Обломова. Как попасть в команду Веры Штольц. Вера Штольц. Все течет, все изменяется (сборник) - Владислав Картавцев

По своему опыту я знала, что адресные подметные письма, отправленные мною, выйдут на пик востребованности в течение месяца – так что я уверила Лукерия, что звонков станет намного больше, чем сейчас! А потом на сцену выйдет пресловутое сарафанное радио – особенно, если мальчики Лукерия проявят себя достойными высокого звания профессионалами! В любом случае, дальнейший бизнес Лукерия зависит не от меня, а все дополнительные услуги – за отдельную плату! И по новому контракту!

Наутро третьего дня я судорожно соображала – звонить прямо сейчас или подождать до вечера. Моя кипучая половина требовала конкретики, другая моя половина (трезвая) логично возражала, что Аполлинарий не простит мне раннего беспокойства. И я стиснула своё нетерпение в кулаке и смирилась – жду девятнадцати ноль-ноль!

И правильно. Мои предчувствия сработали.

Аполлинарий пребывал в благостном расположении духа и даже соизволил поговорить со мной чуть дольше, чем того требовала тема. И он дал согласие на целых пятнадцать интервью! А мне предстояло превратить их в зажигательный роман с реальными действующими лицами! И так, чтобы не убили потом.

Первое интервью должно было состояться уже в понедельник – вечером. В том же самом ресторане «Шпрот в цилиндре». Я бы, конечно, хотела получить и обдумать стартовую тему до возвращения директора, но уговаривать Аполлинария на перенос нашей встречи не решилась.

Я ехала домой окрыленная донельзя. Я даже решила пересмотреть свое отношение к представителям нетрадиционных сексуальных направлений. В конце концов, я девушка – мне они ничем не грозят, так что прочь условности! Особенно, если через них (нетрадиционалов) я смогу засунуть клювик куда-нибудь повыше.

Шум колес в вагоне метро успокаивал. Настраивал на умиротворенный бирюзовый лад – самое время подумать о чем-нибудь приятном. Хотя нет – о приятном не получится – я вдруг вспомнила о маме! А мама уже несколько месяцев подряд ровно один раз в неделю зыркала на меня и вопрошала: «Когда я наконец увижу моего будущего зятя?»

Зятя? Я не понимаю, почему мама решила, что у меня вообще на примете есть ее будущий зять? Я – девушка свободная, увлечена работой, время от времени тусуюсь в ночных клубах, иногда даже знакомлюсь с МЧ и иногда (да-да, и такое тоже бывает) зависаю с ним где-нибудь до утра. Но зять? Что по мне – это чересчур!

Муж – объелся груш, раз!

Муж – не принял душ, два!

Муж – в постели не дюж, три!

Муж – неспособен сварить пунш, четыре!

Муж – не тесть и не брат!

Муж – не сват и не деверь, гад!

Муж – пойти налево рад!

Мужа – нафиг, в мясорубку, в зоосад!

«Если мама снова спросит меня, как зовут моего будущего мужа, скажу Аполлинарий! Пусть радуется! – я громко загоготала. – А что? Милый голубок, отлично танцует танго, не домогается, и шмотки у него прикольные! Всяко круче, чем у любого в вагоне! И дороже раз в сто!»

Глава шестая. Предотпускная (плюс вагонная) диспозиция

– С чего начнем? – вечером в понедельник я приехала в ресторан, Аполлинарий был уже там и сразу взял быка за рога. Типа, деловой!

– Можно по порядку, можно – первое, что придет в голову! – полная свобода действий, без вариантов! Никто никого не ограничивает!

– Тогда давай конкретно о жизни! Нашей жизни! Первое – и ты это особенно подчеркни – все должны осознать, что мы другие! Мы – выше примитивного физиологического пола, который бывает только «М» и «Ж». Мы стоим на более высокой ступени развития и считаем, что мы – это именно та человеческая прослойка next, которая рано или поздно станет доминирующей!..

– Мы – выше примитивного пола! – за два часа разговора Аполлинарий так меня загрузил, что, кажется, будь я не такой профессиональной, не выдержала бы и скачками понеслась записываться в ЛГБТ. Хорошо еще, что диктофон не столь чувствительный, как я, и может вытерпеть любую ахинею.

«Однако, самомнение у них, нужно заметить! Куда там тривиальным натуралам – даже если они звезды! Нет, здесь одно наслаивается на другое, закручивается двойной спиралью и восходящими потоками устремляется куда-то к небесам! Интересно, такое самомнение приобретено или дается от рождения?»

– Не нужно упрощать! – да, я не сказала – я снова тряслась в вагоне метро по ненавистному опостылевшему маршруту из одного конца Москвы в другой. Человеческий пейзаж вокруг меня каждый раз заставлял меня задумываться, сколько оттенков серости существует на свете. Похоже, гораздо больше, чем пятьдесят – как об этом говорится в известном романе.

