Убийство в поезде Минск-Брест - Чиж-Литаш Анна

Валера не удержался и разразился смехом.

— Так, хватит смеяться. Демя, сбегай позови проводницу. Надо снова с ней поговорить. Только на этот раз уже по душам.

Дементий, как обычно, издал вздох недовольства и вышел из купе.

— Что же скрывает от нас гражданка проводница? — вслух размышлял полковник. — Действительно, незаконно провозит пассажиров? Но зачем тогда постельное белье? И где этот пассажир?

— Может, она имеет отношение к смерти Егора?

— Может, и да, или это вообще отдельная история. Надо думать. Кстати, Валера, кто тебе не понравился из пассажиров и наоборот?

— Это снова какой-то ваш тест?

— Ни в коем случае. Просто любопытно твое мнение.

— Ну, тогда Николай и Кот.

— Кот? По-моему, он самый безобидный из всех.

— Не знаю. Странный он какой-то, дерганый. Сначала был резок, груб, а потом такой весь хороший и участливый.

— Объясню. Он, как и многие, боится и не любит милицию. Поэтому сначала строил из себя дерзкого дядю, но, как только понял, что ему ничего не угрожает, сменил гнев на милость. Простейшая психология.

— Я запомню, — улыбнулся Валера.

— Что вам от меня нужно? — дверь резко открылась. Сложив руки на груди, в проеме стояла недовольная проводница. — Я же вам все рассказала! Больше я ничего не знаю. У меня и так болит голова от вас! Нашли, тоже мне, место для расследования! Неужели не могли убить этого в другом месте! Ну, или хотя бы в другом вагоне! Вот за что мне все это?!

Полковник, как рыба, открывал рот, пытаясь вставить хоть слово. Но проводница болтала без остановки:

— Не хочу в этом участвовать! — она демонстративно вздернула подбородок. — И вообще! Я вам ничего не должна!..

— Стоп! — раздраженно крикнул полковник. Валера от неожиданности подпрыгнул на месте. Елена, прервите свой словесный поток и успокойтесь. А насчет «должна» или «не должна»… Я имею полное право вызвать вас по повестке в отдел милиции. Вы свидетель преступления.

— Какой я свидетель! — махнула она рукой.

— Я ограничен во времени, поэтому разговариваем по существу, — тоном, не терпящим возражений, сказал полковник.

— Ах, так? Тогда слушайте! — она вальяжно растянулась на сиденье, практически вытеснив сидящих рядом Дементия и Валеру. — Около половины второго меня позвала Ольга из четвертого купе. Она в слезах сказала, что ее муж мертв. Когда я вошла, то увидела лежащего на нижней полке молодого мужчину. Он не двигался. Я проверила пульс — его не было. Я сразу же сообщила о случившемся начальнику поезда и позвонила в милицию и скорую.

— Когда вы вошли в купе, вы не заметили ничего подозрительного?

— Нет, — сразу ответила она. — Правда, там очень сильно воняло лекарствами. Может, он покончил с собой? Наглотался таблеток или химии?

— Тогда бы мы обнаружили упаковки или пустые флаконы.

— Ну, вдруг он их выкинул сразу в окно.

— У вас очень гибкий ум, — с легкой улыбкой сказал полковник.

Проводница растерялась. Она не знала, как реагировать на слова усатого наглеца.

— Это комплимент? — уточнила она.

— Безусловно.

Она слегка вздернула подбородок.

— Я могу идти?

— Еще один несущественный вопрос. Подскажите, во второе купе билеты были проданы?

— Нет.

— И за время поездки вы туда никого не размешали? Вашего знакомого или коллегу?

Полковник не отрывал глаз от Елены. Она, видимо, не ожидала такого вопроса, так как лицо ее резко побледнело.

— Вы на что намекаете? — она театрально вскинула руки и встала.

— Я ни на что не намекаю, — спокойно ответил полковник.

— Вы только что обвинили меня в нарушении закона! Якобы я незаконно провожу пассажиров!

— Я не понимаю, почему мой вопрос вызвал у вас столь бурную реакцию?

— С меня хватит! Я не намерена выслушивать оскорбления в свой адрес! Я буду жаловаться на вас в прокуратуру.

— Лучше сразу в суд, — улыбнулся полковник.

