Проект «Справедливость» - Даниил Аксенов

- Я вам потом все объясню, а кое-что вы поймете и сами. Идите, сударь. Двери ратуши будут открыты для вас.

Что бы не имел в виду губернатор, мне хотелось убраться из этого места, именуемого старым городом.

Я пошел прочь. Не знаю, почему губернатор решил, что мне придется вернуться: возвращение не входило в мои планы. Неужели во всем городе не найдется хорошей длинной лестницы? В это трудно поверить.

Мои шаги невольно ускорялись, я помнил о странном предостережении, связанном с ассирийцем, конкистадором и зулусом. Поразительный набор! Если когда-нибудь я снова встречусь с губернатором, то попрошу его расшифровать смысл упоминания этой троицы.

До фабрики оставалось рукой подать, но делая очередной поворот, я вдруг остановился, увидев цепочку следов. Это были не мои следы, мне еще не пришлось тут проходить. На пыльной мостовой красовались отпечатки пяток и пальцев. Кем бы ни был этот пешеход, он был бос.

Я зашагал еще быстрее, почти бежал. Сейчас мне не хотелось вникать в эти тайны, лучше это сделать потом, дома, в спокойной обстановке. Фабрика ждала меня с открытой дверью и застоявшимся запахом. Ничего необычного. Я заглянул внутрь, чтобы убедиться, что все в порядке.

Рулоны тканей лежали на своих местах, дыры в поле и потолке тоже присутствовали, а где-то в дальнем углу прыгал котенок. Я сразу же принялся за поиски лестницы.

Фабрика выходила в переулок, с которым мне был уже знаком. Переулок упирался в большую улицу и состоял из двух рядов домов, на которых сохранились вывески булочной, бакалейной лавки и мастерской гончара. Я начал поиски с ближайшего дома без вывески. Похоже, что этот дом принадлежал фабрике: внутри стояло несколько длинных столов, на которых были разложены пыльные отрезки тканей, скроенные, но еще не сшитые. На полу валялись какие-то инструменты, приставной лестницы не было.

В булочной я тоже ничего не обнаружил, зато бакалейная лавка порадовала меня масляной лампой, наполовину заполненной маслом, и спичками. Спички были толстыми, длинными с грубой желтой головкой. Они работали, лампа работала тоже: я проверил их, и тонкое пламя заиграло над стеклянными сосудом, заключенным в медную сетку.

Оставив лампу в бакалейной лавке, я продолжил поиски лестницы, хотя уже был согласен просто на длинную доску. Еще пара домов не пробудила мой интерес, там была лишь мебель, низкая и непрочная. Зато сапожная мастерская вызвала восторг. Не знаю, видели ли вы такую штуку: дом, состоящий из двух этажей, когда на второй этаж ведет не обычная основательная лестница, а приставная, очень длинная и крепкая, поставленная примерно под углом в сорок пять градусов. Это было то, что нужно.

Лестница оказалась прибитой к балке, но гвозди не были прочны: мне удалось расшатать лестницу, а потом вырвать, сорвать с места, на котором она стояла невесть сколько лет. Мысленно я извинялся перед неизвестным мне владельцем дома, но утешал себя тем, что не делаю ничего плохого: если вдруг этот владелец решит вернуться, то найдет свою лестницу неподалеку, на складе фабрики. Там же будет и лампа.

Мое кряхтение, сопровождающее вынос лестницы через неудобные двери, наверное, слышал весь переулок. Но, к сожалению или к счастью, никто не явился мне помогать. Ноша была тяжела и один край лестницы волочился по земле, цепляясь за гладкие, неровные камни и оставляя за собой канаву между булыжников.

Внутри швейного склада лестница подпрыгивала на тюках, но мне удалось развернуть ее как надо и приставить к отверстию, даже вогнать как можно глубже в зияющий темный провал. Я попытался подняться на несколько ступеней, но наверху была такая тьма, что мне пришлось вернуться за лампой: еще не хватало снова куда-то провалиться.

Котенок кружил около лестницы, то ли пробуя когти, то ли пытаясь играть с незнакомым предметом. Я протянул руку к котенку, чтобы взять его с собой, но он отпрыгнул в сторону, недоверчиво сверкая глазами. Мне не хотелось задерживаться и, предоставив животное его судьбе, я полез вверх.

Что бы ни говорил губернатор, он попал пальцем в небо: я не встретил ни зулуса, ни ассирийца, ни конкистадора и уже не вернусь к ратуше старого города. Возможно, монсеньор - любезный хозяин, но скорее всего, мне с ним больше не говорить. Конечно, я наведу о нем справки, постараюсь узнать и о старом городе, но это будет потом, когда успокоюсь и приду в себя.

Лестница слегка поскрипывала подо мной, но не трещала. Я быстро добрался до ее верхнего конца, освещая путь лампой, которую держал в левой руке. Потолок казался необычно толстым: примерно метра три-четыре. Я сумел продвинуть лестницу вглубь на половину этого расстояния и мне не составило никакого труда преодолеть оставшееся, поставив лампу на пол верхнего помещения. Я вылез из дыры, в которую провалился, почти сияя от счастья. Скоро буду дома!

Я поднял лампу и огляделся по сторонам, пытаясь найти сломанную дверь, через которую мне пришлось влететь сюда, спасаясь от толстяка и блондина. Но двери почему-то не было. Точнее, не было поблизости, лишь вдалеке серым прямоугольником зиял открытый проем. Под моими ногами расположился квадратный провал, рядом стояла какая-то лестница, а вокруг были рулоны ткани и шерсти. Я поднял голову и посмотрел вверх. В потолке был тоже провал, верхний край новой приставной лестницы скрывался в нем. У стены помещения, в котором я оказался, раздался шум и из темноты выскочил маленький черно-белый котенок. Он подбежал к приставной лестнице и начал на нее осторожно нападать, то ли пробуя когти, то ли играя с незнакомым предметом.

Я посветил фонарем вниз. Лестница, приставленная мной, стояла на прежнем месте, верхние ступени были хорошо видны. Тогда я осмотрел лестницу, которая была в верхнем помещении. Она, коричневая с черными пятнами, ничем отличалась от той, которую я принес сюда. Моя лампа приблизилась к полу: на нем были четко видны следы, будто кто-то тащил две тяжелые деревяшки. Мне не хотелось лезть наверх по вновь обнаруженной лестнице, хотя это нужно было сделать. Я подозревал, что наверху будет то же самое, что внизу: склад швейной фабрики, пыльные рулоны тканей, котенок и выход в старый город. На каждом ярусе одно и то же, видимо, до бесконечности.

Глава 6

Когда мне надоело слезать и залезать на новые и старые ярусы, я успокоился. Теперь мне был понятен ужас блондина, с которым тот отказался спускаться в старый город. Отсюда нет выхода. Я был уже готов поверить и в зулуса с конкистадором и ассирийцем, что бы это ни значило.

Вторая ступень лестницы была удобным сидением. Я сел и задумался, уже не обращая внимания на котенка, который бегал вокруг, но не давался в руки. Мне пришлось посетить несколько десятков ярусов, чтобы убедиться, что мой первоначальный вывод был верен: можно лезть вверх или вниз, все равно окажешься в одном и том же помещении. Я даже привязал лампу к веревке и опускал ее вниз, чтобы посмотреть, что происходит на ярусе, только что оставленным мной. Он был такой же, как и тот, на котором я находился. Эксперимент с лампой получился не сразу, я элементарно боялся его проводить, предполагая, что если каждый ярус копирует любые изменения, то может копировать и сущность, эти изменения вызывающую. Иными словами, я боялся увидеть на нижнем ярусе самого себе, опустившего лампу в дыру и рассматривающего еще более нижний ярус.

Но, к великому счастью, до этого не дошло. Неизвестные мне создатели старого города то ли не предусмотрели такой вариант, то ли специально отбросили. Зато я видел двух котят: один бегал около моих ног, а другой описывал круги вокруг пустого места внизу, повторяя все движения первого котенка.

Исследовать загадочную швейную фабрику дальше не имело никакого смысла: мне хотелось домой и единственный выход был в том, чтобы вернуться к ратуше и опять поговорить с губернатором. Я оставил лестницу на складе, но на всякий случай прихватил с собой лампу. Думаю, что ее владельцам все равно, где она окажется, ведь скорее всего никаких владельцев у нее нет.

Я снова пошел по улицам старого города, выбрав наиболее прямой путь к ратуше. Небо было по-прежнему серым, не ощущалось даже дуновения ветерка. Я провел здесь несколько часов, но ничего не менялось, только старые следы, оставленные мной, тянулись узкой пыльной дорожкой.

Мои черные башмаки (в них превратились сине-белые кроссовки при переходе в Лим) шагали вдоль старых следов, удваивая количество цепочек. Я торопился, но не бежал, а умудрялся еще рассматривать по пути дома, отдавая дань старой привычке. У двухэтажного деревянного здания с белой вывеской, на которой был намалеван желтый хлеб, мне пришлось остановиться. Вдали, почти в центре перекрестка, стоял человек.

Мне не было видно, во что он одет и как выглядит: просто черный силуэт на фоне блекло-желтого здания. Однако на первый взгляд человек занимался самой обычной работой, которую я так часто встречал на улицах земных городов: измерением угла наклона дороги. Перед незнакомцем на подставке стоял какой-то инструмент. Сам же назнакомец, пригнувшись, выполнял только ему известные манипуляции.