилась к могучему плечу Бахтата.

– Нами заниматься, кажется, никто не собирается, – заключил Миша.

– Тебе тоже вызвать ветеринара? – вяло попыталась приколоться я. Цепляясь за бок Бахтата как за стенку, доползла до стремян и кое-как взгромоздилась в седло. – Ну, чего встал? На ногу мне опирайся и садись сзади.

Мешок… Миша… окинул меня задумчивым взглядом, оценил мои босые ноги, подумал немного, уцепился за седло, запрыгнул на круп Бахтата и… обхватил меня обеими руками за талию.

– Ты что… – я приподняла руки и уставилась на переплетенные на моем животе пальцы. – Так и собираешься ехать?

– А иначе я упаду, – невозмутимо объявил он.

– Ну да… – полчаса назад я бы просто подняла Бахтата на задние – и иди себе пешком! А сейчас неудобно: он, наверное, устал, пока спасал Арсенала… и меня. Я легко торкнула Бахтата пятками, и он неспешно, как запряженный в телегу с бочкой тяжеловоз, повез нас к школе. А я могла думать только о сцепленных на моем животе Мишкиных пальцах. И старалась отлепиться животом от собственной футболки, чтоб не чувствовать этого прикосновения. С меня текло, холодные струйки бежали по бокам Бахтата, а щеки у меня пылали так, что хоть грейся! О том, что Бахтат – неимоверно сильный конкурный конь с тяжелым характером и я вообще-то его боюсь, я вспомнила только у самой школы.

– Миш… Ну ты это… слезай… приехали уже.

Все так же молча он соскочил с крупа и встал рядом, поглаживая Бахтата по гладкой черной шее и странно так поглядывая на меня снизу вверх.

– Ты и правда… классно плаваешь… и бегаешь, – вообще-то я хотела сказать ему «спасибо», но получалось как-то так… – Надо тебя по-настоящему к конкуру подготовить…

– В одном ты оказалась права, – неожиданно сказал он.

Именно я, в целом одном – и даже права?! Ну лестно, че… Осталось только выяснить – в чем именно?

– Как ваш Костик купается – это действительно ненормально.

– Обычно все в порядке! – возмутилась я. – Если не считать, что плавает он с конем. То есть, если по-нашему, все норм! Только сегодня…

– Обычно норм, и только сегодня… – перебивая мое бормотание, задумчиво сказал он. – Что у вас в школе творится?

Я открыла рот… и закрыла. Гибель Банни можно считать жуткой ошибкой, исчезновение Ольги – ее личной проблемой, а сегодняшний случай с Костиком – просто несчастным случаем… Но и то, и другое, и третье разом случайностью быть никак не могло!

Глава 4

Миша

– Желтые не годятся, – доносящийся сквозь приоткрытую дверь седловой Колькин бас звучал безапелляционно, как у Сергея Зверева, делающего прическу Пугачевой. – В них ноги становятся во – как тумбы! Только черные, черные стройнят! Смотри, что я купил!