— Вы посмотрите! Он же издевается надо мной!

— Даже и не думал, — Виноградов пытался сдержать смех.

— Ничего, я найду на вас управу! — бросила женщина, направляясь к выходу. — И освободите мое ¡супе!

— Через полтора часа оно ваше, — добродушно сказал Александр Петрович.

На несколько секунд взгляд проводницы впился в полковника. Ее губы были окаты в тонкую нить, а глаза пылали ненавистью. На прощание она так громко хлопнула дверью, что оконное стекло жалобно задрожало.

— Что это было? — удивленно спросил Валера.

— Это было представление, мой друг. Дешевая постановка.

— То есть на самом деле она не обиделась?

— Конечно, нет. Это был такой ход. Примитивный, но порой весьма действенный. Простыми словами, она ушла от ответа, обвинив меня в оскорблении.

— Но почему вы ее отпустили? — Дементий поднял глаза на полковника.

— А что мне оставалось делать? Слушать этот бред? — полковник ритмично постукивал сигаретной пачкой по столу. — Тем более мне все ясно.

— Что ясно?

— Все. Ее реакция. Кто был в купе. И каким образом она к этому причастна, — он самодовольно улыбался.

— И? — спросил Дементий.

— Что «и»? Думай своей головой!

— А вам так трудно рассказать?

— Через час, если сам не додумаешься, то все узнаешь. Разговор окончен.

Дементий снова открыл блокнот и, крепко сжимая ручку, начал что-то писать. Полковник, бросив на него взгляд, усмехнулся.

— Так, я сейчас выйду. Мне нужно сделать важный звонок. Когда вернусь, выслушаю ваши умозаключения. Валера, ты первый.

— А почему сразу Валера?

— Что за детский сад! — вспыхнул полковник. — На тебя я возлагал хоть какие-то надежды! Больше же не на кого! — он обреченно посмотрел на Дементия и вышел из купе.

— Старый усатый жук! — прошипел Дементий.

Дверь открылась:

— Демя, не мог подождать хотя бы пятнадцать секунд, пока я отойду? Ты очень предсказуем. В общем, скучный ты человек, — дверь за полковникам снова закрылась.

— Вот как он это делает?! — Дементий швырнул ежедневник в сторону.

— Успокойся ты! Нормальный мужик, — Валера крутил в руках телефон. — Похвали его усы, и он тебе все простит.

— Обойдется!

— Тогда терпи. Тем более осталось полтора часа.

Глава 7

Иногда, чтобы увидеть правду,

нужно лишь широко

распахнуть глаза.

— Серый, выручай, — полковник нервно бегал по тамбуру с сигаретой во рту. — Я должен был набрать тебе гораздо раньше, но понадеялся исключительно на свой гениальный мозг.

— Неужели он тебя подвел? — ответил Беляк с нескрываемым сарказмом.

— Нет, просто я решил перестраховаться. В общем, дело обстоит так.

В следующие три минуты полковник уместил последние четыре часа своей жизни. Он кратко изложил суть событий, стараясь акцентировать внимание только на важных деталях.

— Как ты это делаешь? — сквозь смех спросил Беляк.

— Что именно?

— Куда бы ты ни направился, за тобой тянется вереница трупов!

— Что за чушь! Сплюнь!

— Вспомни хотя бы Румынию! Отдохнул так отдохнул! Или напомнить тебе, как ты съездил в гости к Колесниковым? Или навестил родню в Мозыре? Продолжать дальше?

— Это просто совпадение. Я тебе сейчас продиктую фамилии, а ты проверь их по базе. Нет ли судимостей, кто кем работает…

— Скинь мне сообщением или по вайберу.

— Клайберу? Это еще что такое? — полковник начал злиться.

— Ну ты и деревня! — усмехнулся Беляк. — Вайберу! Это такая…

— Я даже слышать этого сейчас не хочу! Давай записывай фамилии!

— Ах, да, я совсем забыл, ты ведь не умеешь набирать сообщения!

Виноградов так разозлился, что стал похож на перезрелый помидор, который готов вот-вот лопнуть и забрызгать соком всю теплицу.

— Ладно, пошутили, и хватит. А то я знаю, какой ты псих! Еще разобьешь телефон в порыве эмоций.