Позолота вся сотрется 2 (СИ) - Ворожея Тина

С комнатой для Патрика, я определилась быстро. Светлая и небольшая, она выходила единственным окном прямо на океан и камни далеко внизу тоже можно было увидеть, если хорошо перегнуться через подоконник. Это было не удивительно, ведь она располагалась рядом с моей комнатой.

Служанка, шустрая и подвижная, словно суетливая мышка,сноровисто принесла из кухни большой поднос с обильным завтраком. Патрик заметно повеселевший, подхватил поднос и скрылся с ним за дверями своей комнаты. Мне оставалось только пожать плечами.

Через некоторое время раздался стук в дверь, он был скорее похож на робкое царапанье. Дверь открылась и смущенный Патрик, переминаясь с ноги на ногу застыл на пороге.

- Миссис Николь, прошу простить меня! Но, я только учусь быть личным секретарем у Леди, - его голос звучал удрученно.

В руках застыл поднос. На его серебряной, зеркальной, как озеро поверхности, одиноким лебедем сиротливо застыла чашечка с кофе, а с другого края " озера", аппетитной горкой "выплывали" поджаристые, румяные тосты.

- Ничего страшного Патрик. Признаться, я тоже в первый раз обзавелась личным секретарем. Так, что будем учиться вместе...

Патрик поднял голову и вдруг подмигнул мне темно-коричневым глазом, в обрамлении длинных, загнутых вверх ресниц. Затем браво щелкнул каблуками щегольских туфель, наверное пошитых на заказ из тонкой и дорогой кожи рептилии.

- Я могу быть свободен? - предательский зевок, едва не искривил его губы в забавную гримасу.

Я махнула рукой. Сил отвечать не было. Сейчас бы позавтракала и с удовольствием бы прилегла отдохнуть, после страшной ночи.

Но где-то там внизу, в огромном кабинете меня ждали дед и Филипп. Поэтому про сон, пока надо забыть.

Через полчаса свежая от прохладного душа и сытая после после скромного завтрака, я стараясь быть спокойной, стучала в дверь кабинета.

В ответ мне была тишина. Досадливо тряхнула головой. Почему это я решила, что дед меня будет ждать именно здесь?

- Леди Николь, хозяин просил проводить вас в его спальню. Мистер Шэнли, еще со вчерашнего вечера чувствует себя плохо, - голос худого, похожего на длинноносую цалю, слуги, прошелестел так близко, что я едва не подпрыгнула от неожиданности.

Мужчина смотрел на меня с заученной, вежливой улыбкой.

- Плохо чувствует? - переспросила я его, и тревожный страх, противной змеей сжал сердце.

Спальня моего деда конечно же находилась на первом этаже. Долговязый слуга деликатно постучался в широкую дверь.

- Да-а, войдите! - громкий, уверенный голос за дверью принадлежал Филиппу.

В большой комнате царил полумрак, резко пахло какими то лекарствами.

Мне подумалось, что совсем недавно старый паук - мой дед, предпочитал яркий свет, жаркую влажность и удушливый запах цветущих орхидей. Что же изменилось за такое короткое время?

Ответом мне стал весь внешний вид, мистера Шенли.

Он оставил свое кресло, как больной и хилый краб оставляет свою любимую, обжитую раковину. Теперь он полулежал опираясь спиной на гору больших подушек, в кружевных, белоснежных наволочках.

Странно было видеть этого властного человека в столь беспомощном и печальном состоянии. Дед был неподвижен. Желтые руки сложенные на груди как у мертвеца, а взгляд черных глаз был устремлен в пространство темного угла. На бледных, серовато-желтых щеках, морозным инеем белела щетина. В глазах застыла тягучая горечь.

- Вы непозволительно опаздываете, миссис Николь! - ворчливо процедил Филипп.

- Тс-с-с! - перебил его свистящий шепот.

Дед повернул крупную, туго обтянутую желтой кожей голову, к двери. Выражение его лица заметно оживилось. В глазах зажглось нечто, напоминающее нежность.

- Николь, девочка моя! Фил, мне все рассказал о твоих ночных приключениях. Ты вела себя очень достойно!

- Достойно чего? - спросила я, четким голосом.

Видимо прошедшая ночь сказалась на моем настроении не лучшим образом. Я злилась. Мне нестерпимо хотелось противоречить, а еще при виде умирающего деда я сильно испугалась. Только не это! Старый паук, решил сбежать туда, откуда не возвращаются, и свалить все свои проблемы мне на плечи!

Настоящая паника охватила меня. И вдруг среди панического хаоса, мелькнула спасительная идея. Я ухватила промелькнувшую мысль за скользкий хвост, стараясь удержать, как большую, своенравную рыбину.

- Мистер Филипп, если можно, то я хотела бы, поговорить со своим дедом наедине! - мой голос звенел сталью.

Мужчина вскочил из своего кресла. Посмотрел на меня как на козявку, которая решилась вдруг указывать льву. Он стоял напротив меня сузив синие глаза и едва сдерживая ярость. Я вдруг подумала о том, что ярость ему к лицу. На мгновение я даже залюбовалась, этим мужественным, красивым подбородком, этим ровным носом, этими глазами цвета яркой бирюзы. Но затем вспомнила, что такой же цвет глаз у его сестры или любовницы и мне стало противно настолько, что передернуло.

Очевидно мои эмоции не так уж и сложно было прочесть. Впившись в меня глазами, Филипп читал их как открытую книгу. И вдруг отступил на шаг. Немного побледнел. Ярость таяла в его глазах.

- Как скажите, х-х-хозяйка! - последнее слово он произнес так, словно выплюнул.

Развернулся и быстрым шагом вышел из комнаты. Повисла тишина. Шумное, хриплое дыхание деда смешивалось с досадливым зудом, который издавал невесть откуда взявшийся комар.

Громкий хлопок ладоней - и настойчивый, противный зуд прервался. Дед довольно усмехаясь вытер  белой салфеткой свою руку, оставляя на ней красный, кровавый след.

- Еще не растерял рефлексов! - слабо улыбаясь сказал он.

Я опустилась в то кресло, которое несколько минут назад покинул Филипп. Оно еще хранило тепло его большого тела. И мне друг подумалось, что я сейчас очутилась в его объятиях. Тряхнула головой отгоняя мысли. Посмотрела на деда. Он кажется тоже был не прочь порыться в моих мыслях. Но я вовремя спохватилась и захлопнулась, словно раковина с жемчугом.

- Ты их и не растеряешь! Послушай меня внимательно, и ответь очень честно. Ты хочешь жить? Хочешь продолжать руководить своим сомнительным, опасным и страшным бизнесом? Любоваться своей дурой женой, закрывая глаза на ее роман со своим самым близким помощником? Ходить собственными ногами и удивить свежим и здоровым видом, своих заклятых друзей?

Дед смотрел на меня не мигая. Серьезно и даже грозно.

- Не надо играть со мной, девочка моя! Не советую!

- Шутить с тобой? Мистер Шэнли, за кого вы меня принимаете?

Я поднялась с кресла. Его бархатная, темно-зеленая обивка впитала не только тепло Филиппа, но и его запах. Мята и терпкий табак. Боюсь, что на это сочетание у меня теперь будет аллергия.

Подошла к окну, помедлила, а затем решительно подняла бамбуковые жалюзи. Солнце казалось только этого и ждало. Оно хлынуло в комнату, как вода прорвавшая дамбу.

- Николь! - сердитый окрик деда заставил меня обернуться.

Он стал как будто меньше в размерах. Скукожился и высох. Желтая рука с ухоженными, длинными ногтями прикрывала глаза. Этот беспомощный, почти детский жест растрогал меня. Непонятная, щемящая нежность проснулась во мне к этому старику. Возможно именно так просыпаются родственные чувства? Ответить на этот вопрос я не смогла. Но теперь точно знала, что моя сумасшедшая идея вполне логична, а яркий свет просто необходим, чтобы ни одна эмоция на лице деда, не смогла от меня ускользнуть.

- Мистер Шэнли...., де-душ-ка, - ласковое "дедушка", далось мне с некоторым трудом. - У тебя по всей видимости очень скоро будет свидание с женщиной в белом саване и острой, древней косой. Ее имя мы оба с тобой знаем. Перед ее ликом не принято лгать и изворачиваться, говорят, что она этого не любит. Скажи, пожалуйста ради чего ты прожил свою жизнь? Доволен ли ты, оглядываясь назад? Спокойно ли примешь объятия этой женщины, или же тебе хотелось бы что-то изменить, исправить в том положении дел которое ты оставляешь мне?