Последний день лета - Анна Князева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– С чего это вдруг? Вчера я сам его отпустил.
– Скажи Надежде, что мы разошлись.
Проводив ее взглядом, Кирилл подошел к комнате Надежды и постучал.
– Можно?
Дверь отворилась, и Надежда вышла в гостиную.
– Так быстро? Закончили?
– Да, извини.
Надежда сморщила нос и с улыбкой взглянула на Кирилла:
– Она у тебя осталась…
– Не понял.
– Дурацкая привычка извиняться, не будучи виноватым.
– Ах это! – Кирилл покраснел и, переборов себя, взглянул ей в глаза. – Слышала про убийство?
– Мне страшно здесь оставаться. Завтра же уезжаю. – Надежда всхлипнула и закрыла лицо ладонями.
Он взял ее за руку:
– Часики… Те самые?
Она доверчиво посмотрела ему в глаза:
– Узнал?
– Я купил их с первой зарплаты.
– Давай сегодня поужинаем? – вдруг предложила Надежда и уточнила: – Вдвоем.
Кирилл отпустил ее руку и резко отпрянул.
– Нет. Не могу.
– Прости, – растерялась Надежда. – Ради бога, прости и забудь! Не знаю, что на меня нашло.
Он вышел в прихожую и перед тем, как уйти, кивнул на ее часы:
– Выбрось, они давно вышли из моды.
Ульяна подошла к барной стойке, за которой сидел Дюков.
Заметив ее, бармен предложил:
– Кофе?
– Американо, пожалуйста. – Она развернулась к Дюкову. – С Богдановым говорили?
Глотнув воды, он поперхнулся, и она похлопала его по спине.
– Ну-ну…
– Простите, Ульяна Сергеевна.
– За что?
– Виноват. В нужный момент не оказался на месте.
– Такое могло случиться когда угодно.
– Я осмотрел место преступления. Не понимаю, зачем Гурова полезла в фургон.
– Меня интересует другое…
– Что? – придвинувшись, Дюков навострил уши.
– Удавку видели? – спросила Ульяна.
– Криминалист показал.
– Тесемку оторвали от фартука. Его мы с Надеждой нашли в своем номере.
– Я не совсем понимаю…
– Не важно. Важно лишь то, что этот фартук я отдала горничной.
– Когда?
– Вчера перед обедом. Теперь нам нужно отыскать горничную и узнать, куда она дела фартук.
– В вашем крыле дежурила Соловьева. – Дюков достал телефон и, выбрав номер, нажал кнопку вызова.
– Звоните ей? – поинтересовалась Ульяна.
Он молча кивнул, но уже через мгновение убрал трубку от уха и разочарованно сообщил:
– Вне доступа.
– Где она живет?
– В деревне неподалеку. Но иногда в перерывах между сменами ездит к матери за сто пятьдесят километров. Там связи нет.
– Дичь какая-то, – проговорила Ульяна. – Связь, кажется, теперь есть везде.
– Поверьте мне, нет. Зачастую отсюда и сюда трудно дозвониться. Пансионат находится в низинке между холмами. Мобильники плохо берут.
– Нужен мощный ретранслятор. Почему до сих пор не поставили?
– Этим вопросом занимается Флеер.
– Вернемся к горничной… Когда у нее следующая смена?
– Соловьева работает сутки через двое. Сегодня утром она сменилась, вот и считайте.
Задумавшись, Ульяна спросила:
– А если нам самим к ней поехать?
– Поехать-то можно. – Дюков почесал в затылке и с сожалением в голосе закончил свою мысль: – Да знать бы куда.
– Это плохо.
– Кто б сомневался.
Ульяна строго посмотрела на Дюкова:
– Что делать с Соловьевой, подумаю. Вам нужно переговорить с персоналом о неразглашении информации. Сделать внушение: обо всем, что случилось в пансионате, – молчок. Вплоть до увольнения.
– Ясно.
– И уточните у Рудневой: есть ли в трудовых договорах пункт о конфиденциальности? Если нет – в срочном порядке оформить и подписать.
– Понял.
– На эту же тему побеседуйте с Подольским. Пусть сам решит, как донести наши требования до съемочной группы. Если потребуется, можете привлечь Флеера, у них хороший контакт.
– Будет сделано.
– Знаете, где сейчас Богданов? – поинтересовалась она.
Дюков по-военному отрапортовал:
– Видел его у коттеджей.
– Теперь приступайте к выполнению задач. По результатам докладывайте.
– Разрешите идти?
– Идите.
Бармен принес долгожданный кофе. Взглянув на часы (было семь), Ульяна вспомнила, что с утра ничего не ела.
– Можете соорудить бутерброд?
– С копченой колбасой подойдет? – осведомился бармен.
– Вполне.
За ее спиной раздался знакомый голос:
– Мне тоже сделайте. Два! – На табурет рядом с ней сел Богданов. – У нас мало времени.
– У нас – это у кого? – спросила Ульяна.
– А то вы не знаете, – ухмыльнулся ей в лицо следователь. – Есть приказ привлечь вас к расследованию. Так что не расслабляйтесь.
Чуть помолчав, Ульяна осведомилась:
– Вы капитан?
– Что с того?
– Я старше вас по званию и по должности. Так что попрошу не забываться.
– Так точно. – Богданов снял пиджак и расстегнул воротник рубашки. – Почему не отвечаете на звонки?
Ульяна проверила телефон и поджала губы:
– Вы не звонили.
– Звонил, – отчеканил он.
– Тогда дело в связи. Она здесь из рук вон плохая. Хотите что-то сообщить?
– Пожалуй, только одно: голыми руками вас не возьмешь. Раньше моему руководству звонил только Гуров. Теперь на следствие пытается влиять Тягачев.
– Обстоятельства его вынуждают.
Богданов неопределенно кивнул и отвлекся на бармена, который принес еду:
– Оставьте на подносе, мы разберемся. – Он по-хозяйски расставил тарелки на барной стойке. – Уполномочен сообщить, что отныне вы принимаете официальное участие в расследовании обоих дел.
– Я готова.
– Именно этого я и боюсь.
– Почему? – Ульяна удивленно уставилась на него.
– Могу предположить, что вам вменили в обязанность развалить оба дела, и, учитывая ваши компетенции, вы справитесь с этим без труда.
Не донеся до рта бутерброд, она положила его на тарелку и в упор взглянула на следователя:
– У меня есть свой кодекс чести.
– Мне известно, за что вас отстранили от работы.
Ульяна болезненно сморщила лицо и размеренно, делая недолгие паузы, объяснила:
– Отстранили только на время… Уголовное дело не заведено… И обвинения против меня до сих пор не выдвинуты.
– Нисколько не удивлен. С такими покровителями, как у вас, и в должности восстановят.
– Какой смысл в подобных разговорах?
– Никакого. Просто хотелось, чтобы вы знали, что я в курсе.
– Ну, сказали. И что? Теперь можем работать?
– Пожалуй.
Она провела ладонями по лицу, словно умылась, и заговорила другим, обыденным тоном:
– Кто-нибудь из следственной группы смотрел записи с видеокамер?
– Смотрят, – нехотя проронил Богданов.
– Людей вам хватает?
– Из района прислали подмогу – двух оперов и одного следователя.
– Что-нибудь нашли?
Вместо ответа Богданов посмотрел на часы, сунул в рот кусок бутерброда и слез с табурета.
– Идемте…
– Куда? – поинтересовалась Ульяна.
– В кабинет вашего брата. Сейчас туда придет Светлана Еремина, администратор съемочной группы, которая обнаружила труп.
Еремина поджидала их в коридоре. Втроем они вошли в кабинет и расположились вокруг стола.
Богданов снял пиджак и бросил его на соседний стул.
– Значит, так… Сейчас вы расскажете все как было, а потом мы запишем.
– С какого момента начинать? – спросила Еремина.
– С того момента, когда вы увидели Гурову.
– Убитую? – уточнила она.
– Живую. С этого начинайте.
– Примерно в половине двенадцатого я заглянула в гримваген…
– Прошу прощения, –
