Современная дРама (СИ) - Томченко Анна

— Признавайся, — Вася заломил бровь, сверкнув улыбкой и вперёд подался, чтобы сократить расстояние между нами. — Куда ты дел привычного всем нам ханурика Спиридона?

— Я его сожрал, — зло обронил Василий и зыркнул глазами исполобья. Я поёжилась и собиралась разорвать зрительный контакт, но мужчина встал и придержал за запястье.

Он кусал губы, будто бы решаясь что-то сказать, а потом резко перевёл взгляд куда-то выше моего плеча. По инерции мне захотелось обернуться, но Спиридонов положил одну ладонь мне талию, дёрнув на себя, а вторую на затылок и поцеловал. Я замерла. Он скользнул языком мне по губам, но я отчаянно сжимала их и смотрела на мужчину, который секунду назад был вменяемым, а сейчас в его распахнутых глазах плескалась ярость и отчаяние. Я упёрла ладони ему в грудь, надеясь оттолкнуть или разорвать этот чудовищный, в своей неправильности, поцелуй. Это ж Вася… Он почти, как непутёвый брат!

В следующее мгновение произошло несколько вещей: меня толкнули на стол, Спиридонова снесло серой волной и кто-то завизжал. Я молилась богу, чтобы истеричное особой не оказалась я сама, но вроде обошлось. Когда я села на столе, визг продолжался, а по полу катались мой бывший муж и его лучший, наверно, бывший друг.

Вася, более поджарый, быстро вывернулся, как змея из хватки Рубенского. Тот ухватил его за ворот рубашки и собирался ударить лбом в переносицу, но поэт вцепился в шею Мише и старательно душил. От удара под дых его это не спасло, потому что пропустив такую подлянку, Василий выматерился и потерял концентрацию. Муж скинул его с себя и начал вставать, замахиваясь кулаком в лицо. Тут меня снова отвлёк визг. Я недовольно обернулась, ища этого супостата, который мешает мне предаваться наслаждению. Согласитесь, нет ничего более приятного, чем два мужика бьющие морды из-за дамы. Особенно, когда ты и есть эта самая дама.

Пересекая холл, неслась на всех парах, аж волосы назад, мечта поэта. Она истеричное взвизгивала, а когда добралась до меня потребовала:

— Алиса, немедленно прекратите это!

— Да погоди ты, — я вернулась к мордобою и словно для себя продолжила. — Не каждый день из-за меня мужики морды бьют!

Парни стояли на ногах, как два поддатых танцора и тягали друг друга. У Миши была разбила губа, а у Васи порвана рубашка. Тут перевес качнулся в сторону бывшего: он всадил кулак в солнечное сплетение друга, тот задохнулся и согнулся. А потом исподтишка пнул в колено, Рубенской матюгнулся.

— Алиса, но я настаиваю!

— Вот и настаивай: на рябине, на смородине, но я рекомендую хрен, — отмахнулась я. Ещё чего не хватало. Настаивает она. Как Наташа себе это представляет? Я что должна грудью на защиту одного из них встать?

Тут мужчины заложили ещё один вальс вокруг столика, отфакстротели кресло, сделали викс на осколках вазы. Наташенька стенала над ухом. Но окрик со стороны свадебной залы заставил меня помянуть всех демонов ада с их начальством.

— Алис, что тут происходит? — Олеся стояла в дверях и округлившими глазами наблюдала за потасовкой. Миша вывернулся из пиджака и пыхтел что-то про предателя. Василий заломив оппоненту руку, ругался и называл бывшего друга трусом и кобелем. В этой какофонии звуков мой громкий крик «Берегись» прозвенел, как колокольный перезвон в мормонской церкви. В придачу я запустила в драчунов стеклянной пепельницей. Та пролетела, как учебная лимонка над их головами, крошевом рассыпавшись у стены. Мужчины расцепились, но тяжко дышали друг на друга. Я слезла со стола и с понурой головой пошла к невесте. За ее спиной, сверкая бровями, аки ястреб, стоял жених. Под этими тяжёлыми взглядами я стушевалась и выдала:

— Ребят! Я все что могла сделала для вашего счастья: посуду разбила, драку затеяла, переспала бы со свидетелем, но вы решили упразднить эти должности…

Молодожены смотрели на меня, как на душевнобольную, а когда я просочилась между ними в зал, услышала задумчивое от Толика:

— Как чуял, надо было Никитку уговорить отложить эту чёртову поездку в Тверь…

Невеста в тон ему засомневалась:

— А ты думаешь он не стал бы третьим в этой упряжке северных оленей?

Глава 10

Почему на тридцать первое число приходится чертова прорва дел? Время шесть вечера, а я за день даже не присела, не прилегла и много ещё чего «не».

К родителям решила не ехать. Меня окрестили персоной нон грата. Мама, как истинная домохозяйка со стажем, кричала, чтобы я срочно помирилась с мужем. Мои доводы, что он кобелина проклятый, супостат окаянный, который не только гуляет налево, но и детей там заделывает, ее не убеждали. Она всю жизнь прожила за отцом и мысли не допускала, чтобы развестись. Хотя, чего греха таить, батенька не сахар и даже не мёд. Потом родительница стала давить тем, что они меня содержать не будут, на что я непроизвольно заржала. Вот честно, семья это последнее место где я попрошу финансовой помощи. Нет, у меня чудесные родители, но зачастую, где помощь там и требования, а я только избавилась от одного надсмотрщика. Но отец ко всей этой ситуации отнёсся с шаолиньским спокойствием, за что я была ему благодарна. Поэтому, отправив подарки курьером, я собиралась в гости к молодожёнам.

Олеся с мужем после свадьбы не улетели в отпуск. Они решили его отложить на новогодние праздники. С одной стороны я ощущала себя кем-то, навроде, их семейного приведения, они везде меня таскали за собой. Подруга несмело заикнулась не хочу ли я полететь с ними на Мальту, на что ее Упырь тонко заметил, что в жены брал одну девицу, а не гаремный комплект. Я бы в любом случае отказалась, но слова Толика только уверили меня, что настолько сильную дружбу не стоит проверять третьим лишним. Если бы моя младшая сестра Вероника успела прилететь из столицы, мы отметили бы праздник с ней вдвоём. Но мелкая закрутилась, набрала заказов по работе и раньше пятого числа ее можно не ждать, поэтому я, скрипя сердцем, подтвердила, что приеду к Лесе и Анатолию, хоть и не хотелось разрушать их семейную идиллию.

Снегопад зарядил ещё два дня назад, город стоял в пробке не только по причине новогодней суеты, но и пресловутой беспечности дорожных служб. Мне, как человеку без машины, передвигаться было сложнее, но я справилась, накупив мандаринов и еловых веток в ближайшем супермаркете.

Звонок телефона застиг меня на выходе из ванной. Я мельком взглянула на экран, увидев, что моего общения жаждет супруг, пожала плечами и пошлепала сушить волосы. Через четверть часа и лёгкий макияж, мобильный ещё кряхтел от входящих вызовов. Я налила чаю, села на подоконник в кухне и приняла вызов.

— С Новым годом, Миш, — обречённо выдавила я, прихлебывая обжигающий напиток с ароматом мяты.

— Ты дома? — голос у бывшего был резок.

— Угу…

— Я сейчас приеду, — безапелляционно заявили из трубки.

— Зачем? Я сейчас уезжаю в гости…

— Алис, нам надо поговорить.

— Поговорим после новогодних праздников.

Мой магнит для неприятностей чуял здоровенный подвох в этом разговоре. Я старалась оттянуть его наступление. Плюс, после того, что бывший муж со Спиридоновым устроили на свадьбе подруги, я не горела желанием, вообще, о чем-либо беседовать с этими двумя. Вася спровоцировал Мишу этим похабным, во всех смыслах, поцелуем. А Рубенской хуже собаки на сене себя ведёт. Вот какое ему дело до того с кем я целуюсь, он так-то спал два года с другой бабой. И я даже не прокляла эту парочку.

— Алис, я ошибся… — выдохнул бывший муж. — Я сволочь, скотина, тварь последняя, но я Алис не могу… Я не хочу тебя отпускать. Ты никогда меня не простишь и будешь права. У меня нет никого права просить о прощении… Но я не могу…

Он говорил сбивчиво, нервно. Я слушала и с ума сходила от этих слов. Это насколько надо быть, ну не знаю, засранцем, чтобы сейчас, как ножом вырезать мне на душе все эти слова?

— Я никогда не хотел детей… — голос утихал. — Я и теперь их не хочу, но когда узнал об этом, мне показалось, что я все время себя обманывал и буду рад. Но я ошибся. Я ни черта не рад. Меня бесит это все. Не пойму что именно. Но ты вот, если бы ты была беременна, тогда я точно был рад, потому что это был бы наш с тобой ребёнок. Ты бы ходила беременная, ты бы, как любишь, с ироничными монологами о любви селёдки и клубники, сама шутила. Ты бы на узи не сопли глотала, а с присущим тебе ехидством, сказала что-то примерно такое, что вот Рубенской я ношу под сердцем твоего наследника, ты уж поднажми, чтобы ему было, что наследовать…