Выжженный плацдарм - Александр Тамоников

Из чрева гаража по одному выбирались диверсанты с опущенными головами. Все измазанные, в крови, в порванных комбинезонах. Они смотрели исподлобья, страх теснился в глазах. Укропы спрыгивали с разбитого крыльца, бросали оружие под фундамент и отходили к дереву с поднятыми руками.

Ополченцы выбрались из укрытия, подошли ближе. Лютая ненависть сменялась любопытством. Василий Небаба злорадно оскалился, забросил автомат за спину и стал картинно закатывать рукава.

– Смотреть, но руками не трогать! – пре д упредил Олег. – Я понятно выразился, Небаба? И остальным тоже. Представьте, что вы в музее.

– Ага, на исторической реконструкции, – заявил Мишка Фендик и осведомился: – Они неприкасаемые, командир?

– Заразные, – заявил Кучеренко. – Да и шут с ними, больно надо руки марать.

Из всего диверсионного отряда уцелело тринадцать человек. Последними вышли двое раненых. Один нервно нянчил перебитое предплечье, другой хромал, зажимая простреленное бедро. Он закусил губу, чтобы не раскричаться, ковылял на негнущихся ногах.

– Небольшой дефект ходовой части? – ядовито пошутил сержант Раймер.

Пленные сбились в кучу, стояли, опустив головы.

– На землю! – проорал лейтенант Максимов, выразительно поведя стволом. – Всем сесть, руки за головы!

Олег еще не решил, что делать с диверсантами. Связать, конвоировать к вертолетам? Расстреливать их ему не хотелось. Еще ни разу в жизни он не убивал безоружных людей и другим запрещал это делать.

В покинутое здание шмыгнули Горгулин и Кошакевич. Они вернулись через минуту.

Горгулин протянул Олегу новенькое офицерское удостоверение и сказал:

– Держите, товарищ капитан. Это, видать, их командир. Пристрелили, чтобы не лез со своей пургой. Капитан Верницкий Влас Григорьевич, холеная такая ряха с пулей во лбу. Видно, запрещал им в плен сдаваться.

В этот момент и рванули трое укропов, оказавшиеся дальше всех за деревом! Конвоиры отвлеклись, а эти олимпийцы буквально выстрелили из сидячего положения! Какой-то невысокий боец в мешковатом комбинезоне только что сидел с опущенной головой, надвинув козырек на лоб. Компанию ему составили жилистый субъект с непокрытой головой и обширной залысиной и белокурый крепыш с курносым носом.

Дернулся лишь один спецназовец, и белобрысый тип, пролетая мимо, весьма грамотно провел ему подсечку. Победители и ахнуть не успели! Укропы перемахнули через канаву, рухнули в прошлогодний жухлый бурьян, а через несколько секунд всплыли уже перед плетнем.

Ополченцы всполошились. Несколько человек кинулись за ними.

В какой-то момент Олег обнаружил и себя в этой компании.

– Врете, суки, не уйдете! Вербин, останься, охраняй пленных, чтобы и эти не разбежались! – проорал он на бегу.

За спиной командира тараторил «хор» возбужденных испанцев. Забавно ругался единственный прибалтиец в подразделении. Рядом с Нестеренко бежали Кучеренко, Горгулин, Мишка Фендик. Оглянувшись, капитан заметил, что группа ополченцев полетела во фланг – перехватывать укропов в селе. А те уже пролезали сквозь жердины плетня.

Загрохотали выстрелы. У белобрысого типа, в отличие от товарищей, не хватило ума протиснуться между жердинами. Он махнул через брус, как заправский прыгун, поймал пулю и покатился по земле.

Через пару мгновений ополченцы добежали до плетня. Укроп извивался как червяк и плевался отборными ругательствами. Стандартный набор: проклятые москали, вонючие кацапы, хай живе вильна Украина! Он был не жилец с перебитым позвоночником, да и язык не умел держать за зубами. Кучеренко всадил ему в голову короткую очередь и проворчал, дескать, хай живе, нам не жалко.

Двое других улепетывали по огороду, перепрыгнув через поливочную трубу. Первый мчался без оглядки, низко наклонив голову, второй сделал глупость, обернулся. У него тут же заплелись ноги, в глазах мелькнул ужас. Он повалился между грядок, а когда поднялся, сообразил, что уже не уйти. На него летела кучка обозленных ополченцев.

Он рухнул на колени, вскинул руки и заголосил пронзительной выпью:

– Не стреляйте! Не надо меня убивать! Сдаюсь, люди добрые!

Олег отвесил ему сокрушительный пинок, пробегая мимо. Кучеренко добавил. Горгулин схватил укропа за грудки, замахнулся, чтобы отправить в нокаут.

Но Мишка Фендик опередил его, врезал по виску беглеца прикладом и проорал:

– Брось каку, никуда она не денется!

Безжизненное тело осталось между грядками.

А третий укроп уходил. Он проворно мчался по стыку двух участков, едва ли не опережая свой мешковатый комбинезон, метнулся за крыльцо покосившегося домика, взмыл на груду трухлявых досок и пинком повалил ограду из штакетника. Пули его не брали – он ловко от них увертывался и даже ни разу не обернулся. Ополченцы отставали, задыхались.

У Нестеренко мелькнула дикая мысль: «В наш отряд бы такого живчика!»

Этот тип вылетел в переулок. Он имел приличные шансы домчаться до оврага и раствориться в осиннике за околицей. Но наперерез ему уже выскочили ополченцы, зашедшие с фланга. Простучала очередь. Переулок простреливался насквозь.

Резвый диверсант метнулся обратно на участок, пробился через жесткий кустарник. Он качался как маятник, прыгая с грядки на грядку, нырнул, пригнувшись, за остов разобранной теплицы, помчался мимо нее. Пули выли над его головой.

Спецназовцы обошли беглеца, он оказался зажат с трех сторон. У него оставался один путь – к добротной постройке на краю участка, у которой имелся второй ярус, что-то вроде полуоткрытой мансарды. Укроп влетел внутрь. Дверь оказалась незапертой. Из дома сразу же донесся истошный женский вопль. Хлопнул выстрел.

Олег похолодел. Этот парень припрятал пистолет, его не успели обыскать! В постройке кто-то прятался. Видимо, хозяйка посчитала, что здесь безопаснее, чем в хате.

– Не трогайте, пожалуйста, – причитала женщина. – Что я вам сделала? Оставьте меня в покое.

Ее слова делались глуше, она хрипела. Что-то упало, покатилось. Ополченцы подбежали к строению, залегли. Противник вооружен! На задворках уже мелькали спецназовцы из взвода Федорчука. Они отрезали путь диверсанту, если он решит воспользоваться задним окном.

Олег перебежал по узкой дорожке, упал перед крыльцом в «слепой» зоне. С опозданием подбежали запыхавшиеся товарищи. Где их носило? Яблоки воровали?

В доме продолжалась возня, хрипела женщина. Потом все стихло.

Нестеренко привстал, настороженно вытянул шею. Этот парень сам себя загнал в ловушку. Из постройки ему не выбраться. Захватил в заложники хозяйку? Долго все равно не продержится.

Справа в трех шагах находилось окно, мутное и грязное. Сквозь него ничего не просматривалось, кроме увядшего фикуса. Олег переглянулся с подчиненными. Куй железо, как говорится.

– Что, уже пора? – спросил Мишка Фендик.

– Нет, дадим тебе дополнительную минуту, – проговорил Горгулин.

Кучеренко, ни слова не говоря, отполз в сторону, дотянулся до колченогой табуретки, лежащей на груде досок, и вопросительно глянул на Олега, как бы спрашивая разрешения. Тот кивнул. Почему бы нет? Любимое оружие десантника – табуретка. Полезное изобретение человеческой цивилизации.

Кучеренко приподнялся и швырнул эту штуку в окно. Раздался грохот, треск, брызнули осколки стекла. Табуретка грянула об пол, запрыгала, сшибая какие-то тазики и ведра.

Олег первым ворвался в дом, отбросив дверь, метнулся вбок, чтобы не попасть под огонь, зацепил край стола и вешалку, на которой висело какое-то старье. Мгновенный обзор слева направо, палец на спусковом крючке. Для страховки еще два прыжка в сторону. Адреналин потоком хлынул в кровь. Чисто!

Подчиненные в колонну по одному врывались в домик и разбегались по углам. На первом этаже находилось всего одно помещение, летняя кухня. Все старое, неприбранное, обросшее толстым слоем пыли. Газовая плита, шкафы, стол со стульями. Справа деревянная лестница, ведущая на второй ярус.

В груде тряпья на коленях сидела молодая женщина в старенькой куртке и надрывно кашляла, держась за горло. Она была смертельно бледна, глаза едва не вываливались из орбит. Черные волосы спутанны.

«Молодая, миловидная, – машинально отметил Нестеренко. – Слава богу, хозяйка уцелела!»

Женщина оперлась ладонью об пол, застонала.

– Где он? – гаркнул Горгулин.

– Неужели не понятно? – проворчал Мишка, опасливо подкрадываясь к лестнице.

«Да, осторожность не повредит, – решил Нестеренко. – Если этот тип припрятал пистолет, то ничто не мешало ему заныкать и гранату».

– Вы в порядке? – спросил Олег, подойдя к женщине.

Она откашлялась, нервно вздрогнула и судорожно кивнула.

– Да, я в порядке. – Голос у нее был слабый и осипший. – Господи, зачем я здесь спряталась? Стрелять начали, я из дома сюда побежала. Он там!.. – Она нервно указала пальцем на лестницу. – Решил, что задушил меня, наверх побежал. У него пистолет. – Женщина снова стала кашлять, схватившись за грудь.