Позолота вся сотрется 2 (СИ) - Ворожея Тина

Тишина в комнате повисла такая, что казалось было слышно, как солнечные лучи танцуют неспешный вальс, перебирая сияющими, тонкими ногами. Я наблюдала за дедом пристально, почему-то мне было важно понять, что он предельно откровенен со мной.

Старый человек проживший долгую жизнь, которая несомненно была полна жестокости, опасности и борьбы, сейчас действительно напоминал ребенка. Я ясно рассмотрела, что некогда черные, грозные  глаза выцвели, и стали почти голубыми, их выражение было сейчас беспопощным, растерянным. Крупные слезы прозрачным потоком струились по морщинистым, желтым щекам, губы тряслись, пытаясь заговорить.

- Что же ты со мной делаешь, Николь? - выдохнул он и перевел взгляд на меня.

В глазах застыл страх. Перед чем? Вероятно перед самым неизбежным, роковым. А еще там металась тоска, сожаление и обреченность.

Он мог не говорить дальше. Я все поняла без слов, почувствовала нутром, догадалась душой. Но дед зашевелился, принял удобное положение в своих подушках и заговорил, не отводя от меня своего взгляда.

- Жизнь такая обманщица! Манит нас надуманными целями, лживыми истинами. Обещает так много и в итоге конечно же награждает. Ты радуешься, считаешь себя победителем, сжимаешь заслуженную награду в руках и не замечаешь, что золото фальшивое. Даже не позолота, а жалкие, глиняные черепки! - он вдруг всхлипнул и с силой ударил по стоящему рядом столику.

Стоящий на столике стакан с прозрачной водой покачнулся, но не упал. Дед посмотрел на него и вдруг нежданно улыбнулся. Морщины расползлись по лицу проворными, длинноногими пауками.

- Хотя, я наверное наговариваю на свою судьбу, она иногда преподносит сюрпризы. Во всяком случае мне есть кому подать пресловутый стакан воды!

- Ну, воду в стакане тебе могует подать и Лорес, и Филипп. И слуг у тебя полный дом. Я тебе для чего? Зачем ты собрался сгрузить на меня свою жизнь!? Сам только, что признался мне в том, что в твоих руках осталась позолота, которая украшает глиняные черепки. Я не хочу такой жизни, как у тебя. Когда тебя предают близкие люди. Твоя жена и твой помощник предаются любви в твоем же доме! Твои так называемые " друзья", как шакалы готовы тебя растерзать, едва ты станешь бессильным. Признайся, что твой "трон" зашатался тогда, когда иссякли грозные, золотые нити? Только с их помощью ты держал своих конкурентов в узде? Ты одряхлел, износились и твои золотые нити. Ведь та демонстрация силы в нашу первую встречу, была лишь последним всплеском? - я сама не заметила как перешла на крик.

- Николь, прости. Еще несколько месяцев назад ты была для меня, лишь удачной находкой. Чужой девчонкой, у которой по случайности оказался такой сильный и мощный дар. Да, я радовался, что теперь у меня есть наследница, и враги не получат мою империю! Но теперь я очень жалею, что они узнали о тебе. Чужая девочка вдруг стала родной! Но пойми, тебя теперь не оставят в покое!

- И ты пойми, что такой жизни я не желаю! Сегодня ночью я убивала! Вернее убивали эти золотые нити! И им это нравилось! Хотя почему им? Я тоже вошла во вкус, мне тоже понравилось убивать! Это же так приятно, не правда ли де-душ-ка?

Старик с усилием отвел глаза от моего лица. В них мелькнуло сожаление.

- Я догадываюсь, что этот разговор не пустая трата времени, не стремление получить исповедь. У тебя есть какое-то конкретное предложение, Николь? - голос деда звучал твердо, передо мной вновь предстал старый паук.

Я устало вздохнула, равнодушно пожала плечами.

- Ты, очень догадлив. Я предлагаю тебе самому подавлять восстание твоих соратников. А когда оно будет подавленно, ты обязан изменить свою жизнь. Ну, например заняться благотворительностью, построить пару - тройку приютов для сирот. Бороться с бесчинствами оборотней, посадить так сказать их на цепь, хотя бы в маштабах этого города.

Дед  грустно усмехнулся.

- Ты говоришь так, словно готова подарить мне вторую жизнь. Признаться я и сам хотел бы оставить совсем другой след в своей жизни. Тот который предлагаешь ты, мне нравится больше. Жалко, что исправить ничего уже нельзя...

