Присяжный рыцарь (Верный меч) - Джордж Мартин

«Милорд», приветствовал его стражник. «Этот тип приехал из цыплячьей клетки встретиться с ее светлостью».

Септон обернулся первым, причем с таким радостным криком, что заставил Дунка подумать, уж не пьян ли он. «Что это? Межевой рыцарь? В Просторе для вас найдется множество покровителей». Септон сделал благословляющий знак. «Да сражается Воин всегда на твоей стороне. Я Септон Сефтон. Неудачное имя, зато мое собственное. А тебя как зовут?»

«Сир Дункан Высокий».

«А он скромный парень», обратился септон к сиру Лукасу. «Был бы я таким же большим как он, то называл бы себя Сир Сефтон Огромный. Сир Сефтон Башня. Сир Сефтон Облака-У-Ушей». Его луноподобное лицо было красным, а на мантии виднелись винные пятна.

Сир Лукас изучающее смотрел на Дунка. Он был уже не молод; по меньшей мере сорок лет, наверно не старше пятидесяти, скорее жилистый, чем мускулистый, и с необыкновенно уродливым лицом. Губы у него были толстыми, зубы желтыми и кривыми, нос был большим и мясистым, а глаза навыкате. И он зол, это Дунк почувствовал, еще до того как этот человек сказал: «Межевые рыцари в лучшем случае попрошайки с мечами, а в худшем преступники. Убирайся! Такие как ты нам здесь не нужны».

У Дунка потемнело лицо: «Сир Юстас Осгрей послал меня из Стэндфаста для переговоров с хозяйкой замка».

«Осгрей?» Септон бросил быстрый взгляд на Длинного Дюйма. «Осгрей клетчатого льва? Я думал, что Дом Осгреев угас».

«Скоро угаснет, разницы никакой. Старик последний в своем роду. Мы позволили ему владеть полуразрушенной башней в нескольких лигах к востоку». Сир Лукас хмуро посмотрел на Дунка. «Если сир Юстас хочет поговорить с ее светлостью, то пусть приходит сам». Его глаза сузились. «Ты был с Беннисом на дамбе. Не трудись отрицать. Я должен тебя вздернуть».

«Помилуй нас Семеро». Септон вытер рукавом пот со лба. «Так он разбойник? И какой большой. Сир, раскайся в своих злодеяниях, и Матерь помилует тебя». Благочестивая речь септона прервалась, когда он пустил ветры. «О, Отец! Прости мои ветры, сир. Такое бывает от бобов и ячменного хлеба».

«Я не разбойник», ответил Дунк им обоим со всем достоинством, на которое смог сподобится. Но Длинного Дюйма протест не поколебал. «Не злоупотребляй моим терпением, сир… если ты сир. Возвращайся в свою куриную клетку, и скажи сиру Юстасу, чтобы он выдал сира Бенниса Вонючку. Если он избавит нас от хлопот, и нам не придется выковыривать его из Стэндфаста, то ее светлость может быть склонится к милосердию».

«Я буду говорить с ее милостью о сире Беннисе и проблеме с дамбой, и еще о воровстве нашей воды».

«Воровство?» переспросил сир Лукас. «Скажи это нашей леди и отправишься поплавать в мешке еще до захода солнца. Ты в самом деле уверен, что хочешь увидеться с ней?»

Единственной вещью, в которой Дунк был уверен, было то, что он хотел съездить кулаком по кривым желтым зубам сира Длинного Дюйма. «Я уже говорил тебе, чего хочу».

«О, позволь ему поговорить с ней», начал уговаривать септон. «Какой от этого будет убыток? Сир Дункан проделал долгий путь под этим ужасным солнцем, позволь парню сказать свое слово».

Сир Длинный Дюйм снова уставился на Дунка. «Наш септон добрый человек. Пошли. Буду благодарен, если ты будешь краток». Он зашагал через двор, Дунк бросился догонять.

Двери замковой септы были открыты, вниз по ступеням текла вереница верующих. Здесь были рыцари и сквайры, дюжина детей, несколько стариков, три септы в белых балахонах и капюшонах… и одна рыхлая, толстая леди знатного происхождения, наряженная в платье темно-синего дамаста отделанное мирийскими кружевами, такое длинное, что край волочился по грязи. Дунк дал ей около сорока лет. Под сеткой из серебряных нитей темно-рыжие волосы были уложены в высокую прическу, но самой красной вещью в ней было ее лицо.

«Миледи», обратился сир Лукас, когда они предстали перед ней и ее септами, «этот межевой рыцарь утверждает, что принес сообщение от сир Юстаса Осгрея. Выслушаете ли вы его?»

«Если вы желаете этого, сир Лукас». Она посмотрела на Дунка так жестко, что он не мог не вспомнить россказни Эгга о колдовстве. Не думаю, что вот эта вот купается в крови, чтобы сохранить свою красоту. Вдова была тучной и массивной, со странно заостренной головой, чего ее волосы не могли полностью скрыть. Нос был чересчур большим, а рот чересчур маленьким. Глаз у нее, как он с облегчением увидел, было два, но к тому времени все мысли о галантности покинули Дунка. «Сир Юстас приказал мне поговорить с вами касательно недавнего происшествия на вашей дамбе».

Она моргнула «Вы сказали… дамба?»

Вокруг них собиралась толпа. Дунк мог кожей чувствовать неприязненные взгляды. «Ручей», сказал он, «Клетчатая Вода. Ваша светлость построила дамбу на ней».

«О, я совершенно уверена, что не делала этого», ответила она. «Все утро я провела в молитвах, сир». Дунк услышал, как захихикал сир Лукас. «Я не имел ввиду, что вы сами ее строили, только то, что… без этой воды погибнет весь наш урожай… у крестьян на полях бобы и ячмень, и дыни…»

«В самом деле? Я обожаю дыни». Ее маленький рот сложился в довольную радугу. «Какой же у них сорт дынь?»

Дунк смущенно обвел взглядом кольцо лиц и почувствовал, как загорелось собственное. Что-то здесь неладно. Лонгинч разыгрывает из меня дурака. «Миледи, не могли бы мы продолжить наш разговор в другом… более уединенном месте?»

«Седой говорит, что этот большой чурбан имеет в виду кровать», пошутил кто-то, и вокруг взорвались хохотом. Леди съежилась от испуга, и вскинула обе руки, чтобы спрятать в них свое лицо. Одна из септ кинулась к ней и, защищая, обняла за плечи.

«И что это за веселье?» Голос прорвался через смех, холодный и твердый. «Никто не поделится шуткой? Сир рыцарь, почему вы обижаете мою добрую сестру?»

Эта была девушка, которую он видел раньше у мишеней для стрельбы. На бедре у нее висел колчан со стрелами, и она держала длинный лук, ростом почти с ее саму, она была невысокой. Если Дунку не хватало дюйма до семи футов, то лучнице не хватало дюйма до пяти. Он мог бы обхватить ее талию двумя руками. Рыжие волосы были заплетены в такие длинные косы, что они доходили до бедер, у нее был подбородок с ямочками, курносый нос и легкая россыпь веснушек на щеках.

«Простите нас, леди Роанна». Говоривший был симпатичным молодым лордом с вышитым на его дублете кентавром Касвеллов. «Этот большой дурень принял леди Элисенту за вас».

Дунк переводил взгляд с одной леди на другую. «Так это вы Красная Вдова?» услышал он самого себя. «Но вы слишком…»

«Молода?» Девочка бросила лук долговязому парню, которого он видел стреляющим из лука вместе с ней. «Так случилось, что мне 25 лет. Или вы хотели сказать маленькая?»