– Все сто пятьдесят, а, может, даже сто пятьдесят тысяч и еще пятьсот! И все они окружают меня, стремятся залезть в душу и оставить там свой серый след! А если кто поярче, так обязательно надувается, как индюк – или голубой! Так и мечемся, мы женщины, между нарциссами и кактусами, не в силах выбрать своего стройного кедра! Или на худой конец – пихту, лиственницу мужского пола!

Но прочь, лирика! В ближайшие несколько дней мне предстоит сочинить сказочку – и чтоб самой не было противно, и чтоб Аполлинарию понравилась! Задача не из легких!

Я не представляла, что мне предстоит.

Я была шокирована, когда впервые увидела его.

Я ожидала совсем другого.

Впервые в жизни я поняла, как я ошибалась.

Интерьер – благороден и одновременно строг, что говорит о безупречном вкусе.

На руках – никаких излишеств, тяжеловесных часов или вульгарных золотых печаток с агатом.

Элегантный шарф на шее, костюм от дорогого дизайнера, туфли из кожи питона на босую ногу – летний туалет не подкопаешься.

Речь живая, искренняя, эмоционально окрашенная, интонации носителя заставляют задуматься о литературном образовании.

Блестящий ум и память – глубокомысленные и очень тонкие выводы, аристократическая манера изложения. Спокойствие и глубина.

Время от времени – музыкальная пауза. Медленный чувственный фокстрот. Его рука – на моей талии, она мягкая и очень теплая. Его свежее дыхание и обалденно пахнущий мужской парфюм заставляют мое сердце учащенно биться.

Коктейль-парти. Я не замечаю, как постепенно проникаюсь духом его слов, заражаюсь его настроением, и мне кажется, что более совершенного, гармоничного собеседника я еще не встречала.

Мне до слез жаль расставаться – его голос очаровал меня, и я потеряла нить времени. Мне хочется, чтобы часы на стене остановились, прекратили свой неутомимый разбег, замерли! Мне хочется продлить вечер. Где я найду такого приятного собеседника? Где?

Но вот и подошло время расставаться – увы! Я буду с нетерпением ждать следующей встречи. Во мне все перевернулось! «Как такое возможно?», – спрашиваю я себя и не нахожу ответа.

– Катька, ты молодец! – я закончила «Апрельские тезисы Обломовой» – Аполлинарий в них выглядел совсем не похожим на себя в жизни – гораздо привлекательней. – И совершенно неважно, что от оригинала осталось лишь имя – Ленин вон тоже таскал надувное бревно, выдавая его за настоящее. Главное в любой книге – не факты реальности, а целостный, интригующий персонаж, на который хочется равняться, и которому хочется подражать. А если я внесу новую подвижную струю в голубое движение, вдруг – мне заплатят дополнительно?

– Пиастры, пиастры! – мой домашний любимец-какаду почувствовал голод и решил подать голос. – Катька, дай пожрать!

– Обойдешься пока! – я встала со стула и сунула ему в клетку карандаш. Попугай моментально ухватил его клювом и сильно потянул. – Вздорная птица! Да, именно ты – вздорная болтливая птица! Не отвлекай меня – видишь, вдохновение валом валит!

– Обломова! – какаду (зовут Гоша) выплюнул карандаш и еще громче возвысил голос. – Жрать, жрать, животное!

– Ах ты, сволочь! – я любовно пощекотала перышки попугаю длинной деревянной линейкой. – Почему ругаешься на маму? Обзываешь животным? Вот сдам тебя ветеринару на опыты, будешь знать, как выкобениваться!

– Ветеринар! Ветеринар! Жопа с ручкой! – Гоша переступил с ноги на ногу. – Жрать давай!

– Ладно, черт с тобой! Но знай, ты только что склевал невидимую нежную творческую ткань моего вдохновения, поэтому будешь мне помогать писать главу! Время уже половина десятого, а я только с тезисами справилась!

Попугай прислушался и важно кивнул. Он – настоящий умник, знает больше полутысячи слов! У меня даже где-то их список имеется. Кроме того, Гоша может из слов составлять целые предложения – очень правильные по смыслу. Типа: «Дай пожрать, животное!»

К трем часам ночи глава была готова. Я назвала ее: «ГЛАВА ПЕРВАЯ. ЯВЛЕНИЕ ГЕРОЯ С ШАРФОМ И БЕЗ СТЕСНЕНИЯ». Мне кажется, весьма оригинально, и сразу приковывает внимание. За работой я выпила три кружки кофе, две – крепкого черного чая и чувствовала себя двойственно – с одной стороны, спать не хотелось, с другой – я валилась с ног. Я добралась до кровати, закрыла глаза и пролежала с закрытыми глазами (и совсем без сна) до пяти. А в семь меня растолкала мама – посмотрела мне в лицо, покачала головой, щелкнула по клетке с попугаем ногтем, стянула с нее покрывало – утро наступило!