- Можно! Поверь можно! Во всяком случае попытаься надо. Я отдам тебе свои золотые нити! У меня в Соррель Холле осталась большая, древняя библиотека. В одной из книжек я прочитала, о том, что любой Дар можно передать близкому родственнику по собственному желанию. Конечно, почти всегда имеется ввиду, что наследство - это переемственность поколений, все переходит от старших к младшим. Но нигде не сказанно, что это догма! Отчего же не поступить наоборот? Ты получишь золотые нити. Они дадут тебе силу и заставят отступить болезнь. Я избавлюсь от от Дара который может стать для меня проклятием и все довольны! Ну, кроме других твоих наследников. Я имею ввиду Филиппа и Лорес. Они то ждут не дождутся, когда ты отбросишь лапки! - я весело щелкнула пальцами.

И опять повисло молчание. Опять заскользили солнечные лучи в беспокойном и напряженном хороводе.

- Ты напрасно, так думаешь, Николь. Я сам просил Филиппа, что бы он закрутил роман с Лорес. Моя жена, очень темпераментная, а я уже не тот, что прежде. Все были довольны. Я спокоен за Лорес, Филипп с удовольствием выполнял мое поручение, ну а сама Лорес...

- А сама Лорес, оказалась настолько темпераментной, что одного Филиппа ей оказалось мало. Она еще любит посещать бордели оборотней, курить запрещенную траву и позировать голой! Все конечно довольны! Вот только не пойму, разве они с Филиппом не родственники? - мой голос сочился такой язвительностью, что самой стало противно.

- Они родственники, только очень дальние. Даже не двоюродные, а намного дальше. Просто очень похожи между собой, воспитывались мной с самого детства. Я их нашел голодных, полумертвых в одном поместье, которое ограбили и разорили оборотни. Теперь понимаешь, почему я к ним так привязан?

Я пожала плечами, стараясь казаться равнодушной. Почему-то меня очень обрадовали последние слова деда.

- Да, мне все равно почему ты привязан к ненормальной Лорес и к грубияну Филиппу. Мы ушли от более важной темы. Ты примешь золотые нити от меня в наследство?

- Не буду лукавить, мне очень хочется встретиться с ними вновь. Ощутить себя сильным, здоровым. Изменить жизнь. Но разве у нас получится? - в голосе деда звучало сомнение.

- Думаю получится!  А если нет, то мы вместе пойдем на свидание с Леди в белом саване.

Глава девятая. Прощайте золотые нити.

Черное марево заколыхалось перед глазами, как пыльный театральный занавес. Я застонала и с трудом приподнялась. Моя голова лежала на чем то ужасно жестком и весьма неудобном. Это жесткое и неудобное пахло лекарствами, немного сладким, приторным запахом цветущих орхидей и... старостью.

Черное марево перед глазами решило уйти, растаять. Медленно, но верно, предметы приобретали четкость как под увеличительным стеклом. И первое, что я различила, это было склоненное надо мной лицо моего деда. Оно выражало тревогу. Выцветшие глаза, казалось напитались живительной влаги. Они стали черными и яркими. В остальном лицо мистера Шэнли, мало изменилось. Все те же морщины, все тот же плотно сжатый, сердитый рот. Этот рот беззвучно раскрывался, а я не слышала слов.

Мягкая и наверное такая же черная, как и марево перед моими глазами, вата, плотно и надежно заткнула мои уши. Кажется я застонала. Лицо деда, еще больше сморщилось. Под глазами мистера Шэнли выросли две огромные слезы, поползли по желтым щекам, скользнули по твердо сжатым губам и затерялись где-то в зарослях серой щетины. Он смахнул их рукой, небрежно словно пыль с ботинок и что-то сказал мне.

- Что? - спросила я, и оказалось, что звуки только этого и ждали.

Стоило мне заговорить, как они звонкой водой хлынули мне в уши.

- У нас кажется все получилось! Удивительно, Николь, но мы оказывается правильно вытянули счастливую карту!

Дед убрал свои руки и прислонил меня к мягкой спинке дивана. Я с трудом удержала равновесие, диван показался мне зыбким, качающимся островом, а мистер Шэнли вскочил с него, и бодрым шагом прошел к своему инвалидному креслу. Он по молодецки, одним махом запрыгнул на свое обычное место.