Южнее Сахары - Виктор Леглер

Наутро, согласовав по рации вопрос с Алиевичем, Андрей объявил выходной день и провел общее собрание российских специалистов. Николая он посадил в президиум. Под мертвое молчание слушателей он в подробностях поведал о судьбе Алексея и Виктор Викторовича, затем предоставил слово доктору. Доктор зачитал свою докладную записку руководству компании, которую Андрей вчера ему продиктовал. В записке сообщалось, что ряду работников компании угрожает приобретение малярии в хронической форме, что в дальнейшем может привести к инвалидности и даже смерти, что он, доктор, не может принять на себя ответственности за дальнейшее пребывание в Сонгае специалистов имярек (список) и рекомендует руководству компании немедленно отправить их в Россию, пока они еще живы и здоровы. Затем Андрей зачитал приказ по компании о том, что на основании докладной записки врача компании в целях сохранения здоровья и жизни специалистов имярек (список) данные специалисты подлежат немедленной отправке в Россию с выплатой окончательного расчета в городе Сонгвиле.

Собрание вновь молчало. Список, куда попали все пьяницы и все малярийщики (в основном, одни и те же лица) возглавляли личные знакомые Алексея. Осознав, что они остались без всякой защиты, они даже не пикнули. Краснолицый Илья, борец за народные права, тоже никак не высказался. Казалось, он выглядел даже слегка довольным. Андрей тут же отправил всех собираться и сдавать имущество. С ними ушел и Николай – проследить, чтобы никто не прихватил набор ключей или электродрель на память.

Оставшихся ждал новый удар. Вновь выступил доктор, теперь он своими словами популярно объяснил связь между пьянством и малярией. Затем Андрей добавил:

– Поскольку мы находимся за границей, пьянство и нарушение дисциплины, даже совершенные в нерабочее время, ведут к тяжелым последствиям. Как это происходит, вы только что видели. Поэтому компания включает в контракты дополнения об ответственности в равной степени за нарушения в рабочее и нерабочее время. Дополнение лежит на столе. Прошу всех подписать. Кто не согласен, тоже уезжает сегодня.

Хотя ошарашенный народ снова без звука все подписал, Андрей хорошо знал, что русское пьянство не такая вещь, которую можно истребить одним ударом. Однако случай помог ему добить врага окончательно. На следующий день после отъезда больных к нему пришел посетитель – владелец бара, расположенного в ближайшей деревне в полукилометре от участка. Предприимчивый городской житель открыл этот бар, поняв, что в лице русских рабочих будет иметь постоянную клиентуру. Он состоял из обычной круглой крестьянской хижины, где хранились запасы пива и дешевого джина, и двора с несколькими грубо вырубленными столиками и стульями. Хозяин явно наладил подпольный канал связи с участковым поваром (сонгайцем) для снабжения бара льдом, поскольку электричество и холодильники были только на участке. Это заведение давно уже сидело в печенках у Николая, обоснованно полагавшего, что расплата здесь велась не только деньгами, но и канистрами с бензином, аккумуляторами и другими полезными в хозяйстве вещами.

Хозяин, выглядевший чрезвычайно взволнованно, привел с собой для солидности полицейского из городка, молодого парня, по-видимому, родственника. Тот, впрочем, вел себя равнодушно и в разговор не вмешивался. Неизменный Кулибали начал переводить речь, которую хозяин произносил дрожащим голосом.

– Я содержу бар, где отдыхают ваши работники. Всем очень хорошо, все очень довольны. Я тоже имею мою коммерцию.Русские мне очень нравятся. Очень добрые и хорошие люди. Особенно господин Илья. Очень добрый и хороший человек. Часто всех угощает. Так и говорит: «Угощаю пивом всех, кто здесь есть.» И всегда платит. Всегда. Иногда бывает немножко сердитый. Немножко громко говорит. Бьет бутылки. Но потом всегда-всегда платит. И другие тоже. Я слышал, что господин Илья уехал и другие тоже?

– Да, – подтвердил Андрей, – уехал.

– И они не вернутся?

– Нет, они не вернутся.

Казалось, он нанес почтенному человеку удар ножом. Тот, схватившись за живот,со стоном скорчился в кресле. Потом поднял голову и вдруг перешел на французский: «Се импосибль! Это невозможно! А кто мне заплатит мои деньги? Я должен платить за пиво, в Кайене, мой кредит.»

– Какие деньги? – не понял Андрей.

Хозяин вынул из подмышки здоровенную книгу в коленкоровом переплете, что-то вроде гроссбуха. Таковым она в действительности и оказалась, в раскрытом виде заняв полстола. На разлинованных страницах было что-то написано по – арабски и почему-то красными чернилами. Против каждой строчки стояла подпись Ильи, так что его подписи образовывали на страницах целые столбики. Были здесь и другие русские подписи, но поменьше.

Только теперь Андрей понял, что добрый Илья угощал своих друзей в кредит. Хозяин с готовностью представил ему полный список долгов, опять-таки по арабски. Добрый Илья был должен эдак дысячи две с половиной долларов, примерно половину заработанного тяжким трудом за пять месяцев, остальные поменьше – кто сотню, кто две. Андрей понял, что этой плодотворной ситуацией следует воспользоваться. Он посоветовался по рации с Алиевичем. Тот ответил:

– Суммы, конечно, завышены, но этот Илья с компанией меня уже достал. Только утром явились с поезда и уже пьяные, и уже хамят. Это они зря со мной. Я им скажу, что поступило заявление из полиции. Расчета они не получат, пока вопрос не решится. Кто хочет, напишет заявление о вычете из зарплаты, кто не согласен, поедет назад за свой счет разбираться. А ты потом этому духанщику заплатишь.

Через пару дней Андрей в присутствии специально приглашенного сына вождя деревни (сам вождь был абсолютно дряхлый старик, а всеми делами деревни заправлял его крепкий сын) продиктовал хозяину бара свои условия: Долги будут выплачены. Бар будет немедленно закрыт и не будет возникать вновь в пределах досягаемости от участка. Любая подпольная продажа алкоголя русским рабочим будет навсегда прекращена.

Было видно, что хозяин никак не ожидал такого счастливого исхода. Все условия были с готовностью приняты. Бар немедленно исчез, и алкогольные проблемы перестали быть актуальными на участке.

Оставалось еще разобраться с непонятной группой геологов. Чувствуя ситуацию, они сами проявили инициативу. К Андрею пришел их неформальный лидер, Евгений Петрович, специалист по золотым россыпям, проведший большую часть из своих пятидесяти лет в экспедициях в Сибири. Он был типичным геологом-шестидесятником: носил бороду под Хемингуэя, играл на гитаре, резал из дерева африканские маски, по общему мнению, не хуже тех, что продавались на рынке в Сонгвиле. Он единственный слегка освоил язык мандинго и составил «Карманный сонгайско-русский геологический словарь». Еще он с коллегами возвел на участке русскую баню и парился там в самую жару, что вызывало ужас у местных рабочих. Вскоре, однако, выяснилось, что в ночной прохладе в прогретую баню неудержимо стремятся кобры, и охотников париться не стало. Евгений Петрович поведал ему следующую историю: