Поединок соперниц - Симона Вилар

Из своего окна я видела берег реки, куда причаливали баржи и где вечно стоял гвалт прачек. Наверное, когда-то так же глядел в окно грозный герцог Роберт Дьявол, когда увидел на берегу прекрасную прачку Арлетту, и это изменило их жизнь. От их страсти на свет появился мой дед Вильгельм, принесший Нормандскому роду корону Англии.

Все эти романтические размышления были не по мне. Но я считала себя влюбленной и прощала своей душе минутные слабости.

Чувствовала ли я напряжение? Пожалуй, да. Я волновалась — как все произойдет? В том, что Роберт мне поможет, а Эдгар не сумеет уклониться, я не сомневалась. И все же сердце мое замирало. Если задуманное не выйдет, я надолго останусь опороченной. Но почему, собственно? Ведь сумел же отец замять дело с падением Матильды, хотя и по сей день ходят слухи о том, что король клятвенно обещал зятю Анжу положить к его ногам голову некоего крестоносца по имени Ги де Шампер. А насчет меня… Тут все можно обернуть куда тише. Но именно этого я и не желала. Мне нужен был скандал, огласка, сплетня. На это я и делала ставку.

Роберт сдержал свое обещание и сблизился с Эдгаром. Из своего окна я часто видела их вдвоем то на старой галерее замка, то гарцующими у реки на великолепных лошадях. Однажды Эдгар, словно почувствовав мой взгляд, поднял голову и взглянул на окно в моей башне. Я отшатнулась. Заметил ли он меня? Но когда именно в тот день он хотел нанести мне визит, я отказалась от встречи.

Мой отец перестроил и расширил Фалез. Одной из недавних построек была часовенка в новом стиле — со стрельчатыми окнами и веерным сводом. Я знала, что вскоре отец с несколькими приближенными отстоит в ней полуночную мессу в память о погибшем наследнике. Принц Вильгельм утонул одиннадцать лет назад, сейчас ему исполнилось бы двадцать девять. Из года в год отец в это время возносил молитвы за душу сына.

В тот день с утра я была до приторности нежна с отцом. Он даже растрогался. Что ж, мне сегодня как никогда понадобится его доброта. Этот Лев Справедливости, как его называли, мой грозный родитель, сегодня решит мою судьбу, и мне было необходимо, чтобы он помнил, какая у него ласковая и любящая дочь, как она сочувствует ему в горе.

Выходя от короля, я едва не столкнулась с Робертом и Эдгаром. Я скромно потупилась, принимая приветствия, но мы с Робертом успели обменяться быстрыми взглядами, и он едва заметно кивнул. А Эдгар… Я видела его синие выразительные глаза, выгоревшие почти до белизны волосы, его почти по-женски мягкую улыбку. У меня заныло сердце — до того он показался мне привлекательным. Но, идя к себе, я только и размышляла, какой же повод придумал Роберт, чтобы назначить встречу Эдгару в часовне Фалеза за полчаса до полуночи. Хотя это не существенно, ибо моего брата не окажется на месте встречи. Там буду я. И у меня будет полчаса, чтобы решить свою судьбу.

Все же я волновалась, и вскоре даже мои фрейлины поняли это — настолько я была капризна и раздражительна. Велела им выкупать меня в воде с розовой эссенцией, а потом просто замучила Маго, укладывавшую мне волосы. Та никак не могла взять в толк, чего же я хочу, а я, в свою очередь, не могла ей втолковать, что должна сегодня выглядеть невинной девой, явившейся в Фалезскую часовню помолиться за погибшего брата — и только.

В конце концов я велела Маго разделить мои волосы на прямой пробор и стянуть сзади в низкий узел. К этой прическе отменно шел простой серебряный обруч вокруг чела. Одежду я выбрала темного сукна, соответствующую моменту, но не удержалась, велев надеть на грудь цепочки в несколько рядов. Я знала: когда я бурно дышу, по ним скользят красивые блики. А уж поводов, чтобы бурно дышать, у меня найдется немало.

Перед выходом я велела набросить себе на плечи широкий плащ на волчьем меху: в часовне пронизывающий холод. Однако когда я в одиночестве направлялась в Фалезскую часовню, я дрожала скорее от напряжения, чем от холода.

И вот я, коленопреклоненная, одна в пустой гулкой часовне. Передо мной алтарь, на нем горят две свечи, освещая украшенное каменьями распятие. Наверное, мне все же следует помолиться, но мои мысли так и разбегаются, а заученные слова литании не касаются души. Я вообще не очень-то религиозна, к тому же нахожусь сейчас в слишком большом смятении. Я не могу думать о Небе, когда здесь, на земле, решается мое будущее. Мои мысли скачут, как ягнята на лугу. Нравлюсь ли я Эдгару? Намекнул ли уже королю Роберт, что я больна от любви к тамплиеру? И как отнесся к этому Генрих? Если он до сих пор ни словом не обмолвился, значит, считает это просто капризом.

О, я вздрагиваю от каждого звука!.. И очень хочется, чтобы мой тамплиер не заставил себя долго ждать, ибо от каменных плит пола поднимается пронизывающий холод, да и не любительница я стоять на коленях. За окном слышен крик вылетевшей на охоту совы. Сквозь ромбы стекол в узком окне я замечаю отсветы огней в том крыле замка, где находятся покои короля. Сейчас Генрих тоже готовится прийти сюда, и с ним его свита. Стефан уж наверняка будет с ним, как и Роберт.

Когда в пустом переходе позади меня послышались шаги, я едва не вскочила. Не приведи Господь, чтобы это оказался один из священников, решивший осмотреть часовню перед приходом короля. Но нет, шаги уверенные, сильные, слышно легкое позвякивание шпор.

Слабо скрипнула дверь. Я крепко прижалась лбом к сцепленным пальцам. Со стороны похоже, что вся ушла в молитву. И тот, кто стоял сзади, словно не решался потревожить меня.

Господи, отчего он так медлит?

И вдруг я слышу, как дверь вновь чуть скрипнула. Неужели же Эдгар, не найдя здесь Глочестера, решил уйти?

Я не выдержала, резко оглянулась.

— Сэр Эдгар?

Он застыл на пороге. Светлый плащ с крестом в полумраке сводчатого перехода, длинные волнистые волосы. Одна рука на кольце двери, другая сжимает у пояса перчатки.

Я медленно поднялась с колен. Видела, как он вновь прикрыл дверь и склонился в изысканном поклоне.

— Простите, миледи. Я не ожидал встретить вас здесь, и у меня не было намерения помешать вашей беседе с Богом.

— Что же вас привело сюда?

Он замялся, явно не желая говорить о Глочестере. Я улыбнулась и протянула ему руку.

— Я рада, что мы увиделись, сэр.

— В самом деле? А мне-то казалось, что я имел несчастье вызвать неудовольствие вашего высочества. Вы ведь не жаловали меня своими милостями последнее время.

И тут я всхлипнула. Да как натурально!

— Бог мой! Да знали бы вы, чего мне стоило избегать вас! Я так измучилась за это время.

Он молчал, и тогда я шагнула к нему, коснулась кончиками пальцев его щеки.

— К чему было надрывать душу, видеть вас, смотреть на вас и знать, что вы вот-вот уедете. Да простит мне Небо, но я так старалась забыть вас!