Рейдер времени (ЛП) - Эдмонд Мур Гамильтон

проем. Растянувшись ничком на полу, я услышал, как позади с лязгом захлопнулась дверь.

Я поднялся на ноги и огляделся. Сама по себе комната не представляла ничего особенного — квадратное помещение со стенами из гладкого камня, имевшими в ширину примерно футов двадцать. Освещалось оно посредством нескольких горевших красноватым светом лампочек, закрепленных на потолке. Однако живой интерес у меня вызывали те два десятка (а то и больше) мужчин, что присутствовали в комнате и которых мое внезапное появление заставило повскакивать с мест.

Опустившись на скамью у стены, я принялся их рассматривать. Наружность узников и выражения их лиц были просто поразительны. Все они, за исключением одного здоровенного детины, на котором красовалась туника из дубленой кожи, были облачены в изорванные, напоминавшие лохмотья тканевые одежды. К своему удивлению я заметил, что каждый из них носит на поясе либо меч, либо кинжал; также в их распоряжении имелось несколько больших боевых секир. Смуглые и белокожие, один или два чернокожих — мои соседи по заключению являли собой свирепого вида сборище. Минуту они внимательно меня разглядывали, а потом продолжили расхаживать по камере; я будто угодил в клетку к пойманным тиграм. Узники мало общались между собой и, проходя мимо друг друга, обменивались яростными взглядами.

Пока я глазел по сторонам, один из них приблизился и сел рядом со мной. Это был стройный темноволосый юноша, одетый в изодранный, бутылочного цвета плащ с серебряной оторочкой и очень узкие бриджи из того же материала. Как и остальные, он не носил головного убора, а на поясе у него висела длинная тонкая рапира. Он перехватил мой изучающий взгляд, и на его лице заиграла такая располагающая улыбка, что я невольно улыбнулся в ответ. А потом, когда юноша заговорил, меня вдруг обдало теплотой: я услышал английскую речь.

— Сжечь меня, и дело с концом, — протянул он мягким, ленивым голосом. — Я не виню вас за взгляд, брошенный на мои одежды. Но, видите ли, здесь чертовски плохие портные.

Я жадно подался к нему.

— Вы говорите по-английски! — выпалил я. — Но как вы сюда попали? Что это за место? Что за город? И для чего нас сюда привели?

Под напором моих вопросов молодой человек озадаченно нахмурился и слегка отстранился.

— Для чего нас сюда привели? — переспросил он. — Хм… Старина, вам не хуже моего известно, зачем мы здесь.

— Вот уж нет! — возразил я, и парень нахмурился еще сильнее, с сомнением рассматривая меня.

— Но вы ведь из Ямы, — сказал он. — Так же, как и все мы. — И обвел рукой остальных людей в комнате.

— Из Ямы!? — повторил я недоуменно.

По выражению моего лица, юноша, должно быть, догадался, что я ничего не понимаю; в глазах у него вспыхнул странный, расчетливый блеск.

— Вы не стражник, — проговорил он задумчиво. — А еще вы сказали, что попали сюда не из Ямы. Но если вы явились снаружи…

— Меня схватили за пределами города, — сообщил я ему, — и привели сюда. Вот только зачем?..

— Вы здесь, чтобы драться, — коротко ответил молодой человек.

Я вздрогнул.

— Драться!? И с кем же?

— Ну… с ними, — ответил он, вновь указав на два десятка мужчин в камере. — Это…

Прежде чем он успел договорить, раздался внезапный металлический лязг, и дверь камеры распахнулась. Внутрь шагнул охранник и отдал короткое распоряжение на своем языке. Народ вокруг меня тут же потянулся к выходу в коридор. Когда, шагая подле моего новоиспеченного приятеля, я тоже вышел за дверь, то увидел, что снаружи нас поджидает большой отряд хорошо вооруженных стражников — около пятидесяти человек, расставленных вдоль коридора. Все вместе мы проследовали по проходу, но вместо того, чтобы покинуть здание через ту дверь, через которую я сюда попал, мы свернули направо и начали восхождение по длинному лестничному пролету. Охранники сопровождали нас двумя отдельными группами — впереди и позади процессии.

Пока мы поднимались по лестнице, я повернулся к своему спутнику и спросил:

— Вы ведь англичанин, верно?

Кивнув, молодой человек исполнил изящный полупоклон.

— Виконт Чарльз Дэнхем, к вашим услугам, — представился он тихим голосом. — Капитан армии Его Величества короля Георга Третьего.

Эти слова отдались во мне раскатами грома. Солдат короля Георга Третьего? Человек, живший за сто пятьдесят лет до моего времени? И вот он здесь, в этом чуждом городе, в будущем, что наступит через пятнадцать тысячелетий! Ну а другие пленники?.. До чего же странные оборванцы!

Однако, прежде чем я успел привести в порядок свой ошеломленный разум, оказалось, что нашей компании осталось пройти всего несколько ступенек. Через плечи впередиидущих людей я мог видеть стены какого-то огромного помещения и различал багровые отсветы освещавших его ламп. До меня долетали звуки хрустальной музыки и громкий смех — высокие, звонкие переливы, совершенно не похожие на вульгарный хохот стражников. А затем, преодолев последние ступеньки, мы оставили лестницу у нас за спиной…

ЧАСТЬ II

ГЛАВА 8

ЖИТЕЛИ ГОРОДА

Грубый приказ, долетевший со стороны шагавших впереди стражников, заставил наш отряд замереть на месте — так что у меня появилось возможность осмотреть то помещение, на краю которого мы очутились. Это был круглый зал, чьи стены, разбегаясь в обе стороны исполинскими дугами, казалось, соединяются прямо напротив того места, где мы сгрудились, — примерно в девяноста футах от нас. Пол помещения был сделан из черного, похожего на мрамор камня, а изогнутые стены — из того же белого материала, что и фасад здания. На высоте сотни футов от пола нависал белый потолок, и я с одного взгляда понял, что огромный зал, занимает всю нижнюю половину цилиндрического здания; тогда как верхняя часть, вне всяких сомнений, разбита на меньшие по размерам комнаты. К стенам и потолку крепилось множество ламп, чей красноватый свет каскадом изливался на собравшихся в зале людей.

Наверное, их там было что-то около сотни — мужчин и женщин. Они возлежали на расставленных вдоль края помещения диванчиках перед длинными, изогнутыми столами, и все вместе это походило на пиршественный зал древних римлян. Когда я взглянул на участников трапезы, меня будто током ударило: они разительно отличались ото всех, кого я видел с момента своего прибытия в город. Каждый из пирующих обладал высоким ростом и совершенным телосложением. У всех — как у женщин, так и у мужчин — волосы на голове отливали золотом. Облачение этих людей состояло из коротких мантий или туник, пошитых из блестящего разноцветного шелка. Некоторые из них носили диадемы, усыпанные сверкающими самоцветами.

С внезапным