Срок за любовь - Кирилл Казанцев

– Спасибо… – робко прошептала она, вытирая простыней распухшее от слез лицо.

– А это тебе бонус, – Комар достал из бардачка несколько купюр и протянул девушке.

Диана молча взяла деньги и шмыгнула носом.

– Слушай, мне вот интересно, что это было? – завел разговор Байков, когда они вновь тронулись в путь. – Сидим черт знает где, никого не трогаем. И вдруг – прилетают два головореза и без лишних слов и объяснений начинают поливать всех свинцом.

– Да уж, эти точно не отдыхать приехали, – Комар закурил и задумался. – Сначала тот инцидент, когда мы на полном ходу чуть не улетели по откос. Потом – это… Ни фига не случайно они тут оказались. Видно, пасли нас от самых ворот зоны. Подстроить аварию не вышло – вот и решили наверняка, по старинке замочить. Сильно я кому-то мешаю на воле.

– Ладно, это понятно. Но при чем тут остальные? За что Серого с Топором? А ведь могли и меня, и девчонок в расход пустить.

– А им без разницы. Что с отморозков взять? Одним жмуриком больше, одним меньше. Да и свидетелей эта публика оставлять не любит.

– Даже не догадываешься, кому дорогу в неположенном месте перешел?

– Хрен его знает. Жизнь я вел бурную: может, кто-нибудь заревновал, решил счеты свести. Или кто-то из бывших корешей – место мое занять захотел. Или конкуренты. Пока что можно только гадать.

– Сдалась тебе такая жизнь. Уехал бы куда подальше, жил бы себе тихо-спокойно.

– Ну ты и сказанул. Пойми, Клим, у каждого своя дорога. Не мое это – с восьми до пяти вкалывать, жену с работы встречать. Может, я и недолго проживу, но зато с адреналином в крови.

– И ни разу не хотелось все бросить?

– Никогда, клянусь. А даже если бы и захотел – поздно мне нормальную жизнь устраивать. Живым из воровского мира меня вряд ли выпустили бы.

Байков понимающе покачал головой, не отводя взгляда от дороги. Он мысленно представил себе, как зайдет в родной дом, обнимет жену, расцелует. Как они долго-долго будут заниматься любовью. А потом, лежа в постели, рассказывать друг другу все, что накопилось за эти долгие годы.

– Клим, я в такой ситуации, что не к кому больше обратиться. Выручи еще разок – я в долгу не останусь. Мне нужно на какое-то время залечь на дно, выяснить – что к чему, кому я мешаю, найти нужных людей. Разреши перекантоваться у тебя в Ямском пару дней. Обещаю не светиться на улице и вообще вести себя тише воды, ниже травы.

– Даже не знаю… – ответил Клим, колеблясь.

Чего-чего, а такого поворота событий он не ожидал. И зачем ему дома уголовник? Вопрос даже не в том, что зэк в доме ни к чему хорошему не приведет. Просто ему хотелось поскорее распрощаться с прошлым, забыть его и начать все с чистого листа. Но, с другой стороны, отказать Комару в данной ситуации чисто по-человечески было бы неправильно. Да и не просит же он у него ничего особенного. Просто пожить несколько дней.

– Выручай, корефан, – на тебя одна надежда. Поеду к себе – хана мне. Если вообще доеду.

– Ладно, уговорил. Постелю тебе в дальней комнате. Окно выходит к забору – через него и смотаться можно незаметно.

– Спасибо! – Комар по-дружески похлопал Байкова по спине и расплылся в улыбке. – Когда все устаканится – проси чего пожелаешь. Я твой должник.

– Причем трижды, – уточнил Клим.

– Без базара. Рассчитаюсь. А теперь надо еще разобраться с нашей ночной бабочкой, – сменил тему Комар, повернувшись к сидящей сзади Диане. – Тебя куда подбросить?

Машина уже подъезжала к городу. Вдалеке на горизонте светились огни многоэтажек. Было около пяти часов утра – рабочие заводов и фабрик просыпались, готовясь отправиться на работу в первую смену.

– Я еще не запомнила адреса, только недавно сняли комнату с подружкой. Только визуально помню. Как заедем в город, на первом большом перекрестке направо. Я покажу.

Через двадцать минут они подкатили к подъезду. Диана вышла из машины и направилась к дому.

– Подожди, я на секунду.

Байков догнал девушку и, подойдя вплотную, обнял за плечи – словно отец непутевую дочь.

– Ты мне обещала. Не опускайся на дно. Будь хорошей девочкой, – Клим подмигнул ей, похлопал по плечу, развернулся и пошел к машине.

Кагда «Кадиллак» тронулся с места, Диана помахала им рукой и нажала на кнопку домофона. Она встретила Клима в первый и в последний раз. Но чувство было такое, что знает его всю жизнь.

7.

Марина проснулась рано. Не от того, что первые лучи солнца умудрились проникнуть сквозь плотно задернутые шторы, пробежаться по телу девушки от коленей до груди, пощекотать подбородок, нагреть подушку и окончательно разбудить, устроившись на ресницах. И уж конечно – не из-за соседского петуха-горлана, трубящего подъем своему пестрому гарему в шестом часу. Нет. За эти два последних дня случилось столько всего, что спать почти не могла. Сначала – от того, что узнала точно: любимый муж вот-вот вернется, уже вышел за ворота зоны и едет к ней. Женщина испытывала нетерпение, которое подгоняло и выматывало, все валилось из рук, хотелось петь от радости и бить посуду от невозможности ускорить эти непослушные дни, ночи, часы. А вчера – чуть не умерла от страха. Если бы не Светка с ее снотворным, вообще бы не заснула. Теперь все произошедшее накануне казалось наваждением, чьей-то глупой детской шалостью. Марина улыбнулась самой себе, нетерпеливо посмотрела на часы – полшестого, будильник еще не звонил, но можно уже собираться. Накануне они со Светой договорились поехать на рынок – прикупить продуктов для праздничного стола.

Утро было солнечным. Подруга еще спала на диване – и вставать, похоже, не собиралась, несмотря на все попытки Марины ее разбудить.

– Дети, уймите вашу мать! – сказала она, изо всех сил натягивая на голову плед, за противоположный угол которого вцепилась Марина.

– Вставай, соня, петушок пропел давно!

– Слышала я вашего петушка – в супе самое ему место, – сердито ответила Света и заползла обратно под плед.

Марина приготовила кофе обеим, умылась, вышла во двор и принесла оттуда целую охапку свежей сирени в росе. Приготовила бутерброды. И снова принялась за побудку.

Уже спустя два часа подруги закупили зелень, огурцы, помидоры, домашнюю сметану, молодую картошку, мясо и рыбу. Потом заскочили в магазин за выпивкой.

– Мариш, куда тебе столько? – Света критически оглядела тележку с торчащими из нее горлышками бутылок с шампанским, сухим вином, коньяком, водкой, тремя пакетами сока и упаковкой минералки.

– Не тебе, а вам – поправила она подругу. – Света, мы же несколько дней из дому выходить не будем – это чтобы два раза не бегать и не засохнуть от жажды, – лукаво улыбнулась Марина.

– Ну, тебе, извини, вам – виднее, – «подколола» подруга.

Дома они в четыре руки распаковали сумки. Решив, что съестное можно приготовить и позже, занялись уборкой дома к встрече хозяина. Просторное каменное жилище дед Байкова построил для детей и внуков – с рассчетом, чтобы места хватило для всех. Однако сын Виктор оставаться со стариками не захотел, поехал работать в Москву. А больше детей у них и не было. Клим же, которого назвали в память деда, обожал старый дом и после окончания техникума вернулся работать в Ямской.

– Давай, наклоняй осторожненько, еще чуть-чуть…

– Куда наклонять – сейчас угол вынесет! – Девушки пыхтели и надрывались, пытаясь затащить старые «дедовские» часы-ходики обратно в гостиную. В первый год совместной жизни Марина в приказном порядке велела Климу избавиться от них – слишком уж громко отбивали время, особенно ночью. Тот защищал реликвию как мог, но все же пришлось уступить и вынести ходики в сарай. Сейчас Марина решила сделать мужу сюрприз к возвращению, но набитая железом тяжелая резная громадина отчаянно сопротивлялась.

– Ой, Маришка, счастливая ты все-таки баба и сама своего счастья не знаешь, – полушутя-полузавистливо проговорила Света, когда они наконец-то пристроили часы в угол, где они стояли последние пятьдесят лет. – Клим за тебя и в огонь, и в воду…

– Знаю, Светка, знаю – только вот дождаться его не могу. Вроде бы умом понимаю – через несколько часов будет здесь. А сердце ноет… Пока его не увижу – не успокоюсь.

Подруги сидели за старым круглым – тоже дедовским – столом. Между ними стояла откупоренная бутылка вина и немного сыра на блюдечке. Есть никому не хотелось. В массивной вазе из чешского стекла благоухала сирень, пьянящий колдовской запах голубоватых, белых и ярко-лиловых цветов вызывал у подруг чувство ожидания чего-то прекрасного и несбыточного.

– А я вот прожила со своим пять лет, как задница в трусах – ни воздуха, ни света. – Света положила подбородок на скрещенные руки, закрыла глаза. – Веришь, цветы себе сама покупала перед приходом его родителей – мол, Гоша подарил. Ремонт в доме сделала – вот этими вот руками, две недели играть потом не могла. В медовый месяц – за свой счет путешествие устроила. Красивый был, мерзавец – прям Микки Рурк в молодости. И что? Я беру дополнительно учеников, даю уроки на дому, а он снаряжение для горных лыж покупает и едет с друзьями кататься. Или в игрушки играет дни напролет. Говорю, давай ребенка заведем, а он: «тебе надо – ты и заводи». Вот этого я уже стерпеть не смогла. Все в окно вылетело – и шмотки его, и лэптоп с игрушками, и лыжи с коньками. Правда, он уже через неделю другую нашел – с большей зарплатой и жилплощадью. И никаких